Тёмных дел мастера. Книга третья - Алексей Берсерк Страница 18

Размышляя про себя, какими дурными и обидчивыми иногда бывают все женщины, он лишь в очередной раз мысленно зачеркнул в своей голове ещё одну деревенскую бабёнку, не купившуюся на его «сладкие речи», и тут неожиданно, закрыв за собой калитку злосчастного дома, увидал на просёлочной дороге двух своих товарищей, плетущихся в вихлястую развалку, знакомую каждому представителю мужского племени. Мигом подобрав свои вещи с земли, он довольно одушевлённо подкатил к приятелям на всех парах, чтобы выяснить, где они сподобились так набраться и кто в этой захолустной дыре наливает.

— Ет дедок один месный, этот-т… Как ж бишь его-о… — сразу протянул в его сторону доходяга Севик, который нёс своего закадычного друга на плечах, успевшего, по видимому, принять на грудь куда больше собутыльника. — А, вспомнил: Басиль!..

— И где этот дедок живёт? — восторженно продолжил строитель терзать своими вопросами его пьяный ум.

— Да там, на мельнице, — попытался неуклюже махнуть за спину Севик, но не смог, поскольку его плечо тут же чуть не потеряло свою драгоценную ношу, которая точно упала бы лицом в грязь, если бы тот закончил движение. — Там, короче, прямо иди… Не заблузжишяя… Ох и истории он травит, чёрт старый!

— Спасибо, а бригадир наш где? — прокричал ему вдогонку обрадованный строитель, поскольку ноги уже торопливо несли его тело вперёд, но в ответ услышал лишь неразборчивое пьяное бурчание, из которого он успел понять всего пару фраз: «…лагерь стаить надо…», «…ищет парней у телег…».

«Успею!» — уверенно решил про себя мигом забывший о недавних поражениях на любовном фронте доходяга ловелас, после чего лихо заспешил по дороге во весь опор, надеясь к тому моменту, как их застукает разгневанный Нерр, достичь хотя бы половины от той кондиции, в которой он только что застал своих незадачливых коллег.

Под сенью леса, у мелкой, но довольно быстрой горной речушки, стекавшей со склонов здешней невысокой горы, поросшей столетними елями и кривыми дубами, стояла на массивных сваях обширная деревенская мельница, в которой вот уже некоторое время гурьбой толпилась добрая половина приехавшей сюда сегодня утром ватаги городских строителей, каждый из которых хотел только одного, прежде чем его будни надолго подёрнутся пеленой рабочих смен и холодных ночей, сменяемых ни чем иным, как только новыми сменами — залить в глотку достаточное количество спиртного. Правда, как оказалось, хорошая компания и относительно тёплая погода, стоявшая снаружи, в сочетании с радушием хозяина, мигом превратились для них в ещё более желанное времяпрепровождение, и вскоре у дверей старого мельника стояли, лежали и сидели не только приезжие, но и местные мужики, слинявшие от своих жён и примерно такой же непомерной деревенской работы на пирушку к старому брехуну Басилю, который, в свою очередь, был только рад компании, поскольку жил один, ведь давно ставшие взрослыми дети ещё много лет назад сбежали от тягот здешней жизни за лучшей долей в город. Хотя старик до сих пор не знал действительно ли они там хорошо устроились, или были как эти строители.

Рассказывая множество весёлых и грустных историй из своей жизни и жизни родной деревни, в которой когда-то проживало куда больше народу (а на этой мельнице в то время трудилась вся его многочисленная семья), Басиль то радовался, то горевал, время от времени бегая в подпол за очередной порцией самогона, но сам почти не выпивал, а всё травил и травил свои байки про деревенского кузнеца, завалившего медведя, и про знатного воеводу, жившего когда-то по соседству от мельницы и ушедшего воевать с Хаас Дином к южным границам королевства — пока вдруг их разговор случайно не зашёл про одно неожиданное место, где приезжие рабочие хотели строить своё торговое чудо-здание.

— Э-э, нет, голубчики, там строить нельзя, — наотрез отказался от очередной предложенной ему порции выпивки дед и, сложив руки на столе, посмотрел в окно.

— Ну чё там, в самом деле, такого, батя?! — пьяно пробубнил сквозь зубы один из слушавших его работников строительной компании, придвигая к носу мельника пергамент с магически «запечатлённым» с высоты планом окрестностей деревни.

