Семь миллионов сапфиров - Денис Калдаев Страница 2

31 августа. Сегодня воскресенье, и мы всей семьей ходили в собор. Он большой и прекрасный. Наверху золотой блестящий купол и крест. Внутри пахнет очень странно. Как будто жгут осенние листья. Сотни людей, все склонили головы, и я тоже. Стены голые, и только в самом центре висит портрет Клаусса Мерхэ. Он все такой же жуткий. У меня от него мурашки по спине.

Мы стоим все вместе. Мама держит за руку крошку Сью. Я рядом с папой. У него такое довольное лицо, будто он захватил мир. Он ждет, когда пастор начнет говорить. Тот одет в черное, на его груди длинный крест. Пастор машет какой-то дымящейся штукой, от нее идет этот странный запах, и мне щиплет глаза. Пастор – посланник Бога, сказал папа. Я поклонился.

Я слышу, как папа молится, потом он крестится. Я повторяю за ним. Вокруг очень тесно – много людей. Сью тоже крестится. У нее так смешно получается! Папа одергивает меня, и я перестаю улыбаться. Пастор говорит что-то о пенсиях, а потом об Анализе. Это дар божий, так он сказал. Бог дал его нам, чтобы мы очистили себя от грязи. Я не понял, о какой грязи говорил пастор. Потом папа объяснил мне, что тот имел в виду грязь духовную. И опять я не понял. Тогда папа сказал, что Анализ делает людей лучше, и это я понял.

В конце пастор воскликнул: «Славься, Анализ!» И все повторили это хором, три раза. Я тоже старался крикнуть погромче. Надеюсь, что Бог нас услышал.

Вечером я пытался научить крошку Сью играть в шахматы, как однажды учил меня папа. Она совсем не умеет, и я много нервничал. Она такая капризная! Но мне удалось показать ей, как ходит конь и ладья. Мама сфотографировала нас. Получилось отлично. У Сью большие красивые глаза и ямочки на щеках. У нее всегда ямочки, когда она улыбается. Все бы хорошо, если бы она не ковыряла ферзем в своем маленьком носу! Вредина.

Перед сном мы пили чай с лимонными пирожными.

6 сентября. Уже неделю хожу в школу. Сегодня суббота, и у меня появилось немного свободного времени, чтобы написать. У нас в группе двадцать пять человек. Я сижу за одной партой с Жоржем. Он заикается – с трудом говорит. А еще он смуглый – как будто все лето провел в Африке, а не на севере Эйорхола. Не понимаю, почему ему сложно сразу что-либо сказать, без запинки? Но он хороший. Так мне кажется. Выручил меня, когда я забыл дату рождения Клаусса Мерхэ.

У нас куча предметов, и они невероятно интересные. Всего – совсем по чуть-чуть. География Эйорхола. Язык эйлит. Биология. Основы технологии. История Эры Неведения. Так называют устаревшие времена. Я узнал, что каждый, кто приезжает жить на остров, должен обязательно сделать Анализ.

Я спросил учителя: как же узнают время смерти? А учитель только загадочно улыбнулся: «Это большая тайна, Марк».

«Тех, кто его не сделал, называют старообрядцами. Они живут в состоянии Неведения, а жить так очень плохо. Неразумно», – сказал учитель.

Моя мама старообрядка, но папа запрещает мне об этом говорить, потому что старообрядцем быть незаконно. Оказывается, их ловят и заставляют либо сделать Анализ, либо покинуть остров. По-моему, это жестоко.

Сегодня я спросил маму, почему она старообрядка. Она сказала, что Анализ не от Бога. «Но как? – возразил я. Ведь папа говорит, что Бог даровал его нам!» Мама тихонько вздохнула и обняла меня. «Марк, мой милый мальчик, – сказала она. – Однажды ты поймешь. Мы все страдаем от этого».

