Скважина №9 - Дмитрий Резаев Страница 2

Яйца легли на сковородку ровными желтыми кругами. Вокруг также аккуратно ежился на раскаленном масле белок.

Сегодня.

Что сегодня?! Он прекратил кулинарные манипуляции. Что сегодня!?

Сегодня.

Они нашли его. Те, от кого он прятался. Он напрягся. Никто не хочет оказаться сумасшедшим. Никто. А он особенно. Он не хотел попасть в закрытую лечебницу, где так трудно спрятаться от тех, кто…

Кто!?

Он в отчаянии швырнул вилку на пол. Нужно взять себя в руки, поесть, а затем просмотреть отчет. К обеду он должен его сдать. Он несколько раз глубоко вздохнул. Затем залез в аптечку и достал успокоительные таблетки. Желтая наклейка на пузырьке придала уверенности. Он вспомнил, что таблетки лучше принимать на полный желудок и сел за стол преисполненный решимости довести завтрак до логического конца. Он ел яичницу со старательностью школьника, желающего, во что бы ни стало, угодить любимому учителю. Но, доев, невольно вздохнул с облегчением. Стало понятно, что помощи таблеток не избежать. Желтый пузырек вновь завертелся в его ладони.

Он подошел к окну. Бур был похож на слона, которому прищемили хобот. Что-то неестественное вкралось в эту утреннюю картину. И он мгновенно понял, что именно. Рабочие в желтых жилетах не обращали никакого внимания на поломанный агрегат. Они снимали амуницию. Каски уже лежали на асфальте. Рядом падали желтые крылья жилетов. Рабочие торопливо бросали окурки и бежали в сторону подъезда. Его подъезда!

Паника, которую он сдерживал все утро, вырвалась наружу, едва не прихватив с собой яичницу. Он не успел сообразить, как ему удалось так быстро одеться. Через несколько секунд он уже покинул квартиру.

Они нашли его! Нашли. Они искали его столько лет. И наконец нашли. Все. Точка.

Рабочие сосредоточенной кучкой стояли у лифта на первом этаже. Один – самый угрюмый – с длинноствольным пистолетом в руке перекрывал пожарный выход. Еще один заблокировал парадную дверь, чтобы никто не вошел.

Консьерж сидел за конторкой с удивленно-возмущенным лицом. Мертвым лицом. Лица только что умерших людей сохраняют странную застывшую живость, свойственную скульптурам подлинных мастеров. Между бровей затаилось черное пятнышко. Как у индийских женщин, вышедших замуж. Невеселая свадьба. Свадьба со смертью под гудение лифта и зловещее перешептывание мыслей «рабочих».

Он видел все это столь же отчетливо, как и люк, ведущий на чердак. Видимо, стресс обострил его восприятие. Если это не так, то тогда: «Добро пожаловать, старая добрая паранойя». Он положил руку на прут железной лестницы и с тихим проворством стал карабкаться вверх.

Двери лифта распахнулись. Рабочие гибко просочились внутрь. Кнопка вспыхнула, двери плавно закрылись, и их потащило наверх.

– Надейсь, мы застанем его спящим, – предположил один из «рабочих».

Еще один хмуро мотнул головой:

– С таким прикрытием, как эта гигантская бормашина, мы не смогли бы застать спящим даже покойника. Так что готовьтесь.

– Говорят, он не знает.

– Они все не знают, а потом…

– Хоть из какой он категории, известно?

– В том-то и дело, что нет.

Последнее сообщение добавило лицам «рабочих» суровости.

Люк на чердак открылся легко. У многих жильцов, любителей позагорать на крыше, имелись электронные ключи. Он выбрался на чердак и аккуратно закрыл люк.

Одновременно с этим движением разъехались в стороны створки лифта. «Рабочие» очутились перед дверью его квартиры. Теперь он их видел в тонкую щель. Старший «рабочий» достал пластиковую отмычку и осторожно отпер дверь. Хозяин удовлетворенно кивнул сам себе. Его охватила радость. Путешествие в психушку откладывалось. Дальше он смотреть не стал, а пошел вглубь чердака мягким кошачьим шагом.

