Второй шанс - Юрий Иванович Страница 18

Во время одной из таких поездок Федька и привёз друга на свой родной хутор. Этакое большое, солидное хозяйство, пусть и запущенное слегка из-за недостатка рабочих рук. Потому что проживал там только один закоренелый холостяк – двоюродный брат Федьки, лет на пятнадцать старше его, трижды судимый и дважды сидевший, ушедший в «завязку», но торжественно пообещавший лучшему другу любимого братца: «Если чё, заходи. Укрою от кого угодно».

Укрыл. Да так, что и с собаками в случае облавы неожиданной не отыщут. Под неказистым на вид сараюшком, внутри которого топталась парочка овец, оказался шикарный погреб с удобствами. Почитай жилая комната с электрическим освещением да пристроенным в углу сортиром. Хочешь, отлеживайся, спи, отъедайся, хочешь – книги читай или в Интернете зависай. Благо, что данный участок находился в досягаемости покрытия ближайшего оператора. Хозяин хутора всё предусмотрел, всё устроил, – для самого себя берлогу готовил. Но и оплату за свои услуги взять не погнушался.

– Трактор купить хочу, – откровенничал. – А хороший – уж больно дорог. Так что твоя помощь очень вовремя подоспела.

А Наркуше и не жалко ради спасения собственной шкуры. Дал приличную сумму и пообещал, что впоследствии втрое больше даст. Если парочку месяцев высидит на хороших харчах да в полном спокойствии.

Только вот не сиделось Боре Цаглиману на одном месте спокойно. Два дня отоспался, а потом словно шило в одном месте завелось. А чтобы себя занять по полной программе – стал изучать трофейное устройство. Хорошо так изучать, подробно. Не ленясь по нужным сайтам побродить да полезную информацию почерпнуть. До глубинного понимания сути действия он, конечно, не дошел, но хоть примерно понял, как странными наручами и экраном пользоваться.

К началу чётвертого дня он отчётливо уразумел: нечто или некто находится в северо-западном направлении, на примерном расстоянии в семь километров.

Вначале не поверил в такое совпадение.

«Неужели академик настолько близко?! – а потому успокоил себя расхожим среди фаталистов выражением: – Чего только не случается в жизни! А раз так, значит, следует мне туда наведаться и этого самого старикана «пощипать». Если уж за него такие войны ведутся, то уж гусь он жирный, будет что с него стрясти…»

А раз решение принято, то следовало только собраться и предупредить хозяина о своём кратковременном уходе. Чем Наркуша и стал заниматься, начав с подбора одежды. Хозяин вскоре в подземную комнату и сам заявился, подав условный сигнал и начав спускаться в тот момент, когда Боря Цаглиман натягивал трусы на голое тело.

Вся беда в том, что хуторянин пришёл не сам, а в сопровождении хорошо знакомых рож. И одна из них, ехидно улыбаясь и направляя на Борю пистолет, поинтересовалась:

– Наркуша, неужели ты мечтал от меня скрыться? Наивный поц!..

И, несмотря на обнажённость, бедный Цаглиман покрылся потом с ног до головы. В данный момент его жизнь не стоила и копейки.

Биография Прасковьи Козыревой оказалась очень богатой на события, людей, тайны и кровавые разборки. Всего в ней хватало: взлётов и падений, лжи и предательства, любви и великого самопожертвования. И судьба-злодейка издевалась, и фортуна разными местами поворачивалась, и смерть с ними всеми рука под руку ходила.

Маленький Александр только и слушал с отвисшей челюстью, но со стариковской серьёзностью в глазах. И только сжатый пересказ некоторых лет мог поразить человека и более искушённого в жизни, чем академик Кох. Особенно его поразило, что Козырева воевала в партизанском отряде и в свои шестнадцать лет попала к немцам в плен. Подверглась жестоким пыткам, была погребена под руинами тюрьмы, подорванной отступающими в спешке фашистами. Выжила лишь благодаря самоотверженным спасателям, которые разгребли руины и вернули к жизни героиню-партизанку. Увы, пытки и нахождение под обломками оставили неизлечимую травму на всю жизнь. Детей Прасковья так и не смогла иметь, хотя несколько раз пыталась создать семейный очаг.

Происхождение родителей, крупных владельцев сыродельных заводов, купцов и капиталистов, тоже сказалось на доле девушки отрицательно. По причине непролетарского происхождения её и заслуженной награды не удостоили, как ни добивался этого командир отряда. И после войны несколько раз всё в лагеря пытались отправить, обвиняя в предательстве и коллаборационизме с оккупантами. Хорошо хоть боевые товарищи как могли, но отстояли свою боевую подругу.

Именно с боевой партизанской юности Козырева осталась неравнодушна к оружию. Да и родители всегда в этом деле потворствовали. И если другие добросовестно сдавали найденное оружие или старались от него избавиться, утопив в болоте, семейство Козыревых только и делало захоронки в глухих местах. Руководствовались поговоркой: «Кушать не просит, вот пусть и лежит».

Вдобавок и в мирное время каких только коллизий не случалось. Но если имелась гарантия, что никто не заподозрит в укрывательстве огнестрельного оружия, оно тоже в тайники отправлялось.

Даже за год до пенсии Прасковья выкинула фортель в стиле юной партизанки. Начались кровавые девяностые, и бандиты ничем не гнушались. Хоть директора убить, хоть инкассатора ограбить. Вот и попытались три уголовника на своей «девятке» срезать директорскую «Волгу», которой лично управляла сама директор, а на заднем сиденье восседала дородная бухгалтерша. Зарплату работникам комбината везли, крупную сумму.

Налётчики знали, что у женщин имеются ведомственные пистолеты, но отнеслись к этому с насмешкой. Куда, мол, двум бабкам-то с нами тягаться? Вот на том и погорели. Двумя выстрелами разбили стёкла задних дверей, приказывая остановиться и прижимая «Волгу» к обочине. Прасковья и остановилась. Зная, что свидетелей бандиты в живых не оставят (уже были случаи), она первой ринулась в атаку. Стреляла и попадала как заправский ковбой, потому что в тире всегда выкладывалась по полной и денег на добавочные патроны не жалела. Из бандитов только один успел выскочить наружу из «девятки» и поднять пистолет. Остальные умерли в машине.

Но героиня Великой Отечественной на этом не успокоилась. Понимала, что начнись следствие, – обязательно впаяют превышение, заклюют толерасты и завоют поборники прав человека. Да и дружки покойников обязательно подтянутся и начнут гнуть пальцы веером.

Поэтому, не прекращая движения, сдёрнула труп водителя на пассажирское место, закинула на заднее сиденье убитого вне машины типа и прокатилась до ближайшего озерка. Туда и булькнула «девятка» вместе с телами. А так как дело было осенью, то отыскали машину только следующим летом. Раки отлично постарались, очистив кости от мяса, а разбираться с баллистическими экспертизами двух найденных пуль никто не стал. Недолго думая списали «мокрое дело» на разборки между группами организованной преступности и закинули в архив.

А ведь пистолеты Козырева у преступников изъяла, сразу завернув их в кожаную куртку, затолкала в пакет и прикопала в приметном месте. Потом перепрятала. С бухгалтером она и не сомневалась, что договорится. Проверенная была тётка, кремень.

Конец ознакомительного фрагмента