Летун - Елена Первушина Страница 2

Он глянул на конус (все та же опасная свистопляска), на суетившихся вокруг «Лапочки» подручных Ланниста, потом перевел глаза на кабину пилота. И на Гая – второго коротышку в их команде (на три сантиметра выше Эспера и на пять килограммов тяжелее) – последнего, кто мог вписаться между штурвалом и огромным спиртовым баком, не утратив ни свободы движения, ни присутствия духа. Гай, не снимая огромных шоферских очков, помахал отцу Остену, показал на винт и выразительно крутанул кистью – давайте, мол, шеф, заводите.

«Они не поймут», – осознал вдруг Остен.

Что не простят – ладно, неважно, простят, никуда не денутся, слишком дисциплинированны и хорошо воспитаны, чтоб не простить. Но не поймут, даже если попытаются. Если сейчас он даст отбой, позволит «Бризу» и «Фортуне» безраздельно господствовать в небе, он потеряет не только деньги и внимание правительства – он потеряет всю команду и будет просто не с кем строить ту идеальную чудо-машину, которая сейчас предстала в его мечтах. Они, конечно, не уйдут из мастерской, такого давно не бывало, чтобы ученики уходили из мастерской, а эти не настолько безумны, чтобы пойти на открытое восстание. Нет, они просто опустят руки и будут терпеливо ждать, пока он сам под давлением «обстоятельств непреодолимой силы» объявит о закрытии Мастерской так же, как сейчас собирается объявить об отмене полета. Они еще слишком молоды. Да и случившееся с Эспером – не повод, чтобы остановиться и подумать, а только новый вызов. И если через минуту Гай, как и Эспер, взойдет на жертвенный костер, это только добавит им злости и азарта.

«Молодость, – подумал Остен. – Что ты с ней сделаешь?! Мало им того, что они унаследуют землю после нас, они полны решимости довести нас до ручки еще при жизни».

Вздохнув, он поманил рукой Ланниста:

– У нас ведь найдется в хозяйстве стальной трос?

Через минуту трос был намотан на ось пропеллера – шоферские очки Гая подсказали отцу Остену идею, – и вся компания, включая Остена, но исключая Гая, с веселым уханьем раскручивала несговорчивый мотор. А еще через пару минут капризуля, словно проникшись общим энтузиазмом, деловито затарахтел, и «Лапочка» грузной утиной походкой побежала по взлетному полю, подскакивая на колдобинах, потом под дружное «ура!» взмыла в воздух.

* * *

Если кто-то еще на границе или уже в столице сказал заезжим летунам с «Бриза» и «Фортуны»: «Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома!», – то они восприняли эту формулу вежливости слишком буквально. Выкомаривали в воздухе такое, что Аверил лишь скрипел зубами в бессильной злости. «Фортуна», взревывая моторами, раз за разом проносилась над трибунами, заставляя дам пригибаться, хватаясь за шляпы, и визжать от восторга. «Бриз» же, забравшись вверх на сотню метров, замер на секунду, как на вершине горы, и отвесно ринулся вниз.

– Падает! – ахнули на трибунах.

– Катастрофа!

– Батюшки! Что делается?!

По счастью, «Бриз» падал не на трибуны, а на опустевшее в тот момент поле, так что паника не началась, напротив, все замерли в жадном нетерпении: ой, что сейчас будет! Но на сей раз ничего страшного не случилось. Почти у самой земли «Бриз», словно поймав невидимую волну, выровнялся и стал описывать над полем широкие круги. Публика взревела от восторга.

Матушка Остен спрятала бинокль в сумку, достала вязание и углубилась в работу, демонстрируя соседям по трибуне, что ее нисколько не занимают штуки заезжих гастролеров. Увы, ее патриотический порыв остался практически незамеченным. Господин Старший Муж так и сидел в столбняке: видно, он наконец понял, почему авиаторов называют летунами – потому что они правда летают, – и теперь пытался как-то вписать эту сокрушительную истину в свою насквозь религиозную голову так, чтобы оставить место для Основного Догмата: Не Дано Подняться В Воздух Никому, У Кого Менее Четырех Рук.

