Серебряные пули с урановым сердечником - Андрей Уланов Страница 2

– Ну-ну. Ладно, курсант, свободен.

Получая назад одежду, я обнаружил, что, пока я отстреливал котов в темной комнате, на брик поступило сообщение. Интересно, от кого. Эх, вот бы от Джейн. Третий свободный уик-энд, и не с кем провести – обидно.

«Вольнослушателю Вуко Мраковичу немедленно явиться на Лейтстрит, 303 к полковнику Корину».

Оп-па. Да-а, это не Джейн. На Лейтстрит, 303 размещалось местное отделение конторы, которую все Содружество, косо ухмыляясь, именовало конторой глубинного бурения. Хотя на этом здании висела табличка фирмы по экспорту кокосовых орехов, а чуть поодаль – панель рекламы, периодически выплевывающая на стену соседнего монодома слоган «Кокосы – грузим быстро!». Оно и видно, колонии в Системе без кокосовых орехов не выживут, вымрут скорее, чем от взрывной декомпрессии.

Ровно через двадцать одну минуту я робко подошел к мерцающей двери.

– Цель вашего визита? – грозно проревела мозаика над проемом.

Тон вопроса предполагал, что при любом неудовлетворительном ответе меня превратят в облачко разогретого пара. И поделом, поскольку шляться у дверей этой фирмы могут только либо ее сотрудники, либо злобные иномиряне. Ну а если попадется какой-то экспортер кокосов – бывает, не повезло.

– Курсант Мракович к полковнику Корину, – проблеял я, от души надеясь, что интелктроника не сочтет дрожь в моем голосе характерным для иномирцев признаком.

Мерцающая завеса исчезла.

– Проходите, – голос остался таким же резким и неприятным, но, по крайней мере, стал на полтона тише.

Я осторожно ступил на сверкающий пол.

– Повернитесь лицом к стене. Смотрите перед собой. Протяните руку в отверстие.

Анализ сетчатки и ДНК. Проверяют, или я в самом деле Вуко Мракович, гражданин Федерации 21 года от роду, или нежить какая, как говорила моя покойная чешская бабушка, никогда не слышавшая про иномирян.

– Следуйте за красным сигналом.

– За каким еще красным сигналом? – поинтересовался я, отворачиваясь от стены, и уставился на красный огонек, висевший в воздухе прямо перед моим лицом.

– Следуйте за красным сигналом. Любое отклонение от маршрута считается нарушением.

Ага. Шаг в сторону – побег, прыжок на месте – провокация. Это уже мой русский дедушка.

– Вы всех так встречаете или только меня? – напоследок поинтересовался я, двинувшись за огоньком.

– Всех посторонних, пытающихся пройти через служебный вход, – сообщил голос, так и оставив меня в недоумении – то ли я говорил с возомнившим о себе инком, то ли с садюгой-охранником.

Огонек довел меня до двери с надписью: «Зам. нач. второго экспортного отдела» – и растворился в воздухе. Я поискал какой-нибудь замок и, ничего не найдя, тихо кашлянул.

– Входите, курсант, – донеслось из-за двери.

Бар Корин, второй сын шелдонского герцога средней захудалости, был обречен на положение изгоя, поскольку не проявил вообще никаких способностей к магии, не говоря уж о соответствии герцогскому титулу. Он так бы и остался позорным пятном на семейном дереве, но, к его счастью, в Ойкумене объявилась целая планета подобных изгоев. Предложив землянам свои услуги, Бар Корин после того, как многочисленные тесты доказали его верность новой родине, получил в руки такую власть и такие возможности, какими не располагал ни один король в Ойкумене. Он работал в Службе Безопасности Земли уже девятый год, и легенды о нем курсанты Академии пересказывали шепотом, вдали от вероятных ухонов, потому что все эти дела относились либо к «совершенно секретно», либо к «секретность высшей степени, перед прочтением съесть». Короче говоря, Бар Корин принадлежал к тому сорту людей, от которых я всегда стремился держаться как можно дальше – исключительно из чувства самосохранения.

Я проскользнул внутрь и примостился на краешке стула у стены.

– Садитесь в кресло, Мракович. – Расположившийся за старинным письменным столом человек убрал висевшую над столом винду и приглашающе махнул рукой. – Устраивайтесь поудобнее, не стесняйтесь. Разговор будет.

Вздохнув на всякий случай, я перебрался в роскошное кресло у стола и утонул в нем. Это произведение современного мебельного искусства было совершенно изумительным с точки зрения комфорта и иезуитским кошмаром – с тактической. Из такого кресла не выпрыгнешь, из него надо долго вставать.

– Я ознакомился с вашим досье, Мракович, – начал полковник, внимательно изучая при этом поверхность стола. – И пришел к выводу, что вы – представитель до сих пор не встречавшейся мне категории – общественный бездельник.

– Э-э, это не совсем так, сэр, – проблеял я.

– Разве? – Бар Корин оторвался от созерцания своего стола и посмотрел мне в лицо. Лучше бы он этого не делал. Глаза у шелдонцев полностью лишены каких бы то ни было белков и зрачков и представляют собой матово-черную поверхность. Легче смотреть во включенный глубоководный прожектор. Я выдержал не больше секунды. – Вам двадцать один год, и вы уже успели поучиться в трех университетах. Прекрасно сдавали вступительные экзамены, получали государственную стипендию – а это не так уж мало – и вылетали после первого года обучения. Сейчас надуваете подобным образом Академию. Все верно?

– Э-э, видите ли, сэр, – я постарался поглубже вжаться в кресло, – у меня большие трудности в освоении тех предметов, которые мне не нравятся. Я не могу заставить себя их освоить.

Выложив это признание, я еще глубже вжался в кресло и приготовился к самому страшному.

– Правильно сказать – не хотите их осваивать. Просто сидите и забираете деньги, предназначенные для тех, у кого хватает желания и силы воли учиться дальше. Вы настоящий, как это у вас говорится, трутень.

Ну, все. Это конец. Сейчас он позвонит в Службу Социального Контроля, и дружелюбные санитары поволокут меня на психокоррекцию. А потом не менее дружелюбные федеральные маршалы еще и пяток лет впаяют, чтобы новые принципы служения обществу окрепли под жарким небом Меркурия.

– И, как ни странно, это именно то, что мне от вас требуется.

Я не поверил своим ушам.

– Способность жить за счет общества – это наследственная черта аристократии, – пояснил полковник. – В Мирах она успешно занимается этим уже сорок тысяч лет, что я, – Бар Корин усмехнулся, – могу лично засвидетельствовать. Ваша же земная аристократия сильно испорчена. Желание сделать из большой кучи денег огромную кучу заставляет большинство трудиться в поте лица. Те несколько человек, которые ведут жизнь, достойную своего положения, обладают настолько громадным состоянием, что мне нечем их заинтересовать.

– Э-э, а разве среди них нет людей, склонных к необдуманным поступкам?

– Давайте без этого «э-э», Мракович, – поморщился полковник. – Вы задали умный вопрос, и я вам отвечаю. Среди них есть люди, склонные к авантюрам; кстати, вы, согласно вашему досье, также относитесь к их числу. Но иметь дело с человеком, которым движет исключительно тяга к острым ощущениям, я категорически отказываюсь. И вы, я думаю, согласны со мной.