Мир жизни и смерти 4 - Павел Пуничев Страница 18

— Ты чего такой стеснительный? Сейчас здесь камер нет, если ты, конечно, свою выключить не забыл.

Я выругался про себя, и перевел режим со стрима на обычную запись.

— Ну, ты идешь, нет?

Я отбросил нерешительность, заодно добавив к ней и свою одежду. Теплые струи воды побежали по телу, смывая сажу, гарь и усталость. Тихо зашипело и струи воды сменились на мыльную пену, покрывая своими невесомыми клочками наши тела.

— Потрешь спинку?

Я заполошно огляделся, не увидел никаких мочалок, подошел, положил ладонь на спину девушки, неожиданно чувствуя, как в предвкушении затрепетало под ней обнаженное тело. Ладонь по мыльной коже скользнула ниже. Я был прав, на ощупь попка у нее даже лучше, чем на вид. Вторая рука легла на живот, начав путь в обратном направлении, взбираясь на реально тяжелую грудь, мягко зажимая меж пальцев крошечный сосок. Рука Лапочки в ответ скользнула по моему бедру, быстро добираясь до самого главного.

— А он у тебя не такой большой, как казался на экране.

В груди у меня полыхнуло, заклокотало, вдруг из глубин памяти всплыли давно забытые обиды первых дней виртуального общения. Я толкнул ее вперед, прижимая грудью к запотевшему стеклу, расплющивая о него тяжелые полушария, не давая пошевелиться, толчками ноги заставляя раздвинуть ноги, входя сразу и грубо. Попал не туда, но ничего, я ей сейчас покажу: "Не такой большой..."

Пальчики на руках девушки судорожно сжались, оставляя на запотевшем стекле следы, но на повернутом ко мне боком личике блуждала наполовину похотливая, наполовину покровительственная улыбка. Вот же сучка, специально ведь меня разозлила. Ну, ничего, это дорого ей встанет...

Минут через пять я был в этом не очень уверен. Лапочка уже не сдерживаясь стонала, старательно крутя ягодицами, одну руку опустив на свою киску, а второй впилась в моё бедро, заставляя двигаться все быстрее. Наказание вышло так себе... ну и ладно, не больно то и хотелось... В конце Лапочка задрожала, прильнула ко мне всем телом, не желая выпускать, но потом смирилась с неизбежным, нехотя отстранилась, разворачиваясь и закидывая руки мне на шею.

— Неплохо, господин Броневой, весьма неплохо. Через часик нам надо будет съездить в одном местечко, но пока ложитесь, будем знакомиться...

Естественно, никуда через час мы не выехали. Из душевой еще через один портал мы вывалились в уже ранее виденную мною студию, где стоял такой удобный диванчик. Там Лапочка показала фокус, носочками ступней зацепившись за противоположные спинки не очень короткого диванчика, одним изящным движением изобразив обратный шпагат. От этого вида ноги у меня подкосились, и я свалился на колени, зарываясь лицом в низ ее живота, постепенно сползая все ниже и ниже. Девушка запрокинула голову, тихо постанывая от удовольствия, запустив свои пальчики мне в прическу и притягивая к себе... В общем, час пролетел незаметно, но в конце-концов Лапочка все-таки неохотно сползла с меня, натягивая на себя огненное платьишко. Миг и оно потухло, оставив девушку совершенно обнаженной, а затем на ее теле начали появляться многочисленные драгоценные камни, образуя новый наряд. Горящие волосы тоже потухли, сворачиваясь в узел, покрытый серебристой сеточкой, тоже усыпанной разноцветными камушками.

— Скины "Всех Стихий" себе вчера взяла для брони, первый был огненный, а этот из стихии земли. Тебе больше какой нравится?

— Тот, что был между ними, — честно признался я, — а что за спешка? Третий час ночи, спят все.

— Это столица, здесь все дела ночью делаются, до рассвета светская жизнь не затихает. Вставай, опаздываем, придется до места телепортом добираться.

Окно портала открылось и схлопнулось, оставив нас на ярко освещенной мостовой, выложенной мозаичной плиткой, перед высоченным зданием, из-за многочисленных колонн похожим на Большой театр. Отличался он только тем, что был наполовину прозрачным, а яркое освещение всей площади перед ним обеспечивал десяток спиральных галактик, неспешно кружащих над ним в замысловатом хороводе.

— Идем, — Лапочка потащила меня за собой по призрачным ступеням, не смотря на свой вид, оказавшимися вполне прочными.

В вестибюле она предъявила пару билетов, а затем, оставив меня разглядывать интерьеры, умотала куда-то, правда, быстро вернулась и объявила, что члены комиссии еще не прибыли, и у нас есть еще полчасика, чтобы продолжить то, на чем мы недавно закончили.

— Что за комиссия?

— Игровая. В столице скоро состоится первый ежегодный турнир по Драконьему покеру. Вход двадцать тысяч, приз победителю — десять миллионов золотых.

— Ого, не слабо.

— М-да, не слабо, но его не взять. Участвуют пятьсот двенадцать человек: поровну местных и игроков, а местные чем знатнее, тем мощнее ИИ управляющий ими. Местную верхушку аристократии практически невозможно победить, но в первом турнире примет участие сам император, а это приговор. С вероятностью близкой к абсолюту он и станет победителем турнира.

— Ничего не понял, а зачем тогда вся эта канитель? Для чего двадцатку золотом выкидывать?

Лапочка только покачала головой:

— Какой ты недалекий, я же тебе сказала, там вся местная верхушка соберется, включая императора, а это связи, знакомства, эпичные задания... да мало ли что.

— Ну... с тобой я понимаю, подойдешь к какому-нибудь старичку-графу, нечаянно бюстом в него своим ткнешь, так он, если сразу от инфаркта не откинется, на тебя и усадьбу свою перепишет, и тачанку свою о восьми лошадиных сил, а мне-то для чего все это?

— Во-первых, там не только старички, но дамы в самом соку будут, в которых тоже можно чем-нибудь ткнуть, а во-вторых, тебя никто туда и не зовет.

— Почему? Драконий покер во многих играх присутствует, при моей профессии, это два основных развлечения: девушки и покер. Я довольно неплохо играю.

— Все равно. От игроков будут участвовать только главы, из топовых двухсот пятидесяти кланов.

— Так я...

— Давай сюда, — перебила меня девушка, подтаскивая к крутящемуся в центре зала призрачному торнадо, — пошли.

Мы вступили на крутящиеся воздушные потоки, подхватившие нас, и понесшие ввысь к самому потолку и вбок, унося из этой реальности, перенося в пространство, где не было ничего. Потом из ничего родился свет, звуки и образы, а вернее, их тени плавали вокруг нас завораживая и привлекая. Звуки сменились мелодией. На пределе ощущений полилась легкая музыка, в которой слышалось дыхание ветра, шум волн, накатывающихся на песчаный берег, шелест пальмовых листьев и гомон охотящихся чаек. Образы сформировались в белоснежный парусник, летящий по волнам, ныряющий в морскую глубину, где миллионы разноцветных рыб кружили в вечном хороводе жизни, выныривающий и возносящийся к небесам в виде белокрылого альбатроса, способного кружить в вышине дни напролет...

— Что это? Где мы?