Капитан Марвел. Быстрее. Выше. Сильнее - Лиза Палмер Страница 18

Я отхожу в сторонку и наблюдаю, как оставшаяся троица кадетов по очереди забирается в кабину планера и получает свою порцию мудрых советов от Вольффа. Моё мнение о нём растёт каждое мгновение, что я провожу в его обществе. Может, он и выглядит как качок из средней школы, но за всем напускным чванством скрывается ещё один парень, который всю жизнь мечтал летать.

Оставшееся время мы изучаем основы, уделяя особое внимание каждой крупице информации, которую Вольфф вдумчиво – и очень медленно – передаёт нам. К концу занятия я просто в восторге. Какого это – быть настолько уверенным в себе, чтобы занимать столько времени и пространства, как Вольфф? Не позволять, чтобы тебя отодвигали в сторону.

Остаток дня я провожу в мыслях. Я просиживаю занятия, пока мой мозг решительно не желает отвлекаться от воспоминаний о каждом изгибе планера, о тех чувствах, что ты испытываешь, сидя пристёгнутой в его кабине, о том, как выглядит мир из кабины самолёта. И пока я тщательно архивирую каждое ощущение, Чтобы насладиться ими позже, остаётся одна вещь, которую я не могу свести к одному моменту или изображению. Ещё одна часть того самого урока, который вертится вокруг меня на протяжении последних месяцев.

Где-то в глубине души я всегда знала, что моё место в кабине самолёта. Я просто на автомате думала, что для того, чтобы эта мечта стала явью, кто-то ещё – кто-то по-настоящему важный (в отличие от меня) – должен одобрить эту идею. Вот почему уважение кого-то вроде Дженкса так много значит для меня. Конечно, когда я сегодня забралась в кабину, то почувствовала себя большей собой, больше в мире с самой собой, более идеально готовой для будущих свершений, чем когда-либо в своей жизни. Но какая-то часть меня по- прежнему не хочет – не может – считать это свершившимся фактом, считать правдой, пока кто-то вроде Дженкса не озвучит свою экспертную оценку.

Но наблюдая за Вольффом, который был так уверен в себе, который настолько доверял своей интуиции, что не побоялся возразить Дженксу, я поняла, что мне всегда было проще полагаться на чьё-либо мнение обо мне, на оценку кого-то ещё, кого-то, обладающего достаточной властью и важностью, чем самой себя одобрить. Или, если пойти ещё дальше, потребовать, чтобы другие одобрили меня, нравится им это или нет.

«Позволь себе учиться». Слова патрульной Райт эхом отдаются в голове, и пока все дополнительные значения, которые они приобрели, не исчезли, я подхватываю их и прибиваю к доске объявлений у себя в мозгу.

Когда мы с Марией приходим в библиотеку МакДермотта для вечерних занятий, мозг уже кипит. Появляются Бьянки, Дель Орбе и Пьерр, и медленно, но верно наш стол заполняется книгами и бесчисленными листами набросанных от руки заметок, и вся эта масса знаний только после одного дня занятий.

За соседним столом сидит Нобл. Мы – ну ладно, я – приглашаем её присоединиться, но она вежливо (ну или с её версией того, как выглядит вежливость) отказывается. Уголок её рта изгибается в каком-то подобии улыбки, так что я бы сказала, её защита медленно сдаёт.

– Твой лётный инструктор рассказал тебе об авиашоу? – шепчет Мария в перерыве между заданиями.

– Нет, каком авиашоу? – спрашиваю я, отвлекаясь от записей.

– Я полагаю, что каждый учащийся академии обязан сходить на авиашоу, – говорит Мария.

Я жду подробностей, но в ответ слышу только тишину. Она смеётся.

– Звучит так, будто мне есть ещё что сказать, да?

– Определённо, – со смехом соглашаюсь я.

– Там будут «Громовые птицы», – добавляет Бьянки.

«Громовые птицы» – это как «Летающие соколы», только в миллион раз круче.

– Я слышал, они будут летать на новых «Ф-16» вместо старых «Т-38», – замечает Дель Орбе.

– Эй, эй, «когти» были неплохи, – возражает Пьерр, и все замолкают, – я видел их в Робинсе, в Джорджии. Моя семья ехала несколько часов, чтобы посмотреть на их выступление, и... – И Пьерр уносится в мир фантазий, который все мы знаем слишком хорошо.

– Дженкс был «Громовой птицей», – замечает со своего места Нобл.

Мы смотрим в её сторону. Она развалилась над залежами книг, крепко держа в руках карандаш.

– Что? – переспрашиваю я.

– Он подал в отставку? – любопытствует Бьянки.

– Я слышала, что его отстранили, – говорит Нобл вялым шепотом, столь тихим, что мы подаёмся вперёд, чтобы получше расслышать кусочек новой информации о несравненном Дженксе.

– Ты не знаешь почему? – спрашиваю я.

– Если бы я знала, я бы сказала: «Я слышала, что его отстранили по такой-то причине», не так ли? – говорит Нобл, отворачиваясь от нас и возвращаясь к книгам.

– Да ты просто золотце, – замечает Дель Орбе.

– Ах, спасибо, спасибо огромное, – отвечает Нобл, её тон просто сочится сарказмом. Вот тебе и сдала защита.

– Как кого-то могут отстранить из «Громовых птиц», – спрашиваю я, обращаясь к нашей маленькой компании.

– Дэнверс, – предостерегающе говорит Мария серьёзным тоном. Настолько серьёзным, что Дель Орбе, Пьерр и Бьянки утыкаются в записи, и мы с Марией, похоже, остаёмся наедине друг с другом.

Я жестом признаю своё поражение.

– Что? Ты не считаешь, что это хотя бы капельку интересно? Ты не думаешь...

– Мне нужно, чтобы ты ослабила свою упрямую хватку и перестала так активно рыться в прошлом этого человека.

– Но...

Мария сверлит меня взглядом и перебивает:

– Или ты задумала поднять цифру до сорока процентов? Найти уязвимое место и в качестве бонуса прицепиться к нему?

Я краснею. Мария знает меня лучше, чем я предполагала.

– Сорок процентов это даже не половина, так, к слову, – бурчу я, не в силах продолжать схватку.

– Дженкс до сих пор имеет над тобой такую власть только потому, что ты позволяешь ему её иметь, – говорит Мария.

– Ауч, – восклицаю я, её слова бьют меня прямо в лоб.

– Пообещай мне, Дэнверс, – Мария не сводит с меня взгляда, – пообещай мне, что ты откажешься от этой затеи.

Я вижу, как Дель Орбе, Пьерр и Бьянки пытаются не подслушивать. Но не спешу обещать Марии, что оставлю Дженкса в покое.

– Ну же, Дэнверс, – шепчет Бьянки.

– Обещаю, – говорю я.

ГЛАВА 10

– Постой, а для чего нужен воздушный гудок? – спрашиваю я у Джека, перекрикивая звук работающего двигателя «Мистера Гуднайта». Весь самолёт грохочет и трясётся, пока я пристёгиваюсь к сиденью в открытой передней кабине и туго закрепляю воздушный гудок по соседству.

– Для связи, – кричит в ответ Джек.

– Здесь нет радио? – уточняю я, застегивая, наконец, ремень.

Мария и Бонни машут нам, а затем восторженно возвращаются обратно к обсуждению первого полёта.