Княжество Орловское. Война - Илья Мельцов Страница 2

В один из таких стылых дней Даррелл отпраздновал пятнадцатилетие, а еще через неделю я - свои тридцать два года. Не знаю, случайно ли так вышло, но родились мы в один и тот же месяц, конечно, если посчитать, что время в наших мирах текло одинаково и сюда я попал в тот же день, что и умер на Земле.

Вслед за редкими снегопадами, идущими чаще всего вперемешку с дождем, пришла долгожданная весна. Даже пары месяцев отвратительной погоды хватило всем чтобы соскучиться по солнечным дням, а мне по центральному отоплению. Да и в баню я бы не отказался сходить. Жаль только, что такой возможности нам никто не предоставил.

Почти год минул, как я находился в интернате. Три месяца до испытания и семь - после него.

Испытание. Вряд ли я когда-нибудь забуду тот день, когда восемь из тридцати двух воспитанников погибли под мечами плененных воинов каспийского княжества. Пацанов было до сих пор жаль, а при воспоминаниях о княжиче Георгии, кулаки у меня сами по себе сжимались в бессильной ненависти. Во многом из-за этого гаденыша так много парней сложили голову на арене. Да и сам я чуть не погиб. Со временем злость немного поутихла, но не до конца.

Десять месяцев в интернате дали мне многое и в первую очередь это - возможность освоить магию. Дар, что достался Дарреллу от двух линий довольно знатных предков, одним из которых являлся, кто бы мог подумать, Клайд Гибсон - глава Берегового союза, позволял манипулировать магическим полем, но самостоятельно освоить все возможности, не представлялось возможным. Уверен, что персональные наставники, доступные большинству отпрысков дворянских домов, могли бы научить меня большему, вот только где их взять? Так что обучение в интернате оказалось отличным выходом из моего непростого положения.

К сожалению, за последние пару месяцев я все чаще ловил себя на мысли, что мое развитие остановилось. Я слишком сильно перерос всех, кто учился вместе со мной. И дело тут не столько в усердии, сколько в банальном происхождении. Слабый дар одногруппников не позволял им осваивать сильные заклинания, по крайней мере сейчас. Хотя, глядя на то, как тренируются старшие курсы, не думаю, что в дальнейшем многое изменится. Само собой, были среди воспитанников и обладатели сильного дара, вот только насчитывалось их единицы. В нашей группе к примеру, такими оказались всего трое, если не считать меня - Ждан, Берт и Капитон. Причем они так явно выделялись на фоне остальных, что невольно закрадывались подозрения, о том, не являются ли они отпрысками каких-нибудь любвеобильных дворян?

Уверен, связи между простолюдинами и аристократами редкостью не являлись, вот только в этом обществе подобное чрезвычайно сильно порицалось и плоды подобной любви изводили еще в утробе матери или избавлялись от них сразу после рождения. Но, как видно, кто-то выживал. У таких бастардов, вероятно, обнаруживался дар и в итоге интернаты пополнялись потенциально сильными магами. Хотя, с обычными дворянами и они сравниться все равно не могли - разбавленная кровь, как ни крути.

Вот и получилось так, что в нашей группе были слабые ученики, сильные и я. Занятия, посвященные магии, мне с каждым днем становились все менее интересны, приходилось большую часть свободного времени тратить на самообучение, как например сейчас. Увы, но доступ к индивидуальным тренировкам с Михаилом у меня закрылся сразу, как кончились деньги, а достать их было неоткуда. Имелись правда мысли, что можно каким-то образом получить деньги со счета отца Даррелла, но увы - пока я числился воспитанником интерната, любые финансовые операции мне были недоступны.

Думал я и о том, что можно занять денег у Дементьева - мы поддерживали с ним связь через письма, но этот вариант тоже отпал - у Григория начались серьезные проблемы, связанные с бизнесом. Как он и предполагал, столичное дворянство не без участия княжьей семьи, пыталось отобрать у него заводы, придерживаясь пока что законов, но долго они в либеральность играть не будут и рейдерский захват вполне мог стать реальностью в ближайшее время. Так что у Дементьева и без меня хватало неприятностей.

“No money, no honey”, как говориться. Грустно было без финансов, но не идти же воровать монеты в трактире, а сбегать до столицы и обратно за ночь, да еще и денег там добыть, было не реально. Так что самообучение - наше все.

Не забывал я и про работу с пацанами. После испытания, когда угроза быть убитым на арене исчезла, от дополнительных занятий отказалась половина группы - к чему напрягаться себя лишний раз, если можно найти дела поинтереснее, да и мерзнуть на мокром полигоне не нравилось никому. Однако с самыми стойкими мы вечерние тренировки не прекращали.

Вокруг меня благодаря таким занятиям собралась небольшая группа наиболее упорных учеников, некоторых из которых я вполне уже мог назвать друзьями. С тем же Бертом мы прекрасно поладили и молчаливый, не по возрасту серьезный парень стал отличным противовесом шалопаю-Витьку.

Со Жданом, однако, так до конца наладить отношения не удалось. Калинин несмотря на испытание и последующие месяцы, проведенные в одной казарме, относился ко мне с недоверием, хотя и прежней ненависти в его глазах я не видел.

В общем, жизнь интерната текла своим чередом, придерживаясь определенного внутреннего ритма. Учеба, тренировки, вечерние посиделки в казарме во время самых сильных дождей или снегопадов. И эта своеобразная идиллия вероятно сегодня дала трещину. Смерть Юрия Орлова накануне нашей отправки на границу ничего хорошего не сулила.

Вялотекущая война с Каспийским княжеством, которая в последние двадцать лет практически потухла, могла разгореться с новой силой и не удивлюсь, если нас кинут в самое пекло. Вероятность этого конечно не велика - толку от магов-первогодок не слишком много, но кто знает, что творится в голове у людей, заведующих местным цирком под названием армия.

Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, я с сожалением поднялся с теплой весенней травы, размял затекшее тело и отправился на поиски Леонида, если уж кто и мог сказать что-то более внятное чем слухи, так это он.

По вечерам наставник чаще всего пропадал либо на тренировочной площадке, либо в административном корпусе. Насколько мне было известно, Леонид интернат покидал не слишком часто, предпочитая проводить время в казенной комнате чем в собственном доме, который по слухам находился где-то в столице. И я его даже понимал - таскаться каждый вечер в большой город, а утром обратно - то еще удовольствие.

Административный корпус был разделен на две части - в одной находилась канцелярия, кабинет директора и несколько других помещений неизвестного назначения, а вторая часть, имеющая собственный вход, служила по сути общежитием для преподавательского состава и наставников. Нахождение здесь курсантов было не то чтобы запрещено, но, скажем так, не поощрялось, и на воспитанников, шляющихся поблизости, смотрели с неодобрением, однако мне требовалась информация.

Стук костяшек по обитой железом двери разлетелся по всему коридору. Получив разрешение, я вошел внутрь комнаты, застав Леонида за чтением книги.

Темноволосый, поджарый мужчина, невзлюбивший меня с самого первого дня в интернате, после испытания и событий в столице полностью поменял свое отношение и пусть на занятиях все было как раньше, наедине наше общение стало более неформальным.