Жребий пепла - Илья В. Попов Страница 19

Последующие несколько мгновений прошли словно в тумане и даже спустя время Кенджи не мог припомнить все подробности. Вот он, получив напоследок дружественный хлопок по спине от Макото, поднимается с земли и идет к судьям. Отвесив им неловкий поклон, он еще раз выслушивает правила Турнира, кивком подтверждает полное с ними согласие, а также, кажется, отпускает какую-то глупую шутку. От взгляда Ичиро можно было продрогнуть — но Чикара вместе с остальными расплываются в легких улыбках и желают ему удачи. После они удаляются на места для наблюдения, звенит гонг, все разговоры стихают… И Кенджи остается один на один с многотысячной толпой.

Что ему делать? Поклониться зрителям и сказать им пару слов или без лишних церемоний приступить к делу? Показать несколько простых приемов или сразу же попытаться поразить всех каким-нибудь замысловатым трюком? Но каким? Глядя на выступления других участников, он подметил про себя множество интересных движений, что мог бы попытаться связать с теми, что до того оттачивал на тренировках — однако стоило ему только выйти на поле, как все, что он изучал и помнил, вмиг вылетело у него из головы. Мысли роились, путались одна за другую, а средь зрителей тем временем уже начался первый ропот.

— Если ты решил заставить нас всех уснуть, то так держать! — послышался чей-то ехидный выкрик; и Кенджи вроде бы узнал голос Стервятника.

Чикара вынес тому предупреждение, а со стороны трибуны, которую занимали члены Дома Змея, на голову крикуна осыпались сотни проклятий и ругательств — но некоторые зеваки, уже изрядно набравшиеся дешевым пивом, поддержали тот громким свистом, издевательским смехом и недовольными воплями. Все они пришли сюда за зрелищем — и они жаждали получить свое чего бы им это ни стоило. Плевать, даже если боец под конец своего выступления упадет на песок замертво — главное, чтобы он сделал это максимально красиво. А может и впрямь плюнуть и на Турнир, и на всю эту ревущую толпу, движимую лишь тем, чтобы поглазеть, как умелые воины калечат друг друга за просто так?..

Но это значило подвести множество людей, что надеялись на него, верили и надрывали глотки в его поддержку. Нет, сейчас на нем лежит огромная ответственность, нравится ему это или нет; отныне он не Кенджи из Тихого Потока, а Кенджи из Дома Змея. Во всяком случае сегодня. Он прикрыл глаза, дабы собраться с духом, и тут перед ним вдруг предстал… дракон. Почти как настоящий, такой, каким этих могучих существ, живших столь давно, что истории о них уже сотни лет назад стали легендами, изображали на фресках и картинах. С могучими крыльями, чей взмах мог вызвать бурю и огромной пастью, в которую легко могла поместиться запряженная повозка; двумя закрученными рогами на вытянутой морде и длинным хвостом. Кенджи не знал, почему ему вдруг пришел в голову именно этот образ — но почувствовал, как руки его начало потряхивать, а на кончиках пальцев нарастает знакомое тепло.

Смех вокруг понемногу начал затихать, а потом и вовсе сменился удивленным гулом — открыв глаза, Кенджи увидел, как тьма, стелящаяся у него под ногами ковром, понемногу сходится воедино и приобретает форму, что с каждым мгновением своими очертаниями все больше напоминает мифическое существо. Пускай теневой дракон и не был столь огромен, как в воображении Кенджи, но все равно размерами превосходил любое чудовище или зверя, что могли прийти на ум. Просто невероятно, что когда-то — конечно, если древние легенды не врали — подобные создания населяли этот мир. И сейчас одно из них предстало перед тысячами пораженных людей, не верящим своим глазам.

