Кровь мага - Дэвид Хаир Страница 20

– Ой, Аларон, ты идиот!

Шагнув к нему, Цим чмокнула его в щеку – и в следующее мгновение была уже в двух футах от него. Еще через мгновение – в четырех. Затем – в десяти. А дальше тени старой стены поглотили ее и она исчезла. Быть может, навсегда.

В последний день учебного года к ним обратился ректор. Остальные студенты уже отправились по домам, и обычно многоголосая старая крепость заметно приутихла. Ректор Люсьен Гавий был политическим назначенцем губернатора Вульта, который в бытность преподавателем всегда казался Аларону бесхребетным слизнем. Гавий разглагольствовал о приближавшихся экзаменах, хотя все и так уже знали, чего ждать. Им оставалось лишь четыре недели месяца ноялия, и каждая из них была расписана для сдачи тестов. Первая неделя ожидалась академической: история, теология, исчисление и, разумеется, рондийский, чтобы продемонстрировать, что они умеют читать и писать. «Исчисление хуже всего», – подумал Аларон, хотя самой важной должна была стать следующая пяденица, когда они представят свои дипломные работы. В коллегию съедутся и вербовщики, и ученые. Дипломные работы были для учащихся шансом внести свой вклад в магическую науку, и многие считали их важнейшей частью экзаменов.

Вторая неделя полностью посвящалась навыкам, необходимым боевым магам. Им предстояло продемонстрировать свое умение обращаться с оружием дальнего боя и ездить верхом, а затем сразиться без использования гнозиса с лучшими солдатами городской стражи, которые знали свое дело, даже применяя затупленное оружие. Вся неделя будет напряженной, изматывающей и опасной.

Третья и четвертая недели должны были стать проверкой их гностических знаний и навыков: базовых энергетических манипуляций и теории, герметического гнозиса и теургии, а напоследок – тауматургии и колдовства. Тестировать их будут абсолютно все преподаватели, и посмотреть на это соберутся многие, включая вербовщиков из Киркегарде, Вольсая, легионов, Арканума и городской стражи, а также частные лица, нанимавшие магов в качестве телохранителей или учителей. Экзамены были витриной, и то, что они выставят в ней, имело едва ли не решающее значение для их будущего.

Малеворну, Фрэнсису и Сету будущее было гарантировано по праву рождения. Грон Колл и Борон Фунт тоже обладали хорошей родословной. Рамон, как чужак, мог выпуститься, лишь обязавшись отслужить в легионе, однако он в любом случае вернулся бы в свою родную силацийскую деревню влиятельным и уважаемым человеком, поскольку магов-римонцев было не так много.

Аларону, лишь еще одному городскому магу, который не мог похвастать ни знатным происхождением, ни чистотой крови, наверняка придется сложнее. Людей с четвертью магической крови было множество; зачастую являясь ублюдками, они, как правило, становились боевыми магами на передовой, которых наперегонки спешили убить вражеские арбалетчики или лучники, а рядовые солдаты собственной армии не слишком-то жаловали их. Многие из них погибали рано. Ванн Мерсер вообще не хотел, чтобы его сын служил в легионе; он всегда пытался заинтересовать свое чадо искусством торговли, однако Аларон мечтал о великих делах и героизме на поле боя, о славе и признании. Он стремился к тому, чтобы окружающие им восхищались, а «Чистые» его уважали… И еще – чтобы рядом с ним была одна римонская девушка.

Разрушив Римонскую Империю, Вознесшиеся маги из Благословенных Трех Сотен стали постигать свои вновь обретенные силы. Когда дело дошло до деторождения, они обнаружили, что гностический потенциал напрямую связан с тем, кем были родители ребенка: маги рождали магов и качество «магической крови» напрямую влияло на могущество ребенка. Возникли новые династии, считавшие, что чем чище кровь, тем лучше. Однако также было обнаружено, что чистота крови отрицательно сказывается на плодовитости обоих полов. Поэтому чистокровным пришлось начать вступать в связи с обычными людьми, чтобы произвести на свет необходимое империи число магов. В результате чистокровных семей в империи осталось не так много. В их руках сосредоточена бóльшая часть власти, и они презирают тех, чья кровь «разбавлена», в то же время нуждаясь в боевых магах, которых менее чистокровные семьи дают легионам.

