Тайна Моники Джонс - Кэтрин Блэк Страница 20

Ее манипуляции ни к чему не привели – в графе «результаты» было совершенно пусто.

– Но как же так, – удивилась Кэтрин, – неужели в интернете совершенно нет никаких совпадений по указанной дате?

– Я точно знаю, что встречаю ее не первый раз… 21.08.2002… Ладно, собираемся.

– Куда?

– В библиотеку.

Нам оставалось лишь молча следовать за ней.

Городская библиотека находилась за старым кинотеатром. Конверт мы взяли с собой, спрятав у Кэтрин в сумочке. Пару раз порывы ветра чуть не снесли нас по дороге, а мелкий дождь, который только начал моросить, намекал, что так просто мы не отделаемся.

В библиотеке пьяняще пахло старыми книгами. Нескончаемые ряды шкафов с книжными томами уходили далеко вглубь здания, лампочки неуверенно мигали. Время текло здесь совершенно по-другому, почему-то отчетливо чувствовалось, что спешить некуда.

Анна нажала на круглый серебряный звоночек у стола отсутствующего библиотекаря. К нам из дверей напротив вышла невысокая полная женщина, она узнала Анну и добродушно поинтересовалась:

– Здравствуй, чего тебе не гуляется перед школой?

Анна проигнорировала вопрос, буркнув:

– Где мистер Уайт?

Прозвучало более чем недружелюбно, но женщина понимающе кивнула:

– Ему нездоровится. Передам, что ты приходила.

– Вечно с ним так летом, – пробормотала Анна, все еще сверля взглядом пустое кресло с красным пледом, после чего, тряхнув головой, попросила: – Миссис Лорен, мне нужны статьи школьной газеты за 2002 год.

Моника позади меня обреченно вздохнула.

Если миссис Лорен удивилась, то не подала виду, молча пройдя за высокие стеллажи. Вернулась с потрепанными подшивками достаточно быстро.

– Постарайтесь аккуратней, – не очень строго, но с нажимом попросила она.

Заверив ее, что лишний раз дышать на листки не будем, мы уединились за самым крайним столиком в конце библиотеки. Стулья скрипели, лампа зажглась с третьего раза. Мы же, разложив перед собой на столе ветхие подшивки, скрупулезно начали выполнять поручение Анны.

– Разрази меня гром, если я не здесь об этом читала, – говорила она. – Я помню эту дату, но, как видите, в интернете о ней ничего нет. Странно, но не смертельно – если происходило что-то на