Завхоз Вселенной - Ярослав Веров Страница 2

Гость рассмеялся. Игорьку подумалось, что этот гость совершенно не любит того.

– Ты вор, – сказал Игорёк как можно более развязно.

– Ну-у, чушь собачья.

– Через лоджию забрался.

– Предположим.

Тут Игорёк сообразил, что уже горит свет, и вспомнил, что электричество появилось, когда он провожал Теодориха.

Игорёк включил телевизор и сел за синтезатор. По телевизору Си-Эн-Эн транслировало пресс-конференцию четырехзвёздочного генерала Кларка, командующего оккупационной американской группировкой в Ираке. Игорёк взял первый аккорд, прислушался. Начало ему понравилось, он облизал губы и стал наигрывать очередную тоскливую мелодию.

– О! Мусия! Мусическое искусство! – оживился гость. – Я представлюсь. Хомоед. Не первый, не второй. Просто Хомоед. Второе мое имя – Джафар. Весёлый Джафар, если угодно. Но у вас такого стиля именования не понимают. Здесь я Хомоед. Очень хороший аккорд, впечатляет. Композитор, значит? Служитель муз? Чудные звуки извлекает твоя гармошка. Ты прервись, мил человек. А то завхоз тебе срок дал, а время-то убегает.

Слова Хомоеда Игорёк пропустил мимо ушей. Прерывать сочинение, вдохновляемое плаксивым героизмом американца, не хотелось, синтезатор пел, как азиатская виолончель "ачаркын".

– Этот прохвост тебе о Вселенной говорил и на твоё тело покушался? – спросил Хомоед, нимало не смущённый показным равнодушием Игорька. – Ну конечно говорил, о чем ему ещё говорить. У него в голове лишь отчётная документация. Вот что я тебе скажу – ты оставлять тело не спеши. Не так страшен завхоз, как его малюют. Дело в том, что Вселенная и в самом деле необозрима. Ну, очень обширная Вселенная. Чего в ней только нет. Конечно, любому мыслящему существу хочется много знать и много видеть. Но только не человеку. Людей бесконечность пугает. Понимаешь о чём я, человек?

Хомоед сделал паузу, покивал в такт игорьковой мелодии и продолжал:

– Поэтому все спешат сюда, в тесный и угрюмый мир. Торопятся обзавестись телом. Даже не смотрят, как оно поведёт себя во время использования. Особенно женщины потом возмущаются. А чего возмущаться? Женщины – самые торопливые из человеков. Так что не спеши оставлять тело. Оно у тебя, вижу, крепкое. Завхоз тебе, само собой, не поведал, что тело можно не только в аренду брать, но и насовсем? Об этом говорить как-то не принято, словно это прыщик на носу. Ты всё же прервись, разговор-то серьёзный.

Игорёк прервался. Не потому, что этого хотелось гостью, а потому что в комнату вошли Артемий со своей шалавистой Зимулей. Квартира на проспекте Вернадского, в которой творил Игорёк, принадлежала именно Артемию, продюсеру нескольких успешных ФМ-каналов. Квартиру Игорьку, своему студенческому приятелю и заодно главному музреду его самого успешного канала – «Гип-Гоп-радио» он предоставил в практически полное пользование. Сегодня они договорились вместе, втроём завалиться в ночной клуб "Золотой Сверчок". Их пригласил Масюля, тоже фм-продюсер, мнящий себя конкурентом Артемия. Масюля устраивал в «Сверчке» презентацию и желал упиться завистью конкурента, выведя на сцену толпу звёзд отечественного шоу-бизнеса.

Хомоед кивнул Артемию, как старому знакомому, поклонился рыжей бестии Зимуле и представился:

– Весёлый Джафар.

– Чечен? – равнодушно спросил Артемий.

– Нет, Хомоед. На Земле я всюду работаю. И в Африке, и в Гренландии. В Антарктиду заглядываю.

Артемий дыхнул на брильянт в перстне и потер его о рубашку. Оттопырил мизинец, полюбовался блеском камня.

– Пошли дерябнем, охламоны, – предложила Зимуля. И потянула Артемия в столовую.

В столовой, столь же обширной, что и, так сказать, творческая лаборатория, Зимуля скаканула за стойку бара и принялась делать коктейль. Следом зашёл Хомоед, осмотрелся и поместил себя на диван. Колени задрались чуть ли не выше головы: низковат диван, но другого не было, разве что такие же пришибленные круглые кресла.

– Понимаете, Артемий Ефимович… – начал Хомоед.