Оттолкнувшись от земли толстыми лапами, дракон тяжело взмыл в воздух, двигаясь неровными рывками; выглядел он так, словно бы каждое взмах крыльев был ему в диковинку. Но вот движения его стали куда плавнее, увереннее, и он взмыл над ахнувшей толпой, набирая высоту. Кенджи не смог бы ответить даже самому себе, он ли управляет своим творением или оно живет своей собственной жизнью, однако он сейчас был сосредоточен как никогда; он не чувствовал пот, рекой льющийся за шиворот, не ощущал того, как ноют задеревеневшие мышцы; будто бы это он, а не иллюзия, парила в вышине.

На мгновение замерев, дракон спикировал вниз — прямо на трибуну, где находились самые знатные зрители. Думается, только боязнь потерять лицо и прослыть трусами заставила их остаться на своих местах, пускай и вцепившись в скамьи или плечо соседа; даже отсюда Кенджи видел их побелевшие от страха лица. Казалось бы, еще чуть-чуть — и чудовище рухнет прямо на головы зевак, но в последний момент оно резко взмыло вверх. Когда толпа наконец поняла, что создание это находится полностью под контролем Кенджи и не представляет опасности, страх ее сменился не менее бурным восторгом. Каждый кульбит дракона, любой его нырок или переворот вокруг себя люди встречали с таким воодушевлением, о коем не могли мечтать и все предыдущие выступавшие вместе взятые.

Но вот настала пора кульминации. Зависнув в воздухе, дракон сложил крылья и камнем вниз понесся в сторону Кенджи. Тот же за какой-то жалкий удар сердца снял с плеча лук и одну за одной выпустил в мчащееся чудовище три стрелы, целясь чуть ниже правого крыла; он отчего-то знал, что именно там находится самая уязвимая точка в шкуре прочной, словно заговоренный панцирь. Разумеется, снаряды прошли сквозь иллюзию, не причинив ей ни малейшего вреда — но движимый волей своего создателя, дракон рухнул на землю прямо под ноги Кенджи, содрогнулся в последней агонии и начал растворяться в воздухе — через пару мгновений от него осталась лишь едва уловимая взгляду дымка, что унес с собой прочь легкий порыв ветра. Вокруг настала пронзительная тишина — и тут же грохнула таким ревом, что отзвуки его наверняка были слышны даже в столице.

Еще раз поклонившись судьям, Кенджи, не оглядываясь, направился обратно к Макото. Тот встретил его лишь невразумительным хрипом, так как вопил он столь яростно, что говорить только свистящим шепотом. Однако ни похвала друга, ни всеобщий восторг не принесли Кенджи столько удовлетворения, сколько кислая мина Стервятника, что, поймав его взгляд, только опустил глаза.

Весть о том, что Кенджи прошел во второй этап не стала для него сюрпризом — по правде сказать, как и для всех остальных. Помимо него в список счастливчиков угодили и Кента, и Сузуму, и Шуноморо — который один из немногих ушел с ристалища под общие аплодисменты, так как пораженная вызовом теневой бестии толпа явно ожидала от последующих участников что-то подобного — и еще множество наиболее талантливых и умелых бойцов. Для остальных же участие в Турнире продолжится только в качестве зрителей. Однако откровенно расстроенных среди них почти не было — или же те умело держали лицо — чего не скажешь об их поддержке, многие из которых не стеснялись изрыгать такие оскорбления, кои с трудом можно было услышать даже из уст уличной шантрапы.

Забравшись в крытую повозку, что должна была отвезти их обратно в столицу, Кенджи тут же уснул; Макото растолкал его уже на въезде в Каноку и не успел Кенджи добраться до постели и положить голову на подушку, как вновь провалился в объятия дремы. Сегодняшний его перформанс, конечно, произвел небывалый фурор, однако взамен забрал столько сил, что вряд ли в ближайшие дни он сможет взять в руки что-то тяжелее пера. Впрочем, оно и вряд ли потребуется — во всяком случае он на это надеялся — так как до второго этапа Турнира оставалось еще целых семь дней. Да и к тому же следующему состязанию предшествовал торжественный прием во дворце самого императора.