Изнаночные швы времени - Иван Слепцов Страница 2

– Этим научным учреждениям приобретатель патента на клад должен будет выплатить сто шестьдесят восемь миллионов шведских крон и сто двадцать четыре миллиона рублей за проведенные работы. Риск их ошибки застрахован «Эй-Ай-Джи корпорейшн». С учетом стоимости страховки и затрат нашего аукционного дома стартовая цена составляет сто семьдесят восемь миллионов долларов США. Минимальный шаг торгов – два миллиона долларов. Прошу пройти процедуры. Следите за главным экраном и вашими дисплеями.

После этих слов зал перестал походить на старую университетскую аудиторию. Вокруг сидящих появилось что-то вроде разомкнутых цилиндров из серо-голубых лучей. Они полностью закрывали людей друг от друга, гарантируя тайну действий, но при этом не мешали смотреть на Майера и появившееся рядом с ним табло, на котором высветились цифры 24.04.2246 10:15 и пошли сменять друг друга слова «регистрация», «авторизация», «стартовая цена», «шаг аукциона»…

– Аукцион открыт, дамы и господа! – голос Майера вдруг прозвучал очень возбужденно. Это был почти крик: – Давайте вашу цену!

В следующие десять минут число в строке «лучшее предложение» быстро выросло до двухсот семидесяти миллионов, а потом зал успокоился, и новых шагов некоторое время не было. Майер посмотрел на кривую графика цены на экране и изменил настройки: теперь вертикальная ось начиналась не со стартовой цены, а с нуля. Подъем линии перестал быть устрашающе крутым, торгующиеся, видимо, купились на эту уловку, и посыпались новые предложения.

– Двести восемьдесят миллионов, дамы и господа, – наклонился к микрофону аукционист еще через пятнадцать минут. – Рекорд пятидесятилетней давности, когда продавали…

Но на этот раз в зале послышались смешки – вторую попытку Майера стимулировать ажиотаж собравшиеся учуяли. Тот улыбнулся и развел руками: у каждого своя работа…

Но, впрочем, он ничего не смог бы сделать, даже если и был бы аккуратнее. В зале осталось совсем немного активных участников, настроены они были серьезно и торговались расчетливо. А остальные превратились в болельщиков, и движение графика вверх сопровождалось все более громким «у-у-у».

Тишина наступила около одиннадцати, когда цена составляла триста шестьдесят два миллиона долларов. Майер почувствовал, что настал ключевой момент торгов и объявил, что теперь после каждого изменения цены «уважаемые участники аукциона» будут иметь минуту для обдумывания своих действий, и включил обратный отсчет времени. Кто-то в зале сразу же добавил к цене два миллиона. Затем произошло событие, заставившее всех ошеломленно вздохнуть: в строке «добавляю» появилась сначала привычная двойка, рядом возник ноль, и спустя мгновение раздался звучный, на весь зал щелчок: человек, повысивший цену сразу на двадцать миллионов, от всей души приложился к старомодной клавиатуре.

И снова начался обратный отсчет шестидесяти секунд, отведенных на раздумывание. В полной тишине. А когда секунд осталось десять, Майер встал. Десятилетиями выношенное чутье подсказало ему, что сегодня ничего интересного больше не будет. Пока еще неизвестный претендент на казну князя Андрея просто раздавил своего последнего конкурента – может быть, мощным броском цены, а может – всего лишь смачным ударом по кнопке.

С ударом гонга Майер оказался предельно точен. Гонг прозвучал именно тогда, когда на большом табло появились нули. Свечение в зале погасло, и Майер поднял руку, чтобы успокоить гомон собравшихся. Постепенно все стихли.

– Дамы и господа! – заговорил он. – Аукционный дом «Херршерр» свидетельствует, что право собственности на предмет сегодняшних торгов уступлено участнику под номером шестьдесят пять. По нашим правилам, этот участник должен назвать себя, назвать лицо, интересы которого он представляет, и своим честным словом, которое в этих стенах имеет силу подписи, гарантировать оплату.

В последнем ряду со скамьи поднялся молодой блондин, смуглый и длинноволосый. Майер припомнил, что именно он вошел в зал последним, волосы у него в тот момент были влажными, а потому красиво вьющимися.

– Александр Джозефович Крутюнов, – после этих слов блондин сорвался на хрип, откашлялся и продолжил: – Представляю компанию «Изыскания. АДК и партнеры». Кириши. Россия. Честным словом гарантирую выполнение обязательств.

В этот момент на часах было 11.25. В 11.28 информационное агентство «Рейтер» сообщило читателям: «Поисковый контракт суммой $384 млн на казну князя Андрея Ярославича Владимирского выкупила компания из России».

Некоторое время Крутюнов потратил на проверку личности. В специальной камере у него проверили отпечатки пальцев и рисунок роговицы глаза. Потом, извинившись, попросили разрешения на сверку кода ДНК. А когда удостоверились, что он Александр Джозефович Крутюнов, Великий Новгород, Российская Федерация, глобальный регистрационный номер 3—007—047—2428—11—04—000248, извинились перед ним еще раз, и Майер самолично проводил его до дверей.

Через группу журналистов, расположившихся у входа в аукционный зал, Крутюнов пробился довольно быстро. Накануне пятнадцать минут перелета из Новгорода в Гетеборг он только и репетировал эту сцену, предвкушая несколько минут своей славы. Набор ничего не говорящих, но кажущихся многозначительными фраз у него был наготове. И услышав «об источниках финансирования пока ничего сказать не могу», «через пару месяцев мы все расскажем», «нет, это бизнес, никакой политики» и «нет, партнерств не будет», заскучавшая пресса отпустила героя.

Крутюнов распрощался с Майером и шагнул за двери прохладного вестибюля красно-белого небоскреба «Гетеборг Уткикен», в котором находился зал «Херршерр». Вышел, оглянулся, удивился еще раз, как и при входе, до чего же архаично выглядит это здание на фоне расположенных рядом. И сразу почувствовал себя плохо: яркое полуденное апрельское солнце Балтики быстро возвратило его в похмелье. Да, это же Гетеборг, здесь не уснуть в ночь с четверга на пятницу. Пришлось ему купить в уличном баре бутылку «Карнеги постер» и вернуть себе хоть какую-то мобильность.

Пиво ему продала симпатичная скуластая брюнетка в костюме чертенка, с забавными рожками и хвостом, кончик которого настойчиво крутился вокруг бедер девушки и искал местечко, где можно было бы пролезть под ее тугие шортики.

– Какое старое здание! – сказал он ей по-русски, осекся и стал лихорадочно вспоминать, как эта чушь будет звучать по-шведски.

– Это ты про что? – округлил глаза «чертенок», оглядываясь по сторонам.

– Ты говоришь по-русски? – удивился Крутюнов.

– Да, я в прошлом году прожила несколько месяцев в Санкт-Петербурге. Университет. Практика. Да и просто интересно. Но что ты назвал старым?

– Вот это. – Крутюнов указал большим пальцем за своим плечом в направлении стены «Уткикена».

– Так это ж только двадцатый век. Давай, я тебе покажу нечто чуть более старое, – предложила девушка и, не дожидаясь согласия, отстегнула рожки с хвостом, закрыла их внутри бара и ткнула Крутюнова в бок кулачком. – Пойдем!

– Пешком? – ужаснулся он.

– Пешком! – отозвалась она, хохотнула и как-то по-особому взяла его за руку, запустив пальцы под манжету рубашки.