Район Аруна-Нагар, Баранази, Северный Лакх, континент Антиопия

Рами 1381 (сентинон 927 на Юросе)

10 месяцев до Лунного Прилива

Даже если бы Испал Анкешаран ослеп и оглох, ему хватило бы одного лишь обоняния, чтобы понять, в какой именно части Аруна-Нагарского рынка он находится. Каждый аромат был ему знаком. Специи, кофе и чай, моча и пот. Крупнейший рынок Баранази, жемчужины Лакха. Город славился как место паломничества. Он стоял в излучине реки, где Ганн-Слон однажды пролил воду из своего священного хобота, наполнив ее бассейн и создав артерию, чьи медленные воды текли через грязно-рыжие равнины, впадая в непреодолимое море. Здесь он покупал и продавал все, что, как ему казалось, могло принести выгоду. Рынок являлся ареной, на которой он сходился с покупателями и продавцами, находил друзей и наживал врагов, жил и любил. Это был дом, где он смеялся, плакал и благодарил за свою прекрасную жизнь каждого из Тысячи Омалийских Богов.

У Испала Анкешарана было все: чудесный город, любовь его богов, верная жена и множество детей, которые носили его имя и молились за него, когда он уходил. Его дом стоял на берегу широкого, но неглубокого участка священной реки Имуна. Он был не настолько богат, чтобы сильные мира сего ему завидовали, но и не настолько беден, чтобы его семья в чем-то нуждалась. Испал считал, что ему в жизни повезло, даже несмотря на войну и смерть, которые ему довелось увидеть воочию.

Открыв глаза, он обвел взглядом рынок, залитый туманным осенним светом. Солнце становилось ярче, и утренняя прохлада начинала уступать место жаре. Испал и его семья пошли на реку вместе с Разом Макани. Раз был его побратимом, хотя исповедовал амтехскую веру. Раз и его двое детей смотрели, как семья Испала молится Вишнараяну, Сивраману и, разумеется, Ганну-Слону, даровавшему удачу. Ганн покровительствовал именно ей, и пускай удача, на первый взгляд, казалась даром не таким значительным, как те, которыми награждали более могущественные боги, обойтись без нее человек не мог.

Чуть позже, когда жена Испала Танува повела детей домой, они с Разом сели, чтобы выкурить трубку и поговорить о днях минувших. Тем, кто не знал Раза, он казался порождением ночных кошмаров. Его ожоги выглядели все так же уродливо, пусть и появились на его теле двадцать два года тому назад. Раз был человеком угрюмым и молчаливым. Они встретились в 904, когда Испал отправился на север, прослышав об огромных прибылях, которые могла принести торговля с белокожими ферангами в Гебусалиме. До этого ему не доводилось покидать даже Баранази, не говоря уже о Лакхе. Что за путешествие это было! Пустыни, горы, реки… Вот только обернулось оно кошмаром: вместо торговцев феранги послали солдат, и Испал потерял все свои товары и едва не расстался с жизнью. Он, человек мира.

И все же Испал выжил да еще и спас яростного кешийского воина по имени Раз Макани, который был так сильно обожжен, что его смерть казалась неминуемой. Когда война закончилась, он увез Раза и его женщину на юг. Они стали братьями, людьми, которые заглянули смерти в глаза и выжили. Женщина Раза осталась с ним, невзирая на то, что он был изуродован огнем, и родила ему двоих детей, прежде чем умереть. У Испала с Разом нашлось много общего, и теперь дочь Испала была обещана сыну Раза, чтобы закрепить их связь способом, угодным богам.