Красный тайфун - Влад Савин Страница 19

Главной проблемой был малый радиус действия катеров. И трудность своевременного обнаружения цели. Особенно ночью — при том, что дневные торпедные атаки с большим успехом брала себе авиация. Которая, в отличие от прошлой войны, сама представляла для катеров большую опасность. Так что и катера других воюющих сторон тоже не отметились громкими победами (за исключением, как ни странно, итальянцев — на счету которых британский крейсер «Манчестер» и несколько транспортов, потопленных вблизи Мальты в сорок втором). Потому, английские и американские торпедные катера конца войны стали «прибрежными канонерками», вооруженными 40-мм и даже 57-мм автоматическими пушками, чтобы выметать с моря вражескую мелочь. Ну а японские торпедные катера, также построенные в количестве нескольких сотен, за всю войну не имели ни единой победы!

Александр Шабалин начинал войну старлеем, на СФ, имеющем тогда всего два катера Д-3. Получил Героя не за лихие торпедные атаки, а за прорыв в Петсамо, с первым эшелоном десанта. Хотя были и потопленные фрицевские транспорта, и на удивление лихое дело, набег на Нарвик в апреле сорок третьего. И командовал той операцией Лазарев — который сейчас комфлота здесь, на Дальнем Востоке. Этот факт добавлял уверенности, что справимся, — а еще память об учениях, совсем недавних, в последние здесь мирные дни. Отчего всех этих штучек не было на западе, в воевавших флотах?

Про «водяные ухабы» от товарищей-балтийцев наслышаны, что в тихую погоду волны, идущие от форштевня корабля, можно ощутить на приличном удалении, катер ощутимо качнет. И придумали, значит, товарищи ученые, хитрый прибор, который эти ухабы замечает и каждый раз перекладывает рули торпеды, неотвратимо идущей по синусоиде к корме цели (если правильно выставить, куда отворачивать в первый раз). Особисты подписками застращали, техника особо секретная, с самим принципом ее ознакомили лишь командиров катеров, которые обязаны были не разглашать ее даже личному составу! Им виднее — вот только плохо, что торпеды калибра 53 самые обычные, с дальностью хода на первом скоростном режиме чуть больше двух миль на 44 узлах (выставив меньшую скорость, по эсминцу и не попадешь, сумеет от торпеды уйти). А так как синусоида ощутимо длиннее прямой, то и стрелять приходилось накоротке — неделю назад в этих же водах с японскими эсминцами уже бодались, днем, хоть и в туман, так три катера потеряли — правда, на боевом курсе погиб со всем экипажем лишь один, а еще два уже после до базы не дотянули, и людей с них успели снять. Зато самураев потопили всех, — но все же не будь у нас дальнобойных, еще неизвестно, какие бы были потери!

Любопытно, это наша разведка постаралась, добыв секрет японских «длинных копий» (ТТД которых нас заставляли наизусть заучивать), или конструкторы сами оказались на высоте? Хотя какая разница — если вспомнить, то и торпеды 53–38, 53–39, основные наши в эту войну, это итальянские «фиуме»! А итальянцы хотя и неважные вояки, но как кораблестроители и оружейники вполне на уровне — могло быть и совместное творчество, с тех пор как Народная Италия стала нашим союзником. Но не будем в «низкопоклонство перед Западом» впадать, тем более что и сами с усами — если ни у кого другого самонаводящихся кислородных торпед нет! Правда, мало их — как нам сказали, каждая «65СН» стоит как десять обычных, и ради вас, товарищи тихоокеанцы, пришлось все прочие флоты на голодный паек посадить, туда новые торпеды сейчас вообще не поступают! Но для единственного воюющего ТОФ ничего не жалко — если еще в том бою с эсминцами половина катеров имела в аппаратах прямоходные болванки, то сейчас, когда в море вся 1-я (Владивостокская) бригада, все исправные катера, тридцать семь единиц в трех отрядах — «умные» торпеды у всех! Причем восемь катеров «тяжелые», с аппаратами под 65-е! Правда, в этом варианте запасной пары торпед уже нет.

