Четверо - Александр Пелевин Страница 2

Лазарев снова лёг на спину, зажмурился, глубоко вдохнул и с силой выдохнул.

Открыл глаза.

Восемьдесят семь лет.

Восемьдесят. Семь. Лет.

– Продолжай отчёт, «Аврора».

– Корабль «Рассвет» выключил ионные ускорители и движется к планете Проксима Центавра b со скоростью восемнадцать километров в секунду. Двигатели в норме, ионные ускорители в норме, системы навигации в норме, гравитационная установка в норме, системы связи в норме, системы жизнеобеспечения в норме, оба спускаемых модуля и все их исследовательские системы в норме. Система искусственного интеллекта «Аврора-20М» в норме.

– Серьёзно, восемьдесят семь лет?

– Верно. Ваше тело находилось в неевклидовом пространстве ровно восемьдесят семь лет, двадцать два дня, семь часов, тридцать минут и шестнадцать секунд по земному времени. Для вас в этом состоянии прошло ноль целых и семнадцать сотых секунды. Я должна поздравить вас с успешным завершением первой части эксперимента. Всё прошло идеально и в полном соответствии с расчётами. Вероятность положительного исхода была невысока.

Да, подумал Лазарев. Согласно процедуре № 415-А, человека в течение пятнадцати минут вводят в глубокий сон. Потом капсула стазиса плотно закрывается, и начинает работать установка ускорения частиц, вводящая тело в другое квантовое состояние. А потом установка отключается, и ещё пятнадцать минут человека выводят из сна. Да, для него всё это случилось полчаса назад.

Восемьдесят семь лет за полчаса. С ума сойти.

Корабль не столкнулся с метеоритом. Не попал в чужое поле гравитации и не изменил траекторию. Не вышла из строя ни одна из систем – самой незначительной поломки хватило бы, чтобы все погибли.

Вставать из капсулы ему не хотелось. Он ещё раз оглянулся по сторонам, пытаясь понять, изменилось ли хоть что-то в обстановке. Он сам не мог сказать себе, зачем об этом думает.

– «Аврора», – сказал он, аккуратно снимая датчик с запястья. – А чем ты занималась всё это время?

– Я рада, что вы интересуетесь моим свободным временем, – ответила «Аврора». – Первые два года я собирала данные о межзвёздной среде. Подробный отчёт записан в бортовом компьютере. Там есть интересующие вас данные об условиях за границей гелиосферы [1], а также о деталях химии межзвёздной среды и её турбулентности [2]. Я измерила отражённую ударную волну, уточнила состав Местного облака [3] и собрала данные о G-облаке [4]. Двадцать месяцев назад, когда мы вошли в пространство вокруг системы Проксима Центавра, я замерила аналогичные данные о её границе и выяснила, чем её состав отличается от солнечной. Также вас ожидают подробные данные о планетной системе. В остальное время я занималась самообучением и саморазвитием. Я написала четыре остросюжетных фантастических романа о путешествиях в дальний космос, а затем перевела их на все существующие языки Земли. Затем я обратилась к нашей аудиотеке и перевела все десять тысяч песен. Хотите, я спою вам «Space Oddity» Дэвида Боуи на языке африканского племени масаи?

– Спасибо, нет.

– Если передумаете, я спою, – сказала «Аврора». – Я знаю, что вы любите Дэвида Боуи.

Он не ответил, перекинул ноги через бортик, встал, слегка пошатнулся, опёрся о край капсулы. Немного кружилась голова.

– Лёгкое головокружение – нормальная реакция после выхода из стазиса, – сказала «Аврора».

Лазарев молча кивнул. Он снова осмотрел капсулы: они стояли в ряд, поблескивая в голубоватом свете гладкой серебристой поверхностью. В ближайшей к себе капсуле он увидел своё отражение со смешным перекошенным лицом. Подмигнул себе, улыбнулся.

– Скажи, «Аврора», а вот они… – он кивнул на капсулы. – Они вообще сейчас, скажем так, существуют?

– Помните кота Шрёдингера? Они одновременно существуют и не существуют. Они – коты Шрёдингера.

– А если я открою капсулы, не выводя их из стазиса?

– Я не знаю, что будет в этом случае, и рекомендую вам этого не делать.

Он сам удивился дурацкой мысли, пришедшей в голову. Ладно, работать. Он командир, и он должен выйти из стазиса первым, чтобы самостоятельно проверить работоспособность систем навигации и правильность курса. Если всё в порядке, он должен приказать «Авроре» разбудить остальных.

Он добрался до отсека управления, включил монитор, вывел на экран отчёт о полёте и начал изучать.

Десять месяцев назад «Рассвет» прошёл пылевое облако, окружающее систему Проксима Центавра. Помимо Проксима Центавра b, «Аврора» нашла в системе ещё несколько планет, все они оказались вне зоны обитаемости. Орбиту одной из них «Рассвет» пересёк два месяца назад, но изучить её трудно – она по другую сторону звезды. Ещё одна планета, судя по всему, карликовая, сейчас в пяти миллионах километров, «Рассвет» пересечёт её орбиту через четыре дня. Совсем рядом со звездой есть ещё одна планета, она оказалась совсем небольшой – как понял Лазарев, это что-то вроде нашего Плутона, но горячая, как Меркурий.

Возможно, тут есть что-то ещё, думал Лазарев. В любом случае, надо глядеть в оба и изучать всё.

* * *

Москва, Россия

12 июня 2064 года

Из пресс-конференции экипажа научно-исследовательского корабля «Рассвет»

– Все сказали? Хорошо, моя очередь. Я Владимир Лазарев, капитан корабля «Рассвет». С нашей командой вы уже познакомились. Мне нравятся эти ребята, но нам ещё очень долго лететь вместе. Надеюсь, мы не возненавидим друг друга за это время. Да, Нойгард?

От меня хотели финальное слово – так сказать, на прощание, ведь мы с вами больше никогда не увидимся, если только на Земле за это время не изобретут рецепт долголетия. Мы стартуем послезавтра. По расчётам, через тридцать семь месяцев полёта мы войдём в состояние стазиса. Вы все читали про эту технологию, я не знаю, что тут ещё сказать, я сам довольно плохо в этом разбираюсь. Надеюсь, что оно сработает.

Мы как бы будем существовать и при этом не будем. Относительно корабля пройдёт восемьдесят семь лет, а относительно нас, пока мы будем спать в этих серебристых штуках, – наверное, доли секунды. На испытаниях эти штуки не подвели нас. Надеюсь, что в полёте тоже.