Артемий недовольно глянул в его сторону и отвернулся. Конечно, этот долбанный Игорёша уже успел выболтать тайну его еврейского происхождения. В их среде отчествами не бросались, да и в паспорте у него стояло – Емельянович.

В столовую вплыл Игорёк, и Артемий, кивнув на Хомоеда, спросил:

– Это кто?

– Ворюга, наверное. Залез, надо думать, через лоджию, – равнодушно поведал Игорёк.

– Не трындишь?

– Зачем? У меня газовый пистолет. Я ему в любое время могу глаз отстрелить.

Лахудра Зимуля оживилась:

– У тебя, милый, помповое ружьё где-то валяется. Ты ему яйца отстрели. Никогда не видела мужика с отстреленными яйцами.

– А я не мужик, голубушка, – ласково сообщил Хомоед.

– Да? – обескуражилась Зимуля и даже поставила на место бутылку с текилой, из которой собиралась плеснуть в коктейль. – А как это?

– Да как у голубей. Птицы мира. Я нашему Игорю Святополковичу бессмертие предлагаю. А он весь в музыке, Моцарт, прямо. Творит, не выключая телевизора! Вы в «Сверчок» на двенадцать собрались? А Игорю вашему как раз к двенадцати тело сдавать. Никак не обернётся. Вы ему посоветуйте, как друзья. Хорошее тело, жалко, если другой воспользуется. Какой-нибудь шалапут бесталанный. Пьяньчужка или бомж. Он его, тело, то есть, по помойкам затаскает. Обидно.

– Да уж, – со значением произнёсла Зимуля, – Тело у него что надо.

– Ты откуда знаешь? – нахмурился Артемий.

– Ну что ты, кисуля, – проворковала та. – Мне Лиляна об его достоинствах все уши прожужжала.

– Ты кто, урод? – решил определиться со всей конкретностью продюсер. – Чего тут нам по ушам заезжаешь?

– Читай, – Хомоед сунул под нос Артемию бумажку с фотокарточкой и печатью.

Артемий взял её и повертел в пальцах. Тупо прочитал: "Служба Абсолюта. Отдел Абсолютных Сущностей. Уполномоченный агент Хомоед Джафар Кроу".

– Вот ё-моё, – заключил Артемий. – Я же говорил – клоун. Может, в самом деле, ворюга?

– Может, – согласился Хомоед. – В определённом смысле, если взглянуть на вещи глазами того же завхоза. Но вернёмся к телу Игоря Святополковича. Сейчас знаете, как это делается? Хлоп, и тело откорректировано. Изменено на генетическом уровне. И уже как бы это другое тело и завхозу более не подотчётно. Вы не задавались вопросом, Моисей Ефимович, отчего так расцвели биологические технологии?

Артемий скривился. Последний раз настоящим именем его называли лет десять назад, родители. Он взял со стойки фужер с «Маргаритой» и зло потянул содержимое через соломинку.

– Водки дай, – отставив коктейль, потребовал он у Зимули.

– А потому, что кое-кто решил, что умирать вовсе не следует, – продолжал, как ни в чём не бывало Хомоед. – Для этого надо исказить генную матрицу, чтобы тело перестало быть доступным инфернальным службам. Но если тело сделается уродом с изменённой генной матрицей, человечеству настанет каюк. Потомство такое тело не даст. Потому что в генной матрице заложен доступ ко всем готовым к реализации телам. Стоит эту связь поколений разорвать, и телу никогда не дать потомства, то есть не получить из хранилища завхоза новых тел. Представляете, какая проблема назревает у нашего завхоза? А тут как на заказ ещё головная боль – ваш случай, Игорь Святополкович. Вот Теодорих и нервничает. Согласитесь, его можно понять. Гляжу я на Игорька – дурак будет, если с таким солидным, на века вечные сработанным телом расстанется. А потом, всё одно – подопрёт очередь на воплощение, извольте новое тело получать. Всучат третий сорт. В отделе снабжения ловкач на ловкаче. Им человеческие комплексы неинтересны. А между тем, стоящие в очереди на воплощение привередливы до крайности. Вот религия раньше позволяла как следует тело подобрать, телом воспользоваться, а затем, спокойно, солидно с ним расстаться. Потому что позволяла людям не к завхозам всяким апеллировать, и уж тем более к их замам, а к структурам куда как выше! Ныне – свинство одно. Мир гибнет. Относительный, полный иллюзорных форм, катится к своему концу. – Хомоед скорбно закатил глаза к потолку.