Выбор - Адель Хайд Страница 2

Ирэн встала и разбудила девушку.

— Ой, барыня, что же вы так рано встали-то, я сейчас, я быстро, —засуетилась служанка.

— Погоди ты, расскажи, как я оказалась в кровати, и кто меня раздел? — Ирэн строго посмотрела на девушку.

— Ой, барыня, сперва пришла Софья Александровна, весёлая, вся раскрасневшаяся, у нас девки такими со свиданок приходят, — сказала и, будто испугавшись чего-то прикрыла рот, —ой, барыня, я вам ничего такого не говорила, нормальная она пришла, а за ней и вас принесли. Барин принёс, главный.

Ирэн продолжала смотреть на служанку, и думала повторить своё вопрос про одежду или уже не надо.

Но до девицы дошло, что барыня не просто так смотрит:

— Ой, барыня, забыла же я сказать. Это я вас раздела, ой, и чудное же у вас платье, юбка на нём словно солнце, я ещё подумала, это же сколько ткани ушло.

Ирэн вздохнула с облегчением:

— Ну хотя бы меня служанка раздела. А вот, что с Софьей. И ведь спит так безмятежно, поганка какая.

И Ирэн вдруг стало смешно:

— Она словно и вправду стала матерью и переживает за непутёвую дочь.

Умылась и обтёрлась влажным полотенцем, с помощью служанки оделась и причесалась вышла из палатки и увидела интереснейшую картину.

Якоб Морозов проводил спарринг с князем Дадиани. На очереди стоял Шейх Али-Мирза, а вокруг собрались охранники и все тих, стараясь не шуметь, шёпотом подначивали бойцов.

Смотрелось уморительно. Ирэн сразу поняла, что приказ был не орать и барыню не будить. Снова стало тепло от такой трогательной заботы.

Ирэн решила не мешать и пошла в сторону палатки княгини Дадиани, строго наказав служанке сразу её найти как Софья проснётся.

Если мужчины спаррингуют, значит время до выезда еще есть. Пусть княжна Обухова поспит немного, а уже потом Ирэн с ней поговорит.

Княгиня Дадиани тоже уже встала. По внимательному взгляду чёрных глаз Ирэн поняла — знает.

— Как ваше самочувствие, — спросила Ирэн княгиню.

— Вай, Ирэн, — «включила» княгиня бабушку Нино, — совсем ты меня в старухи записала? Я ещё всем вам фору дам и первая приеду.

Ирэн улыбнулась:

— Тогда пойдёмте, княгиня, прогуляемся, там как раз вашего внука уму-разуму учат

Княгиня жёстко взглянула на Ирэн с просила с лёгким кавказским акцентом:

— Что знаешь? Говори.

Ирэн отрицательно покачала головой:

— Ничего не знаю, а вы?

— И я ничего не знаю, видела только как твой Морозов привёл Софью. А за ними как побитый щенок мой внук шёл, — проговорила княгиня

— Кто-то ещё видел? — спросила Ирэн, сделав вид, что не заметила оговорки про «твой» Морозов

— Из моих никто не видел, а если и видел, то молчать будут, мои все кровники, — твёрдо сказала княгиня и Ирэн ей поверила.

Но у бабушки Нино было ещё что сказать:

— Но за девкой следи, нам ещё простыню вывешивать

Пришлось Ирэн проглотить фразу про то, что за внуком следить надо. Это задача девицы себя блюсти, а не мужчины. Но Ирэн решила, и сама поговорить с Давидом. Она всё-таки не чужая этому роду и постарше его будет, имеет право высказать.

Прошла обратно к площадке, на которой мужчины «выясняли» отношения. Увидела, что спарринг закончился все разошлись. Осмотрелась, заметила, что Давид умывается у бочки, а кто-то из солдат ему поливает.

Дождалась, когда парень оденется и позвала его. Когда Давид подошёл ближе, Ирэн тихо сказала, глядя прямо ему в глаза:

— Давид, я не буду говорить, что я расстроена, я только скажу, что ты тоже несешь ответственность за репутацию своей невесты. Настоящий мужчина должен хранить не только свою честь и беречь невесту.

Давид, возвышаясь над Ирэн почти на голову, стоял, склонив эту самую голову и краснел.

— Ты понял меня, Давид? — спросила Ирэн

Молодой князь Дадиани кивнул.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Ирэн, — впереди ещё долгая дорога, постарайся быть взрослым.

Подошла к палатке и увидела, что Софья стоит и выглядывает из-за полога.

— Доброе утро, Софья Павловна, — сухо сказала Ирэн.

— Ирэн Леонидовна, простите меня, пожалуйста, — Софья подняла на Ирэн свои огромные голубые глаза.

Ирэн прошла в палатку, присела на лежанку, показала Софье присесть напротив:

— Соня, ты понимаешь, что мы едем на Кавказ, там свои законы, подумай, готова ли ты принять их и жить. Строгие понятия о чистоте и чести.

Софья вдруг замотала головой:

— Но ничего же не было

Ирэн вдруг поняла, что у Сони был только брат, а в этом времени вряд ли кто-то мог девочке рассказать обо всех сторонах брака.

Ирэн подумала: — вот же ввязалась, мамочка

— Соня, что ты вообще знаешь о том, что происходит между супругами.

Конечно, Софья была девушка образованная, но её познания не заходили дальше поцелуев. И Ирэн пообещала, что, когда они сядут в карету она ей расскажет всё, что должна знать девушка, которая скоро выйдет замуж.

Софья же пообещала, что впредь не станет уединяться с князем, пусть и они не сделали ничего крамольного, но злые языки никто не отменял, а Ирэн знала на собственном опыте как могут раздуть из мухи слона.

Из палатки выходили умытые, причёсанные. Ирэн строго-настрого приказала Софье держать нос повыше, и ни в коем случае не изображать из себя виноватую. Пусть и княгиня Дадиани сказала, что все её кровники будут молчать, но на всякий случай лучше перестраховаться.

После завтрака снова распределились по каретам. Ирэн было интересно обсудить с Морозовым, как и где он нашёл «сладкую парочку», но Морозов был занят, отправлял вперед гвардейцев. Чтобы определить, где будет ночевать караван следующей ночью. Всё-таки ночевка в поле мало подходила баронессе и княгиням.

На всякий случай, проезжая мимо деревень, заехали и остановились в одной из них, чтобы закупить провизию и заодно перекусить, уже было время обеда. А в пути, да по ровной дороге аппетит нагуливался быстро.

В дому у старосты им накрыли стол в светлой и просторной горнице.

Ирэн с опаской входила в дом, вспоминая то, что она поначалу видела в своих деревнях. Когда в доме вместе с хозяевами проживал и домашний скот. Хотя это же было зимой, а сейчас уже лето. Но в доме старосты пахло приятно, вкусными пирогами, пол был чисто выметен, окна вырублены довольно большие и два из них даже застеклены.

— Чья же это деревня, любезный, — спросила Ирэн

Староста поклонился и с большим уважением произнёс: