Спасти род Романовых: Первокурсник - Дмитрий Лим Страница 18

-— Что еще за стихии?

Меня ждал определенно долгий разговор. Магия и ее природа, оказалась довольно простой. Из извечных сказок. Четыре природных стихии: огонь, вода, земля, воздух, и маги, которые пользуются этими природными ресурсами.

Мой фамильяр, которого я увидел спустя пар минут после разговора, было прямым доказательством, что во мне преобладает магия огня. А это, сильная магия.

Существуют внутренние ресурсы — сосуд, в котором скапливается мана, назовем его — батарейкой. И, типа, пользуясь магией, ты истощаешь этот ресурс, который либо сам восстанавливается, либо восстанавливается искусственно, с помощью чьей-то матери, склянок, и еды.

Отследить то, сколько в тебе маны — невозможно. Лишь чувство усталости, ватности в ногах, головокружение после использования заклинания, показывает, что пора бы, братец, что-то выпить.

Что само по себе — было очень непродуманно.

Ну вот как идти на сражения, не зная, сколько у тебя патронов? Вот и я не понимал.

Чем старше и сильнее — тем в тебе больше маны. И, в принципе, все.

Магия существует много веков и бла-бла-бла. Ничего особо интересного для меня не было. Про визуализацию магии я понял еще со слов «чита», как и про то, как ее использовать. Вызов фамильяра — оказался банально простым, представить «животинку» около себя, щелкнуть пальцами, и вуа-ля, тебе несет тапки и банку энергетического пива какая-то обезьяна.

«Мне бы такого питомца на корабле, ух…»

На все вопросы про некромантию — Якоб отмахивался, мол, еще не время.

-— Тогда на кой черт вы мне про это рассказали? — я задал вполне логичный вопрос.

-— Чтобы ты, случайно, не пробудил в себе силу, которую нельзя показывать. Чтобы ты понял, что кроме меня — у тебя нет соратников и друзей. Это, по-моему, очевидно.

-— Нихера это не очевидно. Что за труп ко мне приходит в гости, пока я морду мою?

-— Какой труп? -— удивился писклявый, но я махнул рукой, не желая больше ни о чем с ним говорить.

Не хочет отвечать на все вопросы — пускай валит на хер.

Мне крайне не нравилась эта ситуация, и этот поход в кабинет. Меня ни в коем разе не интересуют местные разборки между собой среди преподавателей. От слова — совсем. То, что появился некий некромант, хотя в моем понимании, некромантия могла быть одна — техногенная, вообще никак не влияло на мою цель: работать на президента академии. Пока что, доверие у меня было только к нему. Почему такое яркое? Не знаю.

Я не понимал участие в «моей жизни» Германа Якоба.

Как и ненависть в лице юнца, который стоял в дверном проеме, и смотрел на меня, скрипя зубами и играя скулами.

-— Ты…

-— Что я?

-— Ублюдок! — расстояние между нами было чуть больше двух метров, и я как раз собирался двинуться в сторону выхода кабинета, когда он со странным блестящим предметом, рванул в мою сторону.

— Убери нож, Александр, — прозвучал голос президента за моей спиной, но я среагировал раньше, чем он начал говорить что-то про отчисление.

Между нами было всего два метра, и «малец», вместо того, чтобы выполнить команду президента, швырнул ножичек в меня. Это было слишком медленно и предсказуемо.

Я просто встал как вкопанный, резко пригнувшись в право от смертельно опасного металлического предмета, и ринулся вслед за пареньком, который с пугливыми глазами, рванул в дверной проем.

Неприятное ощущение, которое я постоянно чувствовал при перемещениях через пелену, подсказало мне, что я «телепортировался». Но в этот раз, было все как-то иначе.

Не было стен общежития, небольшого, так сказать, стиля помещений академии, хотя везде я не был, но чувство того, что я прям далеко, не покидало меня.

Это было очень странно. И перемещение сквозь пелену было несколько другим. Раньше, при переходе, эффект "перехода" был всего в долю секунды, а сейчас, я вздохнул в кабинете, а выдохнул совсем в другом месте.

"Три секунды, не меньше", -— отчеканилось в моей голове, -— "Слишком долго для перемещение в академии, я уверен."

Очутился я в тускло освещенной длинной комнате, где сразу же увидел удаляющуюся фигуру придурка. Перепрыгивая через небольшие скамейки, заваленные различными бумагами, странными предметами и элементами одежды, я пытался ухватить Александра за кончик его пиджака, дабы задержать опасного ублюдка, у которого хватило мозгов вот так в открытую, выступить на меня с оружием.

«Что у этого отморозка в башке? Его на столько унижает тот факт, что он убирал за всеми посуду? Конченный? Или прикидывается?»

— Эй, придурок, тормози, — кричал я вслед юнцу, который никак не хотел быть схваченным, — Как там тебя… Блятинский! О!

— Я, Барятинский, урод! Барятинский! Не смей коверкать, коверкать… -— дыхалка у него была явно слабоватой, -— Коверкать мою фамилию, раб!

Парнишка сиганул под большой стол, который стоял в конце этой очень длинной комнаты, и замер под ним. Я лезть туда не стал.

— Ты совсем конченный? На кой хер ты нож кинул? А?

Но в ответ была тишина. Не сказать, что мне было как-то лень сгибаться и ползать под столом, но все-таки…

Внимательно оглядываясь по сторонам, я отметил, что нахожусь в некотором подобии библиотеки, где было бесчисленное количество шкафом с книгами, очевидная многовековая пыль, огромная куча стеклянных ограждений, внутри которых было то ли — оружие, то ли допотопные доспехи, но глаза остановились именно на ближайшей «коробке».

Внутри нее поблескивала металлическая палка, с знакомым мне подобием лезвия.

«Очевидно же, секира. Странная только, легкая какая-то. Таким бронь не прорубить… Так, пару шишек можно оставить, и не больше. Да и ручка слишком длинная. Непонятное орудие.»

Глянув на стол, под которым все еще сидел Сашка, я медленно, но верно направился к оружию. Не найдя ничего оригинальное, чем стянуть с себя пиджак, замотать им кулак и ударить в стекло, я не придумал. Но эффект был должным.

Громкий звук бьющегося стекла, заполнил безлюдное помещение, и даже, как мне показалось, заставил «метателя» жалобно взвизгнуть.

«Ссыкуха. Сейчас я тебя…»

А что я мог? Убить его? Он же подросток. Так, проучить маленько, чтобы впредь знал, что все действия имеют последствия, поэтому…

— Если на столе будет хоть одна царапина! — жалобно пропищал Сашка.

Но, меня уже было не остановить. Во мне что-то проснулось. Дикое, и могучее.

Лезвие секиры со свистом впивается в стол совсем рядом с тем местом, где должна была быть его голова.

«Черт. А зачем я так?»

Легкое покалывание в руках, которые сжимали «древко» оружие, было непонятным мне. Было ощущение, как будто в ладони впивались тысячи игл, но я не мог разжать пальцы, как бы этого не хотел. Чарующим во всем это было то, что во мне проснулись мои инстинкты, хладнокровного гладиатора Космического Колизея. А в головушке, начали всплывать множественные отрезки из моей жизни, где я рубил головы, вспарывал брюхо противника, и проще говоря — убивал.