— Вот что я вам скажу, сынки: нехорошее это место, заговорённое оно, — только и ответил на повисшее в воздухе негодование старый Басиль, скорчив недобрую мину. — Там, за ближними лесами, стоит топь, и лежит на этой топи одно проклятье древнее, ещё со времён моего праотца. Уж не знаю, кто его на нас напустил, да вот только ни один крестьянин из здешних и окольных деревень в те места не суётся, а коли сунется — по грибы али за дичью за какой — то больше и не возвращается, а всё плутает и плутает в той топи, пока не пропадает навеки… Ей-богу нашего Единого, не вру, ребятки! Сам таких когда-то знавал, которые туда потом забредали на свою погибель.

— Да ну, дед, враки это всё. Кто ж ещё в наше время в такие глупости верит?! — тотчас же рассмеялся в ответ на его пугающий тон и монотонную речь сидевший с Басилем за одним столом и куривший свою махорку немолодой усатый строитель. — Сказки это…

— …А чего не сказки — то всё человеку подвластно! — тут же подхватил его другой рабочий и демонстративно отобрал у старика выданную им на всю бригаду карту. — Смотри, до чего уже прогресс дошёл в нашем веке! Вон какие города возводят на пустом месте высокие! И леса твои все на дрова идут для растопки печей на производство. А топи с помощью магии осушают! Стыдно тебе, дед, должно быть во всякую чушь верить-то столетнюю!

— Да говорю ж я вам, что правда это, неразумные! — взбеленился вдруг ни с того ни с сего старый мельник и в подтверждение своих слов даже стукнул кулаком по столу. Однако в зарождающемся под крышей его дома пьяном угаре это действие не возымело должного эффекта, и все участвовавшие в разговоре строители только дружно посмеялись над дедом, продолжая кутить и веселиться, несмотря на то что со стороны двери послышался невнятный окрик двоих деревенских мужичков, завопивших в один голос, что старый Басиль не врёт. Правда их быстро заглушили другие хмельные вопли желавших доказать свою правоту строителей, что довольно скоро вылилось в давно ожидаемую небольшую потасовку между местными и городскими.

И всё же разгоравшейся в доме мельника славной драке так и не суждено было закончиться погромом, поскольку почти сразу же после её начала незапертые ворота его пристанища с шумом растворились и во двор въехала какая-то широкая пустая телега с сидевшим на козлах угрюмым возничим, на поверку оказавшимся их бригадиром Нерриком, который тотчас же спрыгнул на землю и, надавав своим ребятам приличных тумаков, силком заставил их всех забраться в телегу (а тех, кто уже заметно перебрал, погрузил в общую кучу как дрова), после чего наскоро извинился перед хозяином и поскорее увёз подвыпивших строителей от греха подальше.

Очутившись на поле позади деревни, строительная бригада с шумом вывалилась из телеги на траву и, нехотя воссоединившись там со своими менее удачливыми товарищами (которые уже с самого полудня корпели в указанном бригадиром месте над возводимым здесь общими усилиями временным лагерем), попробовала было даже продолжить своё веселье, однако алкоголь очень быстро выветрился из их неразумных голов, когда разъярённый Нерр пригрозил каждому из повеселившихся на пиру у деда скорейшим увольнением. Посему только что прибывшим работникам ничего не оставалось, кроме как точно так же взяться за валявшиеся на земле инструменты и под злобное бурчание своих более трезвых и уже порядком уставших товарищей приняться рыть, огораживать и вбивать в землю элементы железных конструкций, так как пользоваться магией каждый из них был уже не в состоянии. Правда, не смотря ни на что, у многих из тех, кто трудился сейчас рядом с ними без капли спиртного на языке, подобный поступок вызвал ещё и тайную зависть, порождённую тем, что столько лет проработавшие в одном коллективе закадычные приятели так ловко воспользовались подвернувшимся им шансом, не сообщив о месте проведения весёлой и, несомненно, желанной для всех попойки никому, кроме случайно встретившихся им на пути ребят. Настолько противоречивые эмоции напрочь убивали в коллективе чувство локтя, и отныне каждого трезвого строителя ещё сильнее подмывало на то, чтобы точно так же слинять из-под строгого надзора не в меру помешанного на своём долге бригадира и поскорее нахвататься в зюзю, раз уж какой-то местный дед оказался настолько милостив, что позволял себе наливать каждому встречному без разбора.