Я стираю свою тень - Сергей Панченко Страница 2

Как-то дальше моя мысль не работала. Я не собирался везти ее на своей машине, думая, что за ней скоро приедут ее товарищи, которые уже в курсе, что их разработка дала маху и свалилась на землю вместе с очаровательным пилотом. Я обернулся, чтобы еще раз посмотреть на странный объект. Нет, он совсем не был похож на самостоятельно летающий аппарат. Но и на парашютную систему тоже. Размером он был чуть больше человека, который в нем находился. Что, если это настолько секретная разработка, с использованием новых физических принципов, что об этом никто не должен был знать? Мне не хотелось прикасаться к военным тайнам, живя после этого в вечном страхе.

Девушка издала стон в районе моей поясницы. А, будь что будет. Я подошел к машине, открыл дверцу и опустился на колени, чтобы аккуратно уложить ее на задний диван. Мадемуазель в обтягивающем «космическом» костюме, явно предназначенном для отражения тепла, легла не сразу. Удержалась в сидячем положении, вытянула руку в сторону капсулы и что-то произнесла на непонятном языке.

— Что? Ты хочешь, чтобы я забрал твою железяку? — я понял ее жест именно так.

— Уе е, — прошептала она и закивала.

— Она же не влезет никуда…

У девушки закатились глаза под лоб, и она медленно откинулась на спину. Ее длинные ноги остались торчать снаружи. Мне пришлось обойти машину и подтянуть ее внутрь с обратной стороны. После того, как упрятал ее в машине, я вернулся к капсуле. Разглядев ее изнутри, я понял, что это точно был аппарат с противоперегрузочными свойствами. Ложе, на котором лежала девушка, имело анатомический рельеф, мягкий на ощупь. Я попытался поднять аппарат, и сделал это с легкостью, будто он весил не больше пяти килограмм. Мало того, надавив на один из концов капсулы, я заметил, что он начал съеживаться, словно гофрированный. В итоге у меня получилось превратить его в вещь размером с ведро.

На дороге показалась пыль. В нашу сторону спешил деревенский трактор. Мне совсем не хотелось рассказывать кому-то про девушку в зеркальном одеянии, про капсулу, свойства которой казались мне очень фантастическими, и про пожар, виновником которого точно выставят меня. Поэтому я убрал сложенную капсулу и пустой огнетушитель в багажник, сел за руль и поехал в обратную от приближающегося трактора сторону. Я чувствовал себя человеком, который совершил что-то ужасное, противозаконное, что будет преследовать его всю жизнь. Мне это было совершенно непривычно. Я был деморализован и растерян, отчего плохо следил за дорогой, собирая все кочки и ухабы.

Проселочная дорога, или, как я называл ее прежде, «путь к просветлению», уперлась в трассу федерального значения. Я остановился, чтобы перевести дыхание, будто не ехал, а бежал со всем своим таинственным и опасным грузом на плечах. Надо было немного собраться с мыслями, а то мне начало казаться, что я реагирую на произошедшее одними рефлексами, как одноклеточное существо.

Я обернулся и посмотрел на нее. Девушка была больше похожа на спящую, нежели лежащую в обмороке. Вдруг мне подумалось, что она может перегреться в костюме, который не дает телу дышать. Я вывернулся на сиденье, чтобы удобнее было просунуть руку под блестящий материал. Хотел определить температуру ее тела, чтобы охладить его, если понадобится. У меня в багажнике еще с зимы осталась «незамерзайка», которой можно было натереть девушку. Едва моя ладонь оказалась под эластичной тканью, глаза ее открылись и хитро посмотрели на меня. Я немедленно выдернул ладонь и отставил ее в сторону, будто не имел к ней никакого отношения.

— Я хотел… вдруг ты… у тебя перегрев. Ты была горячей, — мои щеки покрыл стыдливый румянец.

— Кум стара бел ми онту онту, — произнесла она негромко, и вопросительно посмотрела на меня.

— Ай эм нот андестенд ю, — выговорил я то, что сразу пришло мне на ум на самом распространенном иностранном языке. — Не понимаю, — добавил я на русском.

Она громко выдохнула и откинулась на диван.

— Откуда ты? — спросил я. — Швеция? Норвегия? Исландия? — внешность ее показалась мне больше всего подходящей для северных народов, сохранивших белокурые волосы и синие глаза.

— А матаи суха интопроменто.

— Италия? — догадался я, услышав похожее звучание.

— Ни.

— Португалия, Испания, Мексика, Бразилия? — перечислил я еще несколько стран.

— Ни суати кеме ле каулоки.

— Вообще без понятия, что ты говоришь, — я посмотрел на неё через плечо, так, что моя щека подперла глаз.

Девица коротко усмехнулась. Она явно пришла в себя. Ее красивые глаза светились жизнью. Она точно не собиралась помирать от перегрева.

— Воды? — я протянул ей свою спортивную бутылочку с дорогой артезианской водой.

— Аквата? — спросила она.

— Да, точно. Хоть что-то знакомое.

Девушка молниеносным движением выхватила из моих рук бутылку и жадно припала к горлышку. Она выпила все, что в ней было. Блаженно выдохнула, утерла губы рукой в блестящей ткани, не впитавшей в себя влагу, и посмотрела на меня озорным взглядом, от которого мне стало не по себе. На меня девушки редко так смотрят, честно сказать, я вообще не припоминаю такого случая.

— Камаата се куляре. Ихта ми синтенто лапаса.

Я ничего не понял, хотя по интонации мне показалось, что она сказала что-то хорошее.

— Знаешь, я чувствую себя сейчас Корбаном Далласом, — признался я ей. — А ты похожа на Лилу, которая свалилась ему в машину с небоскреба.

Она так мило сморщила носик, не поняв, что я ей сказал, и указала в меня пальцем.

— Лилу?

— Кто? Я Лилу? Неээт, какая я Лилу. Меня зовут Гордей, — я приложил к груди ладонь: — Гордей — это звучит гордо.

Девушка засмеялась, но тут же застонала и прикрыла глаза.

— Всё, я понял, едем в больницу, — я тронулся с места и с пробуксовкой заехал на трассу. — Хотя… Как тебя примут без полиса? Ладно, это уже не мои проблемы.

Я соврал самому себе. Мне не хотелось терять контакт с этой иностранкой. Она мне понравилась. А то, что я спас ее, могло как-то сблизить нас, если только она не шпионка, провалившая задание своих спецслужб. Уж больно подозрительно ее появление в центре страны на сложном техническом аппарате. Я посмотрел на нее через салонное зеркало. Девушка поймала мой взгляд и улыбнулась.

— Айрис, — она положила изящную ладошку на выпуклую грудь.

— Что? — её имя вызвало у меня искреннее удивление. Я использовал имя Айрис для женских персонажей в каждой второй книге. — Это правда? Или ты читаешь мысли?

— Ни суати кеме.

— Я тоже ни суати кеме, прости.

Айрис рассмеялась на этот раз довольно громко и задорно. Она была потрясающе красивой, будто ее создали искусственно, со знанием тонкостей гармонии человеческой внешности.

— Вижу, тебе полегчало, — произнес я с довольной улыбкой на лице.