Хозяйка перекрёстков - Владимир Василенко Страница 2

Девочка, замерев от страха, вытаращила глаза, сжимая обеими руками игрушечную акулу.

Незнакомец тем временем осторожно взобрался в повозку. Внутри стало светло – с левого его запястья на лямке свисал светящийся желтоватым светом кристалл размером с кулак, вставленный в оправу из тонкой проволоки.

Он сказал что-то – всё на том же незнакомом языке, но мягко, успокаивающе. И по голосу стало понятно, что это тётя. Кажется, даже молодая. Примерно как мама. Фигуру её было сложно разглядеть из-за накидки с капюшоном, а лицо и вовсе полностью скрывалось под вуалью из темной ткани, на которой был намалеван какой-то символ. Как она что-то видит сквозь эту маску?

Женщина, будто услышав её мысли, отбросила вуаль и немного сдвинула назад капюшон, так что из-под него выбились пряди волос – белых-белых, как молоко. Лицо у неё оказалось страшным. Поначалу Алисе показалось, что прямо на переносице у неё сидит огромный паук, охватывающий своими длинными лапами лоб и щеки. Но потом стало понятно, что это просто такое пятно. Но не нарисованное, а больше похожее на шрам – бугристый, красный.

Алиса, испугавшись, отпрянула назад, но женщина что-то снова заговорила ласковым голосом. Подобравшись к ней, перерезала веревку, которой девочка была привязана к борту повозки. Немного повозившись, сняла и ошейник. Не переставая что-то шептать, потянула её прочь, указывая на разрез в пологе.

Снаружи было ветрено и сыро – с неба накрапывал дождь. Незнакомка помогла Алисе спуститься на землю. Рукав её одежды задрался, и Алиса заметила, что и руки у неё тоже в красных уродливых шрамах, складывающихся в какой-то угловатый узор. Ласково нашёптывая, женщина повлекла её за собой, по пути развернув её, не давая разглядеть что-то большое и темное, лежащее рядом с колёсами повозки.

Другие люди с повозки куда-то исчезли, мохнатые здоровяки, похожие на быков, переступали с ноги на ногу, шумно принюхиваясь. В свете огромной синеватой луны, вышедшей из-за облаков, Алиса увидела в стороне от дороги темный силуэт человека в плаще, сидящего на корточках на большом, в два раза выше неё, камне. Человек обернулся в их сторону, и плащ на его спине странно зашевелился, укладываясь ровнее.

Да это же крылья! Как у летучей мыши.

Девочка не удержалась и вскрикнула. Дернулась назад, к фургону, хотела вырваться из рук женщины, но та удержала её и прижала к себе. Погладила по голове, шепча что-то успокаивающее, и поднесла к лицу какой-то флакон. Запахло чем-то сладким, но от этого запаха почему-то запершило в горле. Алиса закашлялась, пытаясь отстраниться, но шепчущая, продолжая что-то приговаривать, продолжала удерживать её.

Вскоре в этом не стало нужды – девочка, вдохнув еще немного паров из флакона, обмякла в её руках. Второй незнакомец, мягко спрыгнув со скалы, подхватил её и понёс на руках в сторону от дороги, к огромному сухому дереву, под кроной которого запросто мог бы укрыться лагерь из полусотни человек.

Там их ожидали лошади.

Ненависть – одно из самых чистых, искренних и мощных чувств. И самых разрушительных. Ирония в том, что разрушает она того, кто её испытывает. Самому объекту ненависти зачастую вообще плевать.

Эту нехитрую истину я усвоил давно, еще в подростковом возрасте. Я вообще всегда старался максимально рационализировать свою жизнь. Копаясь в себе, выискивал корни тех или иных своих реакций, препарировал их, изучал, пытался понять. И отбрасывал, если решал, что это мне не нужно. Сам себе психотерапевт. Хотя с точки зрения настоящих психотерапевтов это, наверное, выглядело, как сцена из фильма «Рэмбо», где тот прижигал пулевое ранение факелом.

Но порой даже самый надежный и отлаженный механизм даёт сбои. Вот и сейчас я ничего не мог с собой поделать.

Я ненавидел этот мир и его обитателей. И у меня были на это причины.

Размышляя о событиях последних дней уже с учётом новых знаний, обретённых благодаря амальгаме и разговорам с Джабари, я понимал, что многие мои первоначальные оценки и реакции были не совсем верными. А со многими вещами ещё только предстоит разобраться, потому что они далеко не так однозначны, как казалось на первый взгляд.

Но главное не изменишь. Я заброшен в чужой враждебный мир. Мой город в эти дни превратился в гигантскую мясорубку, в которой люди умирали или под воздействием игниса превращались в жутких чудовищ. На моих глазах погиб один из немногих моих друзей детства. А о судьбе самых близких мне людей – дочки и жены, я и вовсе ничего не знаю. И винить я в этом мог только обитателей этого мира. Арранов.

Да, умом я понимал, что у них свои, вполне веские причины для того, чтобы проводить эти их Жатвы. Их собственный мир едва пригоден для жизни, и чтобы понемногу восстанавливать его, им нужны ресурсы извне. Хотя бы самые базовые: металлы, чистая вода, плодородная почва, биологический материал. Рабы, в конце концов.

Всё это звучит чудовищно. Хотя, если задуматься, то нет принципиальной разницы между Жатвами и какими-нибудь завоевательными походами любой земной империи. Мои соплеменники на Земле, как и арраны, на протяжении всей своей истории обращали в рабство, разрушали, вырезали под ноль целые города. Разве что происходило это в рамках одного мира и одного биологического вида.

Впрочем, арраны даже с точки зрения биологии от нас почти не отличаются. Вплоть до того, что мы можем иметь общее потомство.

Но мне, как человеку, непосредственно попавшему в эти жернова, было плевать на все эти оправдания и объективные причины. Я просто ненавидел Аксис и его обитателей. За то, что они отняли у меня всё, что было мне дорого.

Единственное, что мне осталось – это надежда на то, что ещё жива Алиса, моя дочь. Но где именно она находится – я пока так и не смог выяснить.

Пожалуй, только поиски Лиски и помогали мне держать себя в руках. Если бы и она погибла – я, пожалуй, точно бы слетел с катушек и превратился в этакого безудержного мстителя, вырезающего арранов по одному везде, где только встречу. И у меня, учитывая мой дар, для этого была масса возможностей. Я стал бы для них настоящим кошмаром. Призраком, атакующим с изнанки ткани мироздания. Которого не удержат никакие двери и замки. Которого невозможно поймать и даже увидеть, пока он не вынырнет сам…

Это, конечно, был бы путь в никуда. Бессмысленная и бесконечная вендетта. Да и кому бы я мстил, по сути?

Жнецам? Их не так уж много. Ама говорит, что всего несколько сотен на весь Аксис, включая тех, кто уже давно не участвует в Жатвах. Да и они – тоже лишь пешки в этой игре. Вырезать солдат, мирных жителей, вообще всех, кого встречу? Но я ведь не маньяк какой-нибудь…

Логично было бы найти главных виновников – то есть тех, кто устраивает Жатвы. И вот тут-то как раз ситуация была крайне неоднозначной. Организаторами Жатв были Ординаторы. Но они же вдруг стали и моими главными союзниками на Аксисе, признав во мне потомка Великого Дома Аракетов.

Всё это, честно говоря, пока с трудом укладывалось в голове. Возможно, поэтому я так сосредоточился на поисках Лиски.