Аверил в тоске уставился на дальний конец поля. По сценарию, под занавес должны были появиться танки – еще одно пикантное новшество в системе обороны страны, вполне способное возбудить дам и отвлечь их от небесных фигляров. Но танков пока не было, и с каждой секундой позорный провал Мастерской становился все очевиднее и все нестерпимее.

«Мне там надо быть! В ангаре!» – думал Аверил. Хотя, по правде говоря, вряд ли он смог бы чем-нибудь помочь – были в Мастерской люди и постарше, и поопытнее. Но страсть как не хотелось идти на дно, не попытавшись прежде сделать невозможное и, если не получится, повторить попытку еще раз.

И тут случилось чудо.

Аверил и матушка Остен не смотрели в небо, а потому пропустили появление «Лапочки». Они просто услышали знакомый гул моторов, подняли головы и больше уже не могли смотреть ни на что другое и думать ни о чем другом. Теперь их, как прежде Господина Старшего Мужа, разбил религиозный паралич.

«Лапочка» медленно, широкими кругами набирала высоту. Шла она ровно, не вихляясь, не дергаясь и не подскакивая, просто забиралась все выше и выше, прямо к солнцу, оставив далеко внизу и «Бриз», и «Фортуну».

Вот «Бриз» пошел на снижение, следом за ним потянулась и «Фортуна», но «Лапочка» только разогрелась. На трибунах задирали головы, ложились на спины, лишь бы не упустить ни мгновения из ее «царственно-прекрасного», как напишут назавтра в газетах, полета. По расчетам Аверила, она поднялась уже по меньшей мере на четыреста метров и уверенно укладывала под свои крылья пятую сотню. Оркестр грянул гимн. И когда на поле выползли танки – маленькие и неуклюжие, похожие на огромных лягушек, присевших на задние лапы, – «Лапочка» чинно покачала крыльями, приветствуя детей братской Мастерской, и зрители, опомнившись наконец, разразились аплодисментами. Дамы замахали зонтиками, мужчины заулюлюкали, и Аверил едва расслышал, как рядом с ним Господин Старший Муж шепчет: «Довольно, довольно, так не должно… я должен…»

В первую секунду Аверил просто не обратил на этот шепот внимания, а потом уже было поздно – Господин Старший Муж сполз с трибуны, проскользнул между рядами скамеек вниз, к Парадному Полю, пригнулся и мгновенно, как-то легко и изящно, нырнул под ближайший танк.

Аверил успел увидеть это короткое движение, но больше не успел ничего – ни вскочить, ни крикнуть. Гусеницы танка без труда перемололи тело Господина Старшего Мужа, смешав его плоть с той самой землей, где, по его мнению, должны были навечно оставаться все, у кого меньше четырех рук.

Оркестр взвизгнул и смолк. На трибунах ахнули. Танкист, ощутив неожиданное препятствие, свернул в сторону и заглушил мотор.

«Он же ничего не мог увидеть! – с ужасом подумал Аверил, воображая себя на месте невольного убийцы. – Там же просто узкая щель и видно, наверное, только башню того танка, что впереди, а вниз просто не посмотришь! Бедный парень!»

А в ясном синем небе над их головами непричастная земным заботам, гордая и свободная «Лапочка» – теперь истинная «Звезда Севера» – завершала свой царственный, победный полет.

Ти бежала по мокрой от дождя мостовой, подобрав юбки, то и дело оскальзываясь на камнях. Здесь, в Квартале Предков, можно было появляться лишь в ритуальных деревянных сандалиях на высоких каблуках, так что у Ти замерзли пальцы ног и, кроме того, она поминутно рисковала подвернуть щиколотку, и тогда весь ее сегодняшний отчаянно смелый план пойдет насмарку.