Песня цветов аконита - Светлана Дильдина Страница 19

Спустя несколько часов Отори велел позвать его. Теперь тот был одет, как подобает. В шелковой лиловой одежде сиин с вышитым знаком их — треугольником с символом исполнения, изящный, как статуэтка из кости, он казался игрушкой. Лиловая лента обвивала горло, скрепленная тем же знаком из бронзы — центральная точка в нем была яшмовой. Единственный камень, разрешенный Несущим тень.

Лиловый шел к светлой коже, еще хранящей следы былого загара. У порога мальчишка, не поднимая глаз, опустился на колени. Отори отметил, что теперь он казался еще красивей — и совсем не походил на деревенского увальня.

— Разденься. Я хочу взглянуть, как ты сложен.

Тот мгновенно повиновался, гибким движением избавился от одежд. Это движение было бы естественным для танцовщицы — или лесного зверька. Ресницы его взлетели вверх, когда он искоса бросил взгляд на Отори, а на губах появилась странная тень улыбки — ласковой и самую малость тревожной. Пылинки, танцующие в луче, создавали вокруг его тела зыбкий ореол.

«Что за оборотня он мне подсунул?» — с легким испугом подумал Отори.

— Ты лучше, чем мне показалось вначале, — задумчиво проговорил он. И неторопливо продолжил:

— Ты должен научиться прислуживать в личных покоях — за столом, в спальне, помочь одеться, вымыться, подать то, что требуется… Нужно знать, где стать или опуститься на пол, как держаться, как отвечать. Без этих навыков ты стоишь немного. Сэнхэ не мог научить тебя тому, что знают сиин в хороших домах. Мне же нет резона возиться с тобой.

— Да, господин.

— Но ты почему-то мне нравишься. Постарайся быть понятливым и ловким.

Мальчишка склонил голову еще ниже. Отори подошел к нему, взял за подбородок и приподнял вверх. Выражение лица Йири не изменилось, на по губам вновь скользнула тень странной улыбки — горькой и ласковой одновременно. Красивое существо. Но разве мало таких?

— Давай попробуем выяснить, что ты умеешь, — сказал Отори, не отпуская его.

Отори был довольно ленив, любил покой и удобства. Необходимость проводить некоторое время в разъездах утомляла его — но только так он мог занимать не слишком высокую, но хорошую должность. Он был холост и не стремился заводить ни подруг, ни друзей, предпочитая им книги и изящные вещи. Его челяди жилось хорошо; случавшиеся у господина приступы раздражения не имели серьезных последствий.

Даже искать развлечений ему было лень. Но одно нашло его само.

* * *

Поначалу слуги встретили новичка добродушно — и безразлично. Мальчишка не проявлял ни к чему интереса. На вопросы отвечал односложно. Если не звали, своего угла не покидал. Часами мог неподвижно сидеть на лежанке, завернувшись в тканое покрывало. Но был исполнителен. Как-то в дом Отори приехали гости. Как раз пришел осенний праздник, повсюду огни золотые — красиво. Хозяин не пожалел денег, чтобы удивить гостей. После этого услышали первый вопрос от мальчишки:

— Господин Отори очень богат?

— Не то чтоб очень, — отвечали ему.

— Но он из тех, кто стоит наверху?

— Нет, мальчик. До Тайо, Высоких, ему далеко, — собеседник бросил взгляд через плечо. — Ну, в этих краях он важная птица. А так — есть и куда страшнее его.

— Красивый дом, — обронил подросток, весьма удивив отвечавшего.

— Наш господин разборчив. Плохого брать не станет. А ты, выходит, иногда видишь и дальше своего носа?

Шутливого тона мальчишка не принял. Однако с этого дня оттаял немного, уже не вздрагивал, когда к нему подходили. Как-то спросил:

— Еще будет так? Чтобы — огни на ветвях и ветви звенели?

— Будет…

— А нарисовать это… можно?

— Ты, что ли, умеешь?

— Не знаю… я помню…

— Так у господина спроси.

— Нет…

— Да ты его боишься никак? Напрасно. Добрее хозяина еще поискать.

Мальчишка чуть улыбнулся, грустно немного — и отошел.

Отори любил живопись и ценил работы художников. Как-то он мельком увидел рисунок мальчишки, и он его заинтересовал. Где он раздобыл краски? Отори посмотрел еще раз, другой. В третий — разглядывал долго. Было что-то притягательное и вместе с тем отталкивающее в переплетении тонких линий, в слиянии холодных тонов.

«Он ведь еще дитя, — подумал Отори, — а рисует как взрослый». Велел позвать Йири.

— Тебе нравится рисовать? Я дам тебе такую возможность.

…Серые птицы срываются с глади озера, падают листья, мешая птицам подняться… И тишина. Пугающе полно передана тишина в рисунке.

— Что это?

Ответа, естественно, нет.

А вот еще один. Тоже листья, разных цветов. Паутина из листьев. Пламя из листьев. Бурые — мертвые, зеленые — недавно рожденные. Сизые — духи…

— Ты мог бы, наверное, стать хорошим художником.

— Не знаю… меня никто не учил…

— Однако… Это похоже на стиль Зимней Ветви… ты не мог видеть его работ. Он…

— Что, господин?

— Хм… сошел с ума. В одиночестве умер. И не оставил учеников. Он рисовал птиц. Ты же — не только… однако похоже.

Когда после морозов приходила оттепель, голова у Отори начинала сильно болеть. Это страшно его раздражало, там паче что отвары пустырника и горной мяты не помогали. Советчики разные ничего путного сказать не могли. А найти в этой глуши стоящего врача было не проще, чем луну в погребе. Новый мальчишка, узнав о подобной напасти, спросил у господина дозволения посмотреть запас сушеных трав — отобрал кое-что, после в саду и поле недалеко от ограды, разгребая мелкий снег, выкопал что-то еще. Залил водой, долго кипятил на огне — получился настой, золотисто-коричневый, с горьким запахом.

— Это еще что? — спросил Отори, глядя на жидкость в широкой чашке.

— Аэ тэ хэтта, Травы говорят друг другу, — на протяжном диалекте Хэнэ отозвался мальчишка. Отори поморщился — он не любил северо-западный говор.

Однако настой помог. Правда, пить его приходилось часто — но пара глотков возвращала ясность мыслям и даже приносила чувство некой восторженной легкости.

Мальчишка назвал снадобье «кээ-ши ай», «глаз вороненка». На вопрос, почему, рассказал прелестную историю о птенце, потерявшем мать и сторожившем звезды на крыше Небесного дворца. Звезды поведали ему тайны трав…

— Откуда ты все это знаешь? И сказки, и травы? — господин явно был удивлен. Мальчишка не улыбнулся — но его лицо просветлело. Он чуть склонил голову:

— Травы я знаю плохо. А сказки… они везде.

"Не одна душа живет в этом существе. Деревенский мальчишка, правда, схватывает все на лету — это понятно. А зеленоглазый оборотень, он-то откуда взялся? В самую пору звать заклинателя, изгонять его из чужого тела".