Видящий. Первые шаги - Алексей Федорочев Страница 19

Милославский совсем не по-благородному обхватил голову руками и взвыл.

Когда-то давно, еще в прошлом веке, на заре своей карьеры, он в компании товарища по службе стоял навытяжку перед всесильным человеком и так же восторженно ел его глазами. А Елизар Андреевич Васильев-Морозов, глава Имперской Тайной канцелярии, постельничий Его Императорского Величества, его воспитатель и фаворит, одной фразой на ушко государю ломавший жизни или, наоборот, приближавший к царю, принимал решение по их дальнейшей судьбе. Много воды утекло с тех пор. Расформирована уже давно Имперская Тайная канцелярия, разделившись на Приказ государственной безопасности и личную службу безопасности императорской фамилии. Нет больше самого́ постельничего – умер в ссылке под Рязанью, а вот поди ж ты, отправил ему посылочку…

Первым же указом, сразу после своей коронации, новый государь Константин II, потерявший от бомбы террориста-смертника жену и отца, отправил в отставку Васильева-Морозова. Сам сломленный после случившегося, разом постаревший и потерявший харизму, Елизар Андреевич спешно передал дела Милославскому и Лопухину-Задунайскому – бывшему товарищу Тихона, и отправился в родной городок доживать век. За ним приглядывали, но без огонька. Жил старик одиноко, визитов не приветствовал, а единственный сын, прижитый в позднем возрасте, к отцу был равнодушен. Так что наблюдение велось к концу жизни постельничего спустя рукава. А тут – такой подарочек.

Личный архив бывшего императорского фаворита искали и сам Милославский и его теперь уже соперник – глава личной ЕИВ СБ Лопухин-Задунайский. Искали то вместе, то порознь. Сначала искали в столице, где Васильев-Морозов жил и работал, так как было известно, что, отправляясь в опалу, с собой он ничего не взял. После смерти старика его дом разве что по кирпичику не разобрали. Перетрясли банковские ячейки, несмотря на сопротивление владельцев банка. Невестку многократно опросили. Тщетно. Кто ж мог предположить, что свои тайны опальный старикашка вложит в головы двух сопливых пацанов в виде сказок на ночь. Небось еще и какими-нибудь техниками закрепил, чтоб лучше помнили!

– Тихон Сергеевич, вам плохо? Может, позвать кого? – Участливый голос мальчика прервал воспоминания.

Взяв себя в руки, Милославский ответил:

– Нормально все, Дима. С тобой пока все, но позже я обязательно найду время подробно поговорить.

Распахнув дверь, Тихон Сергеевич распорядился:

– Мальчика поселить в отдельный блок рядом с двумя обалдуями. Глаз с них не спускать! Охранять круглосуточно!

При мысли о том, что где-то за воротами училища гуляет копия этой информационной бомбы, Милославскому захотелось матерно высказаться, чего он не позволял себе с молодости. А подошедшему подчиненному послышались странные слова шефа:

– Спишшь, Тиххоня?.. Мышшей не ловишшь…

Показалось, наверное…

Интерлюдия восьмая

Капитан ПГБ Константин Анатольевич Шацкий устало потер покрасневшие от усталости глаза. Уже третий месяц он в составе следственной группы, спешно собранной из специалистов со всех концов империи, изучал вещдоки, проводил допросы, собирал доказательства. Конца-края неожиданной командировке видно не было. Верхушку заговорщиков в Баку, Петербурге, Москве и Тифлисе уже давно схватили, и теперь они сидели в уютных камерах и подвалах, спеша наперегонки взвалить основную вину на подельников. Баку и вообще весь Кавказ наводнили толпы военных, обеспечивающих порядок на местах, так что опасаться мятежа уже не следовало. А следственная бригада продолжала забрасывать частую сеть, отлавливая рыбешек помельче.

Это ж надо: попытаться убить государя вместе с семьей и под шумок оттяпать южные районы империи! Если бы Приказ Милославского вовремя не остановил начавшую набирать обороты машину заговора, на юге так полыхнуло бы – мама не горюй! А лишившись государя и наследника, ПГБ, кланы и армия наверняка не сразу бы смогли пресечь отделение территорий. Возможно, и против других важных людей государства теракты готовились, чтобы некому было сразу власть в руки взять. По слухам, еще и двойника для кого-то из царской семьи готовили, чтобы побольше неразберихи случилось. Впрочем, эта информация если и правдива, то ниточки, ведущие к ней, находятся в Петербурге и Москве, а здесь и сейчас Константин Анатольевич расследовал действия клана Алиевых. Клана… Тьфу! Не будет больше такого клана! И еще парочки таких же.

Фотография мальчика анфас и в профиль привлекла внимание следователя. Что-то такое крутилось в голове…

– Костя, пошли пить кофе! В столовую свежие булочки привезли! – В дверях показалась растрепанная голова товарища по несчастью – капитана Вакулина. – И официантки сменились, теперь Зоенька на смене!

– Виктор, ты же знаешь – я женат! Не сватай мне уже своих официанток!

– Ну и правильно: пусть Зайка улыбается только мне! Но от кофе-то с булочками ты ж не откажешься?

– Да я и от чего посущественней не откажусь! – С этими словами Шацкий положил бумаги в сейф, подхватил со спинки стула мундир и отправился вслед за сослуживцем.

Странно складывается жизнь: в Саратове, где работали они с Вакулиным, капитаны только встречались изредка в коридорах управления да вежливо раскланивались. А здесь, в командировке, почти сдружились. Легкий нрав Вакулина хорошо дополнял флегматичность Шацкого. А необидные подколки только вносили разрядку в тяжелые рабочие будни. Все-таки третий месяц почти без роздыху пашут.

В столовой почти никого не было, но за отдельным столом восседал начальник следственной бригады полковник Буревой-Юсупов. Указав на места рядом с собой, тот сразу распорядился:

– Без чинов! Ну что, капитаны: как продвигаются дела?

Властные нотки в голосе вопрошавшего так и побуждали вскочить, вытянуться и начать докладывать, но полученный приказ и усталость заставили сидеть на месте.

– Осталось еще примерно на неделю, Александр Григорьевич, если нового ничего не подкинете, – первым ответил Шацкий.

– У меня тоже где-то так, – добавил Вакулин.

– Это хорошо, остальные примерно так же говорят, а то из столицы постоянно теребят, требуют результатов. Над чем сейчас работаете?

Обстановка в столовой и вилка с ножом в руках не соответствовали моменту, но пришлось отвечать:

– Эпизод на железной дороге. Это когда Алиевы поезда досматривали. Представляете, в открытую, прямо на казенной земле лагерь разбили и нагло документы спрашивали. Просто Соловьи-разбойники какие-то.

– Диверсия на нефтепроводе. Это когда полыхало три дня на волковском НПЗ, – отчитался Вакулин.

– Кстати, о Волковых, – решил добавить Шацкий. – Они у меня тут отличились, как раз мой лагерь разгромили, там еще несколько гражданских пострадало. И полиция местная явно из их рук ест.

– Волковых не трогать, – припечатал полковник. – Приказ сверху. Они у государя сейчас в почете, так что сами понимаете…

Капитанам оставалось только кивнуть.