Старший пропустил группу вперед, а сам остался на площадке. Он втянул носом воздух. Что-то его настораживало. Запах кожаных сандалий? Зубной пасты? На площадке кто-то только что был. Присутствие еще не исчезло окончательно. Старший осмотрел лестницу, ведущую на чердак. Он увидел, то, что и ожидал увидеть – еле различимые следы. Кто-то только что взбирался по лестнице. Гармония крашеного металла была нарушена. Те места, где ступала нога человека, были темнее. Старший заглянул в комнату:

– Он ушел чердаком. Они все-таки предупредили его.

«Рабочие» выскочили на площадку и заскользили вверх по лестнице на чердак. Двое остались «прибраться».

Он ланью пронесся по чердаку до выхода на крышу. Взлетел по лесенке и выбрался на свежий воздух, где его мощным ударом встретило летнее солнце. Он перескочил через взвизгнувшую девицу, которая обнаженной лежала в шезлонге, и побежал к антенной площадке. Там он надеялся затеряться среди спутниковых тарелок и чашек контроля. Мелькнула мысль вызвать «Черный эскадрон». Но ее тут же захлестнула волна страха. А если они и есть «Черный эскадрон»?

Голова Старшего показалась из люка и внимательно осмотрела окрестности. Старший не видел Адама Смита, но знал, что он здесь. Женщина в шезлонге. Это плохо – лишний свидетель. Антенное поле – это хорошо. Больше ему прятаться негде. Никто еще не уходил от Охотника. Даже перед профессионалом у него фора.

Невозможно скрыться незаметно. Даже растворившись в воздухе, вы все равно оставите след, как корабль оставляет след в океане. Вода чуть меняет цвет, и опытный глаз всегда разглядит дорожку, по которой прошло судно. Иногда даже через два дня, особенно если корабль большой.

Старший осторожно вылез на крышу. Оружия у него нет. Но, черт его знает, из какой он категории. От предположений захватило дух, и засосало под ложечкой. Этого Старший не любил. Бояться нельзя. Стоит один раз отпустить вожжи, и страх сожмет тебе шей коленями и погонит к пропасти. Спокойно. К какой бы категории ни относился Адам Смит, пуля всегда сильнее. Главное не потерять контроль.

Следом за Старшим на крышу выбрались остальные. Они стали рассредоточиваться по периметру, стараясь расположиться так, чтобы в поле их зрения попали все укромные местечки.

Никакого удовольствия от загорания больше получить не удавалось. Этот полоумный тип, который перепрыгнул через нее самым бесцеремонным образом (по-моему, симпатичный?) испортил все настроение. Она открыла недовольные глаза и увидела мужское лицо, смотревшее на нее с досадой. Фигура стояла, загораживая солнце, и представляла собой практически черный силуэт. Она хотела выругаться, но у самого ее лица возник баллончик с газом, затем брызнула струя (приятный запах!). А потом ей стало хорошо.

Они медленно сжимали кольцо вокруг антенного поля. Смит видел их. Не так отчетливо, как ему хотелось, – только быстрые, мелькающие тени, – но все же видел. Сколько их? Десять, двадцать? Не стоит давать волю фантазии, которую питает страх. Рабочих у бурильной машины было четверо. Четверо, а никак не двадцать. Кто они? Судя по ловким движениям – опасные типы. Он физически ощущал приближение противника. Больше ждать не было никаких сил. Нервы зазвенели как натянутые струны, и он рванул с места, даже не отдавая себе отчет, в каком направлении бежит. Он огибал антенны, как слаломист. Перед ним мелькнул выход с чердака в соседний подъезд. Смит успел сообразить, что это последний подъезд, а сразу за ним – тридцатиметровая пустота. Больше ни о чем подумать он не успел. Прямо перед ним стоял человек с пистолетом в руке. Смит, не останавливаясь, буквально вбежал в него, как бы отказываясь поверить в существование препятствия. Тот от неожиданности вскрикнул и исчез за парапетом. Его вопль оборвался где-то внизу. Смит лихорадочно огляделся. Где-то здесь должна быть пожарная лестница. Он осторожно перегнулся через парапет и осмотрел стену, стараясь оставить в расфокусе хищно затаившийся в ожидании новой жертвы асфальт. Где-то внизу краешек глаза уловил черно-красное пятно. Вот она, лестница. Адам усилием воли перевалил свое тело через край крыши и, нащупав лестницу, стал спускаться. Нужно все делать быстро. Очень быстро, иначе…