Оборона дурацкого замка. Том 3 - Макар Ютин Страница 18

На паренька набросились сразу с нескольких сторон. Двое мертвецов спрыгнули со скалы на стену и начали атаку на площадку, другая троица так и продолжала ползти по горе, но уже до самого Каня, а огромная птица с уродливым, похожим на присосавшуюся пиявку паразитом у себя на загривке, бесшумно спикировала с неба.

Кань даже не вскрикнул, когда мощный, загнутый книзу клюв боднул его в грудину. Удар сбросил обратно на стену под ноги парочке мертвецов с наездниками. Громко хлопнул воздух, когда пернатый выставил крылья перед собой, чудом избегая встречи с поверхностью. Инерция протащила птицу вперед, вынудила уйти на еще один заход, вот только Кань так и не поднялся, а к двум умертвиям спрыгнули с утеса еще трое.

"Разбежавшись, спрыгну со скалы!" — Безмятежно напел Стас про себя, пока его (кистень? нагайка? шалапуга?) оружие рвалось и звенело от напряжения, от влитой Ци в его руках, от самой атмосферы самой темной ночи года. Звенело и хлестало, безжалостно хлестало мертвецов. На Ваня наседало сразу трое, так что Стас сделал небольшой крюк для помощи. Он одним выпадом уничтожил труп сразу вместе с паразитом, другой удар прошел уже вскользь, слишком далеко успели отбежать его ноги.

Второму хватило. Било из ртутного металла раздробило позвоночник очередному наезднику. Демон моментально обмяк, одна из конечностей бессильно опала, из-за чего пучок тонких щупалец с чмоканьем вырвался из затылка. Мертвец принялся бестолково метаться из стороны в сторону, пока не врезался в своего сотоварища. Стас побежал дальше, даже не дав себе оглянуться на результат. Знал — Вань не подведет. Не ради себя, но ради внука, к которому и спешит на помощь самый непредсказуемый новобранец во всем Облачном Форте.

Он почти опоздал. Мертвецы уже начали рвать обессиленную жертву. Праща валялась рядом: поникшая, бесполезная, бессильная помочь своему хозяину. Кань не успел вынуть дубинку из-за пояса, не успел толком прийти в себя после жесткого удара сначала кошмарной птицы, потом — каменной поверхности. Он полубессознательно, на одних рефлексах и интуиции, избежал новой атаки нежити, получил вскользь несколько укусов острых, как бритва, зубов. Он сумел кое-как забиться в небольшую расселину между стеной и скалой, выиграл себе минуту времени. И теперь медленно истекал кровью сразу от нескольких ран: в предплечье, на спине у лопаток, а также поперек головы, от лба вверх по линии волос.

Каждая из них являлась поверхностной, не опасной сама по себе, но Стас еще при первом взгляде на существо из кокона отметил их опасные зубы-пилы. Слишком уж широкие да неприятные раны они оставляют.

Он ворвался в строй демонов и их носителей настоящей молнией из тусклого, давно нечищеного серебра. Хлыст замелькал перед глазами, оставил остаточный след на сетчатке от слабого, но вполне ощутимого сияния. Било заметалось среди уродливых темных фигур. Ожившие кошмары отступили. Неохотно, клацая зубами и скрежеща ржавым, рассыпающимся на глазах оружием. Однако финального удара отрядному пращнику они не нанесли.

Стас больше не старался думать или предугадывать движения противника. Давно перерос этот этап. Вбитых или полученных от роста навыков рефлексов оказалось достаточно, чтобы привычка думать во время боя перестала быть подспорьем и начала тормозить его, забивать сигналы ненужными импульсами. Подводить.

Странное чувство. В его первой битве с демонами все казалось совсем другим.

Тогда тело ощущалось, как неудобный джойстик с поломанным управлением и сбитыми настройками. Оружие летело куда угодно, кроме нужного направления, дыхание сбивалось уже после нескольких минут напряженной драки, колени дрожали, а сознание периодически отключалось от испытываемого ужаса.

Тогда он мог бороться с демонами (не важно, внутренними или внешними) только ясной головой. Думать, куда стоит поставить ногу или отпрыгнуть при вражеской атаке, как самому по безопаснее задеть оппонента наверняка, без шанса на повторный удар. А также множество других вещей, которые требовали своей части внимания.

С получением опыта, ростом навыков и вдумчивым анализом, их постепенно становилось все больше и больше. Улучшенная память вкупе с когнитивными способностями сыграли со Стасом злую шутку. Там, где нужно было отдать контроль на откуп телу и подсознанию, он упрямо тянул лямку, буквально приказывал своему телу, как ходить, как поворачиваться.

Со временем это становилось все более неудобным, а неудобство — все более очевидным. Момент истины настал во время нападения тех летучих мышей на зачистке Насыпи. Множество мелких и юрких противников заставило вскипеть его голову, растерянно махать оружием. Тогда он почти ударился в панику, кое-как выровнялся лишь под конец. В тот раз попаданец показал результат хуже, чем любой другой из его команды, включая даже Юншэна.

Говорят, боль — лучший учитель. Растоптанное тщеславие преподало Стасу не менее ценный урок.

Способность к ясной мысли и отслеживанию реакций нужна во время мирных тренировок, она совершенно ни к чему в реальной схватке. Понимание, которое настигло его только сейчас, после первого выпада нового оружия, хотя искры осознания появились еще раньше: с самого первого убийства, когда он столкнул хорна со стены плечом в своей первый цикл и заканчивая Придворным, где его мозг принудительно отключило из-за волны страха. Поэтому результат, который он тогда получил, явно превышал его стандартные возможности.

Однако в новой битве сошлись все звезды его понимания, осознания и интуиции. Движения теперь получались естественно, рождались из его таланта и опыта. Хват на рукояти, который Стас улучшил после того, как лично сломал сжатыми пальцами прошлое древко, удары из разных положений, рожденные из кропотливого вдалбливания в тело тренировочного комплекса. А также виртуозное владение своим новым оружием, рожденное из причудливой смеси системного распределения энергии, идеальной памяти мозга и тела из-за духовной настройки, плюс талант вкупе с опытом самого мальчишки.

Это все еще не был боевой транс, который изредка находил на Стаса в прошлых битвах. Он всегда появлялся внезапно, однако больше не осталось необходимости ждать его, держаться изо всех сил до спасительного ухода в "поток". Стас будет рад, если это удивительное чувство придет к нему, но теперь нет нужды цепляться за определенный настрой, чтобы с уверенностью контролировать собственный бой.

Четыре росчерка. Красивые, идущие один за другим бесконечной серо-серебристой лентой. Разные стойки, разные положения тела и рук в пространстве, небольшие импульсы, посылаемые собственной Ци в ленте или ударном элементе. На положение хлыста в пространстве влиял даже наклон головы. Несмотря на свое беспокойство о раненом сокоманднике, Стас ощутил подступающий восторг.

Нечто среднее, между энтузиазмом исследователя и восторгом заядлого спортсмена.

Он в равной мере выяснял пределы собственного тела и вместе с тем раздвигал границы сознания. Посылал разные импульсы духовной энергии, пытался напитывать разные группы мышц в разный момент времени или в разные положения тела. Расслаблялся и напрягался между ударами, тасовал рывки как перчатки, придавал оружию самые разные векторы, проводил краш-тесты, пытался точно отмерять силу. Параллельно оценивал логику и анатомию стоек, их смысл и значение для каждой конкретной ситуации. Пытался понять, как улучшить или переделать стиль под себя, как совершенствовать его дальше. Смотрел, пробовал, и двигался, двигался, двигался.