Эта смертельная спираль - Эмили Сувада Страница 2

Дома заколочены, земля в воронках. Меня тошнит от одного этого вида, но только здесь у меня отлично ловит приемник.

– Не вижу никаких фар, – бормочу я. – Возможно, они используют тепловизоры. Ты уверена, что это был джип?

– Мне сказали, что он выглядел совершенно новым. Должно быть, это «Картакс».

Волосы зашевелились у меня на затылке. Я никогда раньше не видела здесь джипов. Обычно войска «Картакса» разъезжают на замаскированных грузовиках и посылают свистящие беспилотники для воздушной поддержки. Я снова осматриваю лес, напрягая зрительный модуль, пока глаза не начинают болеть.

– Я тебе звонила, – говорит Агнес. – Несколько раз за последние пару дней.

– Я торчала в лаборатории, – осматривая дороги, бормочу я. – Пытаюсь сделать порох.

– Звучит не очень безопасно.

Я усмехаюсь и провожу пальцами по чувствительной, недавно наращённой коже на ладонях.

– Ну, случилась парочка взрывов. Но ничего масштабного, с чем бы не справились мои модули.

Агнес щелкает языком.

– Рысь. Когда ты ела в последний раз?

– Ну… вчера?

– А у тебя есть чистая одежда?

Я смотрю на грязные свитер и джинсы.

– Ну…

– Немедленно приезжай ко мне, юная леди. Мне не нравится этот джип, к тому же тебе пора выбраться из этой богом забытой лаборатории хотя бы на ночь. Езжай прямо сейчас, слышишь?

Я сдерживаю смех, готовый вырваться в ответ на ее слова.

– Хорошо, Яя. Скоро буду у тебя.

– Черт побери, конечно, будешь. И захвати с собой грязную одежду.

Связь шипит и со щелчком затихает, а я продолжаю стоять с улыбкой на лице. На самом деле Агнес не моя YaYa [3], но ведет себя именно так. У нас разные ДНК, но мы разделяем еду и слезы, а с момента вспышки только это и имеет значение. Иногда мне кажется, что мы все еще живы только потому, что не хотим оставлять друг друга в одиночестве.

Я потягиваюсь и осматриваю лес в последний раз, прежде чем отключить зрительный модуль. Вшитая в предплечье панель, питающая все мои примочки, сжирает несколько сотен килокалорий в день даже в автономном режиме, а стол у меня не ломится от еды. Взгляд затуманивается, пока привыкают глаза, поэтому я только через секунду понимаю, что на горизонте появились клубы газа, которых там раньше не было.

– Ой-ой.

Я замираю, отсчитывая секунды, пока до меня донесется звук взрыва. Дымка поднимается вверх, а потом начинает расползаться по небу, как огромный гриб. Стая голубей разбивается на обезумевшие, испуганные вихри, которые уносятся от образовавшегося облака. Через пятнадцать секунд я слышу хлопок, а значит, эпицентр находится примерно в пяти километрах. Слишком далеко, чтобы рассмотреть детали, но мне кажется, что у облака бледно-розовый оттенок.

Как у человеческого тела, когда его клетки лопаются, выпуская в воздух туман.

Облако гидры.

Живот тут же сводит. Если ветер дует в мою сторону, то облако может меня убить. Хватит и одной секунды. Один глубокий вдох кружащих в воздухе частиц вируса, и он проникнет в каждую клетку. Тело охватит жар, запуская инкубационный период, а через две недели оно взорвется, как граната, заражая всех в радиусе полутора километров.

От него нет лекарства, нет лечения. Можно лишь поддерживать иммунитет, но последнюю дозу я приняла целых двадцать шесть дней назад.

– Это… Рядом с тобой? – доносится сквозь помехи голос Агнес.

Я закрываю глаза и посылаю мысленную команду коммуникатору, чтобы переключить его в текстовый режим. Он медлительнее – мне приходится сосредотачиваться на каждом слове, – зато не нужен четкий сигнал.

«Пять километров. Дует на восток. Маловероятно, что я попаду в радиус», – посылаю я.

«Тащись сюда скорее», – отвечает она.

«Уже иду».

И ей не нужно повторять дважды.

Вернувшись к тропе, я останавливаюсь и смотрю на облако. Оно вдвое больше тех, что я видела во время вспышки два года назад. Вирус прогрессирует, а взрывы становятся сильнее. Если они и дальше будут расти, то скоро не будет смысла искать укрытие.

Я отбрасываю эту мысль и сбегаю с горы, пытаясь не вляпаться в грязь. Нет смысла паниковать из-за облака, которое так далеко, но трудно успокоиться, зная, что мой иммунитет ослаблен.

Я добегаю до деревьев и оглядываюсь назад, успокаивая себя тем, что облако далеко, и мне ничего не грозит. Я доберусь до Агнес, и она, как всегда, накормит меня чечевицей и отвратительными леденцами с лакрицей, которые делает сама. Мы растопим ее дровяную печь и поиграем в карты. Так просто. И легко. Но как только среди деревьев появляется хижина, я чувствую еще один взрыв и резко останавливаюсь.

Второе устрашающее розовое облако взмывает вверх, взметая листья. Оно так близко, что я даже забываю отсчитать секунды до звука. Дымка клубится в воздухе, как живое ворочающееся существо, пробирающееся сквозь лес и пугающее голубей. Ветер уносит ее от меня, но он может измениться в любое мгновение.

Это облако слишком близко. Нужно уносить отсюда ноги.

Имя Агнес всплывает у меня перед глазами, когда я мчусь с горы.

«Второй взрыв».

«ЗНАЮ», – отвечаю я, скользя к подножию холма.

«Не нравится мне это, рысь. Не стоило допускать ослабления иммунитета», – пишет она.

Мне нечего ответить, потому что она права; я поступила опрометчиво, когда перестала принимать дозы. Но у меня имелась на это причина, вот только сейчас я чувствую, как горят щеки от сознания своей глупости.

Перепрыгнув ступени, я приземляюсь на крыльцо хижины, хватаю рюкзак, нож и поднимаю винтовку, но тут же бросаю ее обратно. Мертвый груз. Я мчусь к велосипеду, старому BMX с поржавевшей рамой, который может проехать по лесным тропам. Затем перекидываю рюкзак через плечо, засовываю нож за пояс и вытаскиваю велосипед из кустов, где обычно его прячу. Я уже вцепилась в руль и перекинула ногу через раму, когда уловила звуковым модулем то, что заставило меня пригнуться к раме.

Шорох. Очень близко. Без звукового модуля я бы ничего не услышала, но благодаря ему могу разобрать медленные, тяжелые шаги. Кто-то, шатаясь, идет по лесу. Так двигаются зараженные люди.

Они прямо за мной, за деревьями, и приближаются.

– О черт, – выдыхаю я, чувствуя, как дрожат руки.

«Они рядом со мной», – посылаю я сообщение Агнес. Мысли так быстро проносятся в голове, что я едва могу сосредоточиться на словах.

«ПРЯЧЬСЯ», – отвечает она.