Пояс и шлем - Валерий Мильгром Страница 2

— Потому что ты — единственная женщина на планете, и все твои желания должны сбываться. Вот скажи: раз, два, три — елочка, гори!

— Раз, два, три, — сквозь смех повторила Натали, — елочка, гори!

Рубку залил неяркий свет. Доктор выполз из своих ремней и, плотоядно потирая руки, подкатился к охромевшей жертве.

— Ну-ка, ну-ка… Ничего, это мы сейчас ликвидируем. Держитесь обеими руками за кресло… Та-ак… Раз — и все!

Лысина лучшего друга тиранозавров мгновенно покраснела и стала похожей на недозрелый помидор. Мысленно я пожалел, что доктор дергает его за ногу. А не за язык.

Я отвернулся и опять занялся тест-блоком.

— Доктор, вы гений, — пошутил спасенный.

— Ну что вы, Юлиус, это обыкновенный вывих.

Пока они там ворковали, я выяснил для себя две очень неприятные вещи. Во-первых, мы угробили катер. Его уже не поднять. По крайней мере, сейчас. Добираться придется на «Мышонке». Во-вторых, и это было куда страшнее, аварийный блок не тянул регенератор.

Разбираться, в чем дело, сейчас, конечно, немыслимо. А воздуха остается максимум на 9 часов. Надо же было так влипнуть…

Последнюю фразу я, очевидно, произнес вслух, потому что Натали поспешила меня успокоить:

— Ты же не виноват, что так получилось…

Конечно, не виноват. Но катер вел я. И теперь все будут говорить: «Штрайх лишил экспедицию единственного исправного катера».

— По-моему, мы попали в зону выброса вулканического пепла, — сказал тем временем доктор, снова усаживаясь в свое кресло.

— Там внизу действительно было извержение, — подтвердила Ната, — но, кажется, не особенно мощное.

— Может, атмосферный катаклизм? — продолжал выдвигать гипотезы доктор, глядя на свою бывшую жертву. Жертва молчала, не давая себя втянуть в бесплодную дискуссию.

— Атмосферные катаклизмы — здешняя норма, — сказал я, манипулируя захватами, чтобы вытащить «Мышонка» из грузового отсека. — Но они никак не объясняют повреждения двигателей и всего энергохозяйства. Разве только молния ударила…

— Юлиус, а вы что об этом думаете? — впрямую обратился доктор к выздоравливающему юмористу-питекантроповеду.

— Моя аналогия весьма рискованна, — глубокомысленно начал тот. Подумал и неожиданно закончил: — Поэтому я выскажусь в конце.

— Конец будет очень скоро, — обнадежил я их всех. — Катер останется здесь, а мы со всем барахлом перейдем в «Мышонок». И если через 9 часов не будем под Куполом, то либо научимся дышать забортной гадостью, либо наступит время высказываться Чивилису. У нас не работает регенератор воздуха.

— Тогда я выскажусь сейчас, — передумал любитель розыгрышей и встал. — Как специалист по истории, осмелюсь утверждать, что больше всего это было похоже на применение оружия по воздушной цели. Были в двадцатом веке такие орудия — «зенитки», стреляющие по самолетам противника. Так вот, мне показалось, что по нам бабахнули из эдакой энергетической зенитки… А теперь прошу всех заняться делом. Гайданович и Сайто вместе со мной займутся перетаскиванием контейнеров и оборудования в «Мышонок». Штрайх, ваша задача: с максимально возможной точностью определить наше местоположение. Попробуйте, если получится, сделать несколько локаторных срезов поверхности на разной высоте — и введите результаты в Тедди.

Он разжевывал мне все это, как мальчишке, презрительно глядя в глаза, и я в который раз пожалел, что с нами была Ната. Если бы не она, мне бы и доктор не помешал…

— Слушаюсь, — ответил я и отвернулся. А потом, когда немного успокоился, сообразил: а ведь действительно было похоже на энергетический удар! Надо будет на Базе посмотреть регистрацию состояния силовых полей вокруг катера, если она, конечно, сохранилась в этой круговерти и хаосе. Оружием тут, понятно, и не пахнет, некому тут его применять, но что-то в этом есть… Выброс элементарных частиц? Откуда? Мощный поток жесткого излучения? Электромагнитная буря?

Пока я размышлял, пальцы набирали программу работы для Тедди. Локаторный зонд вернулся с высоты 500 метров (выше не имело смысла запускать — все равно у нас практически нет точной карты этого района), и я ввел результаты. Тедди пошевелил мозгами, накладывая результаты зондирования на карты возможных районов нашего падения, и показал 76 таких районов с убывающей вероятностью. В лучшем случае мы находились в 42 км от Базы, в худшем — в 244 км, но тот район был по вероятности уже в седьмом десятке.

Заодно я предложил Тедди составить алгоритм поиска для «Мышонка». А для себя прикинул, что при скорости 10–15 км в час — больше в этой сизой мгле и не получится — мы еле-еле успеем за 8 оставшихся часов (60 минут я на всякий случай приберег про запас) выбраться из большинства представленных Тедди районов. Я проверил это расчетом: 73 % за нас. То есть, грубо говоря, в трех случаях из десяти мы заведомо находились в таком месте, откуда за 8 часов на «Мышонке» до Базы не доберешься. На самом-то деле наши шансы были и того ниже, учитывая возможность всякого рода поломок. Но об этом думать не хотелось.

Потом мне пришла в голову мысль сопоставить результаты работы Тедди с курсом катера и его эволюциями при снижении. Теперь результат был более утешительным: от 42 до 128 км, а наши шансы увеличились до 88 % (при скорости «Мышонка» 10 км в час)… Но время шло, а мы все еще сидели в катере.

Я закончил переговоры с Тедди, взял кристаллограмму алгоритма для «Мышонка» и пошел помогать команде грузчиков снаряжать нашу последнюю надежду в дорогу. Они там вытаскивали из катера все, что можно было снять, хотя в этом, по-моему, не было смысла: мы все равно сюда еще вернемся… Зачем перегружать «Мышонок»? Но саблезубофил сказал снимать с катера все — и они, бедные, снимали.

Конечно, с случае чего Компания с него голову снимет, как он сейчас экспресс-анализатор снимает. И как я, бедный, буду сейчас снимать… А потом все мы, бедные, будем плутать в этом сизом киселе и тщетно ловить маячок Купола… Хорошо бы его поймать вовремя…

Хорошо бы вообще еще пожить лет сто и больше…

Ипполита. 15 мая. 23:17–23:44 СГВ. Станция

Лино Челли

Кажется, все немного успокоилось. Надолго ли? Лино отправил Жака и Леву спать, пока есть возможность. А сам, наложив на виски присоски бортжурнала, стал перебирать в памяти события трех последних часов.

…Все началось с ужасающей силы толчка. Все всегда с чего-нибудь начинается… Обычно Станцию трясло не меньше тысячи раз в сутки, но это был не толчок, а Толчок! Станция (или Купол, как его называли иногда обитатели), огромная светящаяся полусфера, окруженная силовым полем защиты первой ступени, вздрогнула, как-то странно вздыбилась и, казалось, сделала дикий прыжок чуть ли не на полметра.

Лино прикусил себе язык и был доволен, что так легко отделался: Лева разбил лоб о пластиковую табуретку. Потом, стоя на четвереньках, он укоризненно говорил ей: «Ты должна служить человеку, а ты его калечишь. Пересмотри сейчас же свое поведение, а не то будешь выброшена на свалку истории!»