Цусимские хроники. На восток - Сергей Протасов Страница 2

А под утро, когда улицы полностью опустели, из ворот порта потянулись нескончаемой вереницей подводы и кареты с ранеными, развозившие их не только в морской госпиталь, но и во все городские больницы и даже на вокзал, для дальнейшей отправки железной дорогой в Никольск-Уссурийск и дальше, для лечения. Эта процессия, как и планировалось, уже благополучно смогла избежать ненужного навязчивого внимания.

Несколько следующих дней, против всеобщего ожидания, прошли, в общем-то, довольно буднично. В торжественной обстановке состоялось захоронение умерших от ран по пути домой и уже в береговых госпиталях моряков и солдат. Никаких пышных торжеств по случаю одержанных флотом с момента его ухода громких побед в городе не устраивалось. Возвращение наместника, можно сказать, прошло в рабочем порядке.

Долгожданных выходных дней для отдыха измотанных экипажей также пока не последовало. Единственным послаблением для них стал объявленный шестичасовой рабочий день против десяти или даже двенадцати часов рабочего времени, ставшего нормой для всех остальных, в тех случаях, когда не имелось возможности организовать трехсменную круглосуточную работу.

На эскадре все понимали – расслабляться рано. Сразу приступили к приемке боезапаса и топлива. Ждали скорого ответного удара разозленного противника и, как могли, готовились к этому. Так что появление японских больших кораблей в Броутоновом заливе, а потом и у Посьета восприняли спокойно.

Но когда, едва показавшись в виду наших берегов, японцы сразу ушли, даже как-то растерялись. Опасались подвоха. Весьма способствовало нагнетанию обстановки довольно близкое японское телеграфирование. Только после возвращения отправленной разведки, установившей наличие всего лишь нескольких дозорных судов у выхода из залива Петра Великого, и после анализа расшифрованных японских депеш чуть успокоились. А когда успешно встретили вернувшиеся крейсера Добротворского, спокойно сопроводив их от залива Америка до базы всеми боеспособными (с большой натяжкой) силами, окончательно уверились, что атаковать, по крайней мере в ближайшее время, самураи не намерены.

В главной базе русского Тихоокеанского флота тем временем в полную силу развернулись предремонтные хлопоты. И без того крайне плотный рабочий график всего инженерного корпуса пришлось уплотнить дополнительно. Выходных или праздничных дней ни у высшего командного и технического состава, ни у армейских начальников и всех их подчиненных, тем более у мастеровых, теперь не было вообще. Работы всем хватало с избытком, но при этом не переставали спрашивать и за боевую подготовку.

Сам Зиновий Петрович, на следующий же день после прихода «Богатыря» и «Светланы», все же дав обещанную пресс-конференцию, безвылазно находился в штабе. Договорившись с Гинсбургом 1 по основным пунктам заключаемого нового договора о снабжении флота всем необходимым, он вплотную занялся своими непосредственными обязанностями. Требовалось войти в курс дел на вверенном ему театре боевых действий в целом.

В первую очередь, еще на переходе домой, начали прорабатывать возможные варианты доставки на Цусиму боеприпасов, для восполнения убыли в погребах батарей и оставшихся там кораблей, поделившихся с уходящим флотом последним, что было. Этот вопрос требовалось решить срочно, поскольку вероятность массированной атаки на острова все еще оставалась очень высокой. При этом нужно было иметь в виду, что возможности провести охраняемый конвой в ближайшее время не будет.

Итогом стала отправка уже 8 августа трех корейских и одной трофейной шхун и двух китобойных парусных судов фирмы Кайзерлинга в рискованную экспедицию на юг. Из них до конечной точки маршрута добрались только китобои, трофей и одна из кореянок (судьба двух других так и осталась неизвестной). Это несколько смягчило «снарядный голод» в Озаки, хотя окончательно проблему не сняло.

Для ее решения уже готовили к походу один из имевшихся в базе больших пароходов-крейсеров. Вернувшись из Тихого океана, оба они немедленно были поставлены к заводской стенке для послепоходового ремонта и пополнения запасов. На «Тереке», после первичного осмотра механизмы признали вполне исправными, и он приступил к бункеровке. А вот с силовой установкой на «Днепре» имелись довольно серьезные проблемы, и в ближайшие недели две, а то и целый месяц, он в море выйти не сможет.

Результаты их крейсерства, уже прозванного в матросской среде «пехотным круизом», так же как и общее техническое состояние, оказались совершенно разными. Приведенный «Тереком» большой германский пароход компании «Норд Дойче Ллойда» «Граф Валдерзее» в 12 075 тонн и ходом в 14,5 узла, перехваченный на пути в Йокосуку был, безусловно, ценным призом. Он шел с грузом деталей паровых машин (котельные трубки, запорная арматура, вспомогательное котельное оборудование), телеграфного провода и оборудования телефонной и телеграфной связи производства немецких заводов, а также боеприпасов к морским пушкам калибром от 76 до 203 миллиметров английского производства, и потому однозначно являлся контрабандистом. Неплохим результатом вояжа было и потопление тем же «Тереком» четырех японских судов общим тоннажем около девяти тысяч тонн.

Зато его напарник «Днепр» в ходе крейсерства успел досмотреть лишь несколько нейтральных судов, почти все пустые, и потопить две шхуны и один небольшой каботажник, после чего нарвался на замаскированный японский вооруженный пароход. В быстротечном бою на малых дистанциях наш огромный лайнер-крейсер, вполне традиционно, нахватался японских снарядов и, несмотря на все импровизации с защитой из бухт троса, мешков с углем и прочего, получил повреждения трех котлов, два из которых до прихода в базу полностью «скисли», ограничив полный ход всего 15 узлами.

При этом, несмотря на то, что перестрелка продолжалась менее пяти минут, имелись большие потери в пехотных частях, остававшихся на борту после Осакского дела. Как и задумывалось, скучавшая от безделья пехота каждый раз высыпала на палубы поглазеть на аттракцион, устраиваемый моряками при абордаже на приличном волнении. Вот и получила свою порцию шимозы.

Хорошо еще, что бой произошел уже через несколько часов после уничтожения «Днепром» бельгийского контрабандиста «Низам». Благодаря этому, его экипаж оказался свидетелем подлой выходки японца, до последнего прикидывавшегося грузопассажирским английским судном и в упор расстрелявшего шлюпку с досмотровой партией из замаскированных на палубе современных скорострелок. Одновременно был открыт огонь и по приблизившемуся рейдеру. Коварный японец стрелял до последнего момента, пока не взорвался погреб и паровой котел, так что спасшихся с него не было.