Последние джедаи. Эпизод VIII - Джейсон Фрай Страница 2

Шли недели, шли месяцы, годы, десятки лет. Люк обнаружил в себе талант к ремонту техники, на лету схватывал безумно сложный процесс ухода за посева­ми в пустыне, а вдобавок был на редкость удачлив — что в торговле с джавами, что при выборе мест для новых влагоуловителей. Мальчишку, которого в Анкорхеде когда-то дразнили Землероем, теперь чаще звали Счастливчик Люк.

Кэми тоже заметила перемены, а еще к тому времени поняла, что от Механика больше трепа, чем толка. Люк женился на ней, они вошли с Оуэном и Беру в долю, а потом и унаследовали ферму. Детей так и не появилось — эта боль уже давно притупилась, и теперь они старались ее не замечать, — но трудились они не покладая рук и по татуинским меркам обустроились весьма добротно.

И все же Люку не переставая снилась та девушка, что умоляла Оби-Вана о помощи. Не далее как на прошлой неделе он вскочил с кровати в полной уверенности, что астромех ждет его в гараже — хочет наконец-то показать запись целиком. Люку обязательно­ надо было увидеть послание, чтобы выполнить свой долг. Свое предназначение.

Когда штурмовики забрали дроидов, Люк подумал,­ что теперь уж никогда не узнает, что это была за загадочная девушка. Но он ошибся. В новостях по Голосети о ней твердили несколько недель кряду, а напоследок сообщили, что перед казнью принцесса Лея Органа раскаялась в измене и призвала жителей Галактики к единству.

Что любопытно, запись этой речи Империя так и не показала. Поэтому Люк вспоминал принцессу по мельком увиденной голограмме — и гадал, ради какой­ же отчаянной затеи она искала на Татуине старого отшельника.

Что ж, затея все равно провалилась. От Алдераана остался только пояс астероидов, а следом погиб­ли и Мон-Кала с Чандрилой. Когда боевая станция выжгла все очаги мятежа и сепаратизма, в Галактике воцарился мир.

Точнее, не было войны. Это ведь одно и то же. По­чти без разницы.

Он вдруг услышал, что Кэми окликает его, причем уже не в первый раз.

— Опять у тебя этот вид, — буркнула она.

— Какой?

— Сам знаешь. Будто все пошло не так. Словно тебя чем-то обделили, случилась какая-то жуткая ошибка. Будто надо было улететь вслед за Танком и Биггсом и поступить в Академию — как ты и мечтал. Словно твое место — где-то далеко отсюда.

— Кэми...

— Далеко от меня, — тихонько договорила она и отвернулась, обхватив себя руками.

— Ну что ты, ничего подобного. — Он обнял жену за плечи, стараясь не замечать, как она съежилась от прикосновения. — Жизнь мы обустроили на славу, и мое место здесь. Ладно, пойдем-ка домой. Холодает.

Кэми ничего не ответила, но побрела следом — к куполу, служившему входом. На пороге Люк задер­жался, бросил последний взгляд в темноту. Звездный­ разрушитель — если он там и правда был — больше не показывался.

Помедлив еще мгновение, Люк отвернулся от пус­того неба.

Люк резко открыл глаза и сел на лежанке. Механическая рука жалобно зажужжала, вторя гулу насекомых, что роились среди высокой травы.

Он старался прогнать этот сон, пока кутался в шерстяной балахон и надевал непромокаемую курт­ку. Потом распахнул металлическую дверь своей хижины и неслышно затворил ее за собой. Уже близил­ся рассвет — новый день бледнел на горизонте, словно жемчужина над черной бездной.

Океаны Ак-То до сих пор вселяли в него трепет. Бескрайняя водная гладь порой выглядела идеально ровной и безмятежной, порой внезапно превращалась в бурлящий хаос. Это казалось ему нереальным,­ думалось, что столько воды просто не бывает... Видимо, в глубине души он так и остался мальчишкой с Татуина.

Люк знал, что внизу на склонах скоро проснутся хранительницы и приступят к ежедневным трудам, как повелось с незапамятных времен. Его тоже ждала работа — только хранительницы были связаны древним договором, а он избрал эту жизнь сам.

В юные годы на Татуине ему претили хлопоты по хозяйству, но на Ак-То они помогали упорядочить день. Сегодня надо было надоить молока, наловить рыбы и укрепить разболтавшуюся ступеньку.

Но это подождет.

Люк не спеша поднялся по каменной лестнице и вышел на лужайку, раскинувшуюся над океаном. Он поежился: лето уже подходило к концу, да и привидевшийся сон никак не давал покоя.

«Сам же знаешь — это не просто сон».

Люк поднял капюшон куртки пальцами протеза, а живой рукой разгладил бороду. Хотелось возразить­ самому себе, но что толку. Здесь явно потрудилась Сила — спряталась в сновидении, чтобы обойти барьеры, которыми он от нее отгородился.

Вот только что это — предзнаменование? Предостережение? Может, все сразу?

«Готовься к переменам. Что-то грядет».

Лея Органа, некогда принцесса Алдераана, а теперь генерал Сопротивления, стояла на прогалине среди джунглей Ди’Кара, а рядом толпились офицеры и техники.

Они стояли опустив головы, сцепив руки. Однако Лея замечала, как они украдкой поглядывают то на нее, то друг на друга — и неловко переминаются с ноги на ногу.

Все знали, что грядет война. И боялись, что горе заставило ее забыть об этом.

Довольно оскорбительная мысль. Лея была прекрасно знакома и с горем, и с войной. Она шла с ними рука об руку с ранних лет, когда многие из этих вздорных юнцов еще не родились. За пятьдесят лет жизни война и горе стали самыми верными ее спутниками. Но она ни разу не позволяла горю встать на пути, когда надо было исполнить долг.

Ее терзал и обжигал гнев, но после безутешной, безудержной скорби он приносил облегчение. Генерал чувствовала себя опустошенной и выжатой.

Ей не нравилось изнывать от жары в этих знойных­ джунглях, да и вообще не хотелось устраивать никакой церемонии. Когда адмирал Акбар разыскал ее в местном центре управления и отвел в сторону, она прожгла почтенного мон-каламари яростным взглядом.

«Хан погиб от руки нашего сына — а вы хотите, чтобы я выступала с речью?»

Но Акбар повидал на своем веку вещи и пострашнее разъяренной Леи Органы. Ее старый друг ви­новато, но твердо настаивал на своем, и наконец она поняла, что он задумал. Сопротивлению отчаянно не хватало ресурсов, будь то солдаты, корабли или кредиты. Только что они одержали грандиозную победу — уни­чтожили новое супероружие Первого Орде­на, базу «Старкиллер». Но эйфория быстро схлынула. От Новой Республики почти ничего не осталось, и никто теперь не помешает Первому Ордену обрушить на мя­тежников свой гнев.

Нравилось это Лее или нет, движущей силой Сопротивления — главной и незаменимой — была она сама. Ее твердая рука, ее самоотверженность, легенда о ней удерживали воедино этот хрупкий союз. Без нее Сопротивление рассыплется в прах под натиском­ Первого Ордена.