Но мама не знает. В школе нам говорят, что нет ничего важнее Анализа. Его уважает каждый житель Эйорхола. В школьных кабинетах на стенах висят портреты Клаусса Мерхэ. Правильно говорить, что он – биоинженер. Он уже не так пугает меня. Теперь он кажется мне очень серьезным и умным. Он смотрит как будто сквозь меня. Я становлюсь мал, как букашка, и съеживаюсь под его взглядом.

Оказывается, он провел тысячи опытов, прежде чем изобрести Анализ. Нам сказали, что он уже давно умер, но после него живо очень многое. Причину смерти пока определять не умеют, но кропотливо над этим работают. Вычислить можно только точное время смерти. Оно называется «дата Х».

Клаусс Мерхэ – великий человек.

13 сентября. Жорж ноет, что ему не нравятся школьные занятия. Мне же они, напротив, очень по душе. Мне интересен Анализ. Он приятно удивил меня. Увидеть свою жизнь как на ладони. Фантастика! На такое человек никогда не был способен! Разве что волхвы могли предсказать время смерти. Так пишут в сказках. А может, про волхвов – это только миф, неправда.

Нам приводили много примеров из истории Эры Неведения. Я узнал, что Адольфа Гитлера (был такой немец) пытались убить сорок два раза. Но его враги ничего не могли поделать, потому что дата Х этого немца была лишь в апреле 1945 года. Нам рассказали, что почти сто лет назад с огромной высоты упал самолет, и выжила только одна женщина. Ее звали Савицкая Лариса. Позже в одной из газет она прочитала, что для нее уже выкопали могилу. Это вообще ужасно! Но причина того, что она не погибла, – та же.

Мик из моей группы проживет шестьдесят два года, тридцать четыре дня и восемь минут. Он всем об этом рассказывает. Ему сделали Анализ сразу, как он родился. Набо проживет девяносто четыре года и семь месяцев. Джейн – семнадцать лет и двадцать два дня. Очень мало.

Жорж сказал, что Анализ – это страшно, но мне так не кажется. Папа говорит, что я буду настоящим мужчиной, если сделаю его. «Поначалу немного побоишься, а потом уже нет». Так сказал папа. Он объяснил мне, что можно составить план своей жизни. Личный календарь. И скоро он научит меня этому. Папа хитрец, тот еще жук! Он спрашивает, нравится ли мне в школе. Я говорю ему «да», а он что-то бормочет себе под нос и ухмыляется.

Утром Сью уронила на себя шарик мороженого и запачкала свое любимое желтое платьице. Она так громко хныкала, что проснулся, наверное, весь остров! Пришлось ее утешать. Такая дурочка! Я вымазался оставшимся шариком по уши, она захохотала и назвала меня страшилой. Чудно́.

20 сентября. Папа говорит, что во всем остальном мире люди живут неправильно. У них нет Анализа. Бог не дает им шанса. Еще он говорит, нужно, чтобы я думал об Анализе круглые сутки. Потому что это – самое важное в жизни современного человека. Мы избраны Богом. «Пусть тебя чаще посещают мысли о величии Анализа, – говорит папа. – Ты должен готовить себя к восемнадцати годам, мой сын. Эйорхолец – это звучит гордо и весомо».

Папа часто повторяет, что конец не пугает его. Секрет в том, что нужно составить план своей жизни. В первый же день после получения своих результатов, много лет тому назад, он купил себе дневник и перьевую ручку с чернилами. Даже бумага в его дневнике особая. В такие листочки бабушка заворачивала пасхальный кулич, когда запекала его в духовке. «Шершавость бумаги успокаивает, – сказал папа. – Ш-ш-ш-ш-ш», – он водил пальцем по страницам.

«Ты же знаешь, в чем главная ценность Анализа?» – спросил он меня. Я приготовился слушать. «Грамотно планировать жизнь, – сказал папа, – каждую секунду помнить о своем конце, чтобы не упустить ни одной минуты. Ш-ш-ш-ш-ш, помни об этом». Он показал мне свой календарь. В нем все расчерчено по линеечке. Ровно на шестьдесят лет, два месяца, четыре дня и еще пару часов. И последнее число – его дата Х, обведенная в красный кружок.