Путь Кланов - Роберт Торстон Страница 18

— Итак, дуэль чести? — повторила Джоанна.

— Дуэль чести, — кивнул Эллис.

— Боевые роботы с полным боекомплектом.

— Нет. Простое оружие. Выбор твой.

— Нет. Вообще без оружия. Голыми руками. Здесь. Сейчас. До смертельного исхода.

На лице Эллиса на миг отразилось легкое замешательство. Но когда он заговорил, голос его был спокоен. Он повторил:

— До смертельного исхода.

Сказал, будто припечатал.

— Заявки сделаны и приняты.

— Заявки сделаны и приняты.

Эйден и не предполагал, что Спор Благородных может развиваться в таком стремительном темпе и противники так легко придут к обоюдному согласию. Причем следовало учесть, что заявки предлагались исходя из эмоций, а не из стратегии.

— Видишь теперь, что ты натворил, кадет? — прошептал Тер Рошах. — Болваны вроде тебя по дурости вызывают лавину событий, которая ведет к катастрофе. И это — судьба.

Эйден хотел было возразить, что никаких лавин он не вызывал и Джоанна сама вытащила его в Круг, поскольку ей угодно было выместить на нем свое дурное настроение. Но он промолчал, потому что иначе ему пришлось бы обратиться к командиру Сокольничих, а этого он делать не хотел. Тем более теперь, когда Тер Рошах пребывал в столь мрачном расположении духа.

— Дурак! — неожиданно заорал Тер Рошах. Он еще крепче сжал предплечье Эйдена и вдруг, оторвав парня от земли, швырнул через ограждение, прямо в толпу сибов, которые повели себя неожиданно: расступились, будто Эйден внезапно подхватил какую-то страшную заразу. Даже Марта держалась на расстоянии, нервно переминаясь с ноги на ногу. Вид у нее был такой, будто она не могла решить, подойти к Эйдену или не делать этого. Он чувствовал, как его охватывает злость. Никогда раньше Марта так бы не повела себя с ним.

Довольно долго Эйден просто сидел на земле и тупо смотрел перед собой. Группа не на его стороне, это ясно. И черт с ними со всеми. Чтобы отвлечься, он сосредоточил все свое внимание на камушках, что валялись между его вытянутыми ногами. Головокружение не проходило, временами перед глазами все плыло. Когда голова на миг прояснялась, Эйден пытался посмотреть туда, где, как он знал, шла дуэль. Однако малейшее движение вызывало дикое головокружение и тошноту. Что-то странное творилось и с глазами: впечатление было такое, будто долго смотришь на яркий огонь и тебе начинает вдруг казаться, что темнота заволакивает все. Эйден попытался потрясти головой, но дикая боль в шейных мышцах едва не заставила его закричать.

Единственное, что оставалось, — сидеть и смотреть на камушки, лежавшие перед ним. Камушки почему-то притягивали к себе внимание, заставляли думать о них. Внезапно Эйден понял почему. Камушки располагались строго по прямой линии. И их размеры — от большего к меньшему. И эта закономерность, эта правильность — они были случайны. Камушки валялись здесь и раньше, но пришел Эйден, сел и вытянул ноги, ограничив участок почвы. Случайно сел именно на это место. Случайно вышло так, что камушки именно здесь лежали так, а не иначе, заставляя его, Эйдена, видеть в их расположении некий порядок. Пришла мысль: на поверхности этой каменистой планеты разбросано столько камней, что задай любой закон расположения — и ты найдешь в конце концов участок поверхности, где камни расположены в соответствии с заданным тобой законом. А в целом камни разбросаны случайно. Все, что регулярно, всегда надо рассматривать как исключение, а все, что случайно, — как правило. С другой стороны, вся жизнь человека основывается на правилах. Человеку нужна регулярность и стабильность. Стабильность и регулярность — это одно и то же, случайность отрицает стабильность. Вот он, Эйден, вырос в сиб-группе. В его жизни ничто не было случайным, все шло по правилам. Все было определено раз и навсегда и расписано до мелочей. И день и ночь сиба расписаны до минут. Есть расписание дня, есть расписание занятий. От сиба ожидается, что к такому-то времени он будет там-то и там-то и будет к этому моменту знать и уметь то-то и то-то. И сам сиб это знает. И даже если заданный процесс каким-то образом будет нарушен, Эйден мог быть уверен, что и в этом случае Клан предложит ему нечто другое, иной регламент, который точно так же будет определять в его, Эйдена, жизни все и вся. Только по-другому — вот и вся разница. Все спланировано заранее. И их пребывание здесь, на Железной Твердыне, тоже является частью плана — одним из его этапов.

