Путь Эскалибура - Дэвид Марк Вебер Страница 18

Да-да, ему удалось обуздать свой гнев. И теперь он, несмотря на возмущение и негодование, с гордостью вспоминал, как царственно держалась Матильда, разоблачаясь перед десятками мужчин. Каким-то образом она превратила унижение в знак доблести и самообладания. Его офицеры, как им и подобало, отводили глаза, и среди них не нашлось ни одного мерзавца, который позволил бы себе хихикнуть или иным способом выразить свое неуважение к раздевавшимся дамам. Некоторые женщины плакали, сопротивлялись, одна забилась в истерике, и лекарь брызнул ей чем-то пахучим в лицо, но остальные — большинство — последовали примеру Матильды. Солдаты, подражая офицерам, отводили глаза — одним словом, его люди вели себя достойно, демонический шут напрасно опасался паники.

Теперь им предстояло пройти то же испытание, но теперь оно уже не казалось барону столь страшным и унизительным. Тем не менее вылезать из своего «гроба» он не торопился и еще некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь к собственным ощущениям. Затем с удивлением почувствовал, что воздух вокруг стал холодным, почти ледяным — демонический шут предпочитал более холодную температуру, чем была в человеческом отсеке. Сэра Джорджа сотрясла короткая дрожь, но это было пустяком по сравнению с ощущением переполнявших его здоровья и бодрости. Примерно то же он чувствовал после купания в очищающем пару. Длительный сон явно пошел ему на пользу, сейчас, казалось, он мог бы в полном доспехе перепрыгнуть через стену замка или воспарить в облака подобно птице.

Сэр Джордж глубоко вздохнул, наслаждаясь ощущением небывалого прилива сил, затем медленно сел в своем «гробу», который лекарь называл саркофагом стазиса, и огляделся по сторонам.

Остальные мужчины тоже сидели в своих саркофагах. Сэр Ричард, сэр Энтони, сэр Брайан и Рольф Грэйхэм были всего в десяти ярдах от него, но когда он окинул взглядом остальные «гробы», ощущение беспричинной радости покинуло его.

Саркофаги по обе стороны от него были по-прежнему закрыты и полны серого тумана.

Это были саркофаги Матильды и Эдуарда.

— Будить их сейчас не было смысла, — сказал демонический шут. Его голос был, как всегда, бесстрастен, внешний вид тоже не выражал никаких чувств, и сэр Джордж подумал, что когда-нибудь вцепится в глотку двоеротого, невзирая на вечно стоящих за его спиной охранников-драконолюдей. Когда-нибудь он не выдержит и отомстит ему за смерть юного Денмора, за все те унижения, которым тот подверг его. За жестокое наказание, за Матильду и Эдуарда…

— Сейчас они нам не нужны. Нам нужны вы и ваши воины, — продолжал демонический шут. — Присутствие ваших самок и детенышей только отвлекло бы вас от подготовки к сражению. Теперь все ваше внимание должно быть сосредоточено на подготовке к бою.

— Нашей способности сосредоточиваться повредит тревога за безопасность наших… близких, — процедил сквозь зубы сэр Джордж.

— Ваши самки и молодняк в полной безопасности… пока вы сражаетесь и приносите победы, — возразил двоеротый. — Никто не сможет повредить им, пока они находятся в саркофагах стазиса, и если вы добудете нам победу, они будут разбужены и возвращены вам как заслуженная награда. Если же вы будете сражаться плохо, то будить их не имеет смысла.

Сэр Джордж уставился в лиловое лицо с такой ненавистью, какой и вообразить себе не мог. И все ясе он ничего не мог сделать… кроме того, что двоеротый требовал совершить ради тех, кого он любил.

— Хорошо, командир, — произнес барон и сам не узнал своего голоса. — Тогда позвольте нам подготовиться.

* * *

Сэр Джордж словно парил над равниной, поросшей темно-лиловой травой, по которой с топотом неслись громадные твари. Каждая из них была не меньше девяти футов высотой, с двумя ногами и четырьмя здоровенными ручищами, с ног до головы поросшая длинной грубой шерстью. Их темно-желтые, рыжие и ярко-красные шкуры были испещрены черными и коричневыми пятнами.

Две армии жутких тварей двигались навстречу друг другу неуклюжими, порывистыми скачками, покрывая разделявшее их расстояние с невероятной скоростью. Ни у кого из них не было лат, хотя то тут, то там барон видел проглядывавшую сквозь длинный мех морщинистую грубую кожу, которая вполне могла сойти за доспех. Что до оружия, то большинство тварей имели по два двуручных топора, слишком тяжелых даже для бородавочников. У остальных были палицы, цепы, длинные копья; немногие имели при себе колчаны с дротиками.

Когда обе армии сблизились, воины с дротиками начали метать их, и барон чуть не присвистнул от изумления. Метатели дротиков использовали какие-то странные палки, они вставляли дротики в концы этих палок и запускали под большим углом вверх, при этом создавалось впечатление, что палки являлись как бы продолжением их руки. Мохнатые гиганты и без того имели руки более длинные, чем у любого человека, палки же позволяли метать дротики на совершенно невообразимое расстояние.

Сэр Джордж никогда не видел такого оружия, но зрелище это напомнило ему палочную пращу пастуха-шотландца, с которой тот управлялся весьма умело. То есть бил-то он не слишком метко, однако камни запускал на огромное расстояние. Четырехрукие в отличие от шотландца оказались отличными стрелками, и сэр Джордж прикинул, что длина полета их дротиков равна длине выстрела генуэзских арбалетчиков. Его лучники стреляют немного дальше, и огонь их будет гуще по сравнению с арбалетным, но не намного. С четырьмя-то руками и двумя копьеметалками каждая такая тварь не уступит в скорострельности и дальнобойности его лучникам.

По счастью, в обеих армиях их было немного, и это удивило барона. Если бы одной из армий командовал он, то набрал бы как можно больше копьеметателей!

Между тем армии продолжали сближаться, несмотря на шквальный огонь дротиков. Кровь четырехруких в отличие от людской была ярко-оранжевой, но текла из ран точно так же, как у людей, когда дротики вонзались в животы и груди. И падали сраженные гиганты на землю, корчились и вопили в смертной муке, совсем как люди.

Невзирая на плотность огня, никто из копьеметателей не успел ополовинить свой колчан, когда два строя сошлись врукопашную, и сэр Джордж сузил глаза. Демонический шут называл англичан примитивными — интересно, как бы он назвал этих тварей? Барону был знаком ужас и ревущий хаос рукопашного боя, когда мир каждого солдата сужается до крохотного пространства в радиусе его меча, но никогда он не видел ничего подобного — даже когда приходилось драться с шотландцами! Он сомневался, что вообще кто-нибудь видел нечто похожее с тех пор, как люди перестали раскрашивать лица синей краской перед тем, как наброситься с секирой на ближнего своего.

Никакого порядка, никакой попытки держать строй! Две толпы девятифутовых чудовищ с топорами и копьями или парой массивных цепов били во все стороны как придется. Это было не сражение, а сущий ад, и длилось оно куда дольше, чем можно было поверить.

Жертвы были ужасны. Какой бы толстой ни была шкура четвероруких, в конце концов, это была всего только шкура, мясо и кости, а щитов не было ни у кого. И, насколько мог судить сэр Джордж, никто из этих вояк понятия не имел о парировании или блокировании ударов. Они могли только нападать и не умели защищаться, в результате чего кровь их заливала траву и превращала сухую землю в кровавую грязь. Четырехруких либо обуяло боевое бешенство, либо они были слишком тупы, чтобы осознать весь ужас происходящего побоища… А может, в отличие от людей, смерть вообще ничего для них не значила? Только такое объяснение и мог он придумать всему этому кошмару, глядя, как две армии топчут и режут друг друга, как будто бы все как один воины полностью лишены инстинкта самосохранения.