А ведь Шабалин сначала должен был быть во 2-й (Камчатской) бригаде, где и матчасть знакома, те же американские «элко» и «восперы». Но сначала вышел приказ, во Владивостоке принять пополнение, привезенные с запада «шнелльботы», а затем их набралось столько, что решено было организовать бригаду на «немцах», причем личный состав в подавляющем большинстве с воюющих флотов, отчего-то не доверял Лазарев местным, считал гораздо ниже уровнем, чем североморцы? Хотя надо признать, что и тактика предписывалась совсем другая, исходя из особенностей матчасти. Г-5 были «спринтерами» в чистом виде, Д-3 и ленд-лизовские были покрупнее и, отчасти, их недостатков лишены, но суть осталась той же. Реданные глиссеры имеют отличные скоростные характеристики, но лишь в тихую погоду, а при волнении в два-три балла у них уже серьезные проблемы. А «немцы» с обычными корпусами, довольно полных обводов, были (по паспорту) не так резвы, зато отлично держались на волне, вкупе с большими размерами, внушительным запасом топлива и экономичными дизелями, вместо авиамоторов, то есть были по существу не катерами, а малыми миноносцами, вполне пригодными для дальних рейдов. Уже не «спринтеры», а для «средней дистанции».

И это было не всё. Когда немцы, еще в прошлую войну, попытались управлять с берега отрядами эсминцев в ночном набеге на англичан в Ла-Манше, то затея эта провалилась с треском и большими потерями — нельзя было в штабе, в реальном времени, точно знать положение даже своих сил, не то что противника — чтобы отдавать адекватные приказы! Но сейчас флаг-штурман, принимая сигнал радиомаяка у Владивостока и второго, только что поставленного в Маоке на Сахалине, лишь взглянет в таблицу, «пеленг один, пеленг два», и на пересечении, номер квадрата по карте. И хотя не видно в ночи, — но летает где-то в небе наш разведчик с радаром, включенный в нашу радиосеть, дает нам координаты японской эскадры. Да, наслышаны мы про тихоокеанские баталии, вроде битвы за Гуодаканал, теперь тоже поучаствовать хотим, за государственные интересы СССР и безопасность его границ.

Сколько возни было с освоением новой техники! Радио это вообще вещь очень капризная, а «радиоэлектроника» (новое словечко) так вдвойне! Вибрации боится, ударов и толчков и, конечно, соленой воды, а «немцы» на воде сидят низко, в волну даже рубку забрызгивает и антенны, мы-то привычные, после северных штормов, а контакты замыкает! Хорошо, люди воевавшие все, усвоившие, что за раздолбайство платят кровью, — в голову не придет, на теплой аппаратуре мокрые портянки сушить. Но все равно даже на учениях еще до войны, на одном-двух катерах обязательно локатор в море сдыхал, после на берегу приходилось разбираться. А это очень плохо — поскольку радары пока лишь на командирских катерах, от звена и выше. И при большом числе катеров в море (нет подобного опыта реальных боевых действий советского флота, что на Севере, что на Балтике, там по максимуму одновременно в бой шло полтора десятка катеров), управлять ими можно лишь по иерархии: четыре катера — звено, три звена — дивизион.

«Антирадаров», что пассивных, обнаруживающих наши РЛС, что активных, ставящих помехи, у японцев нет, это хорошо. И кружит над японской эскадрой наш разведчик, Хе-277 с локатором, аки ворон, вестник смерти. Нам координаты сообщает, курс и скорость врага, скоро уже мы на локаторах его увидим! Хотя должны бы уже — флаг-штурман, место уточнить? И есть еще один способ, также на учениях отработанный, прояснить наше место относительно японцев. Запрос по радио — и в условленное время загорается над вражеской эскадрой маленькое солнышко, САБ на парашюте. А у нас сигнальщики горизонт оглядывают, где огонь блеснет. Ну вот, заметили, штурман на карте поправки наносит.