А вот расположения камушков никто не планировал. И все-таки они выстроились по порядку. Но в этом порядке не было смысла. Почему-то это беспокоило Эйдена. Его всю жизнь учили видеть смысл ВО ВСЕМ. А что делать, если смысл отсутствует? Эйден взял один из камушков и переложил его так, чтобы тот образовывал с двумя другими равносторонний треугольник. Пусть этот треугольник будет островком порядка в океане хаоса и анархии. Но треугольник Эйдену решительно не нравился. Треугольник был нарочит. И на нем невозможно было концентрироваться. Может быть, потому, что Эйден сам создал его, своими руками. Ладно, вернемся к хаосу. Эйден сгреб три камушка, составлявших треугольник, и подбросил их вверх, не глядя, куда они упадут.

Звук, пришедший со стороны Круга, отвлек его от размышлений, на миг прояснив сознание. Это был крик Джоанны, крик боли. Однако Эйдену не хотелось поднимать голову. Какая разница, что там происходит! Он понял, что ему наплевать, страдает Джоанна или нет. Это удивило его. Еще совсем недавно он мечтал увидеть ее корчащейся в агонии в грязи. Мечтал увидеть, как кровь потечет по ее загорелой коже. Как она будет лежать со сломанной шеей. Мечтал увидеть Джоанну, которая едва шевелится, с переломанными, раздробленными конечностями — Джоанну БЕСПОМОЩНУЮ. А теперь эти радужные перспективы казались ему столь же отталкивающими, как и сама Джоанна. Какая ему разница, жива Джоанна или сдохла? Ни живой, ни мертвой он не хотел ее видеть. Просто не хотел видеть, и все.

А чего бы он желал? Пусть хоть раз бы сказала ему, Эйдену: вот, мол, это ты сделал хорошо. Пустые ожидания. После детского лагеря — учебно-тренировочный лагерь и так далее. Все, что ты делаешь, ты не можешь не делать потому, что так запланировано, потому что этого от тебя ждут. И все твои достижения — они есть в плане. За что хвалить? За то, что ты делаешь полагающуюся работу? У сиба может быть лишь одно достижение — великое достижение — победа на Аттестации. Победа на Аттестации ожидается лишь от немногих из тех, кому вообще суждено дотянуть до Аттестации. Это действительно достижение. Но победителю на Аттестации уже не нужны никакие похвалы — он выше их. Дерворт как-то сказал: похвала замедляет реакцию. И луч лазера чиркает по твоей шее, а не по шее противника. Вот что такое похвала для воина.

Стоящие неподалеку сибы вдруг как-то разом, непроизвольно ахнули. Это вынудило Эйдена все-таки сделать усилие и поднять голову.

Эллис стоял, упираясь коленом Джоанне в грудь. Та бешено извивалась, пытаясь освободиться. Но тщетно. В глазах Эллиса вспыхнул жестокий триумф. Неожиданно для зрителей он сцепил пальцы обеих рук и откинулся назад, почти к ногам Джоанны. В следующий миг, разогнувшись как пружина, он обрушил на голову Джоанны страшный удар, который, казалось, должен был проломить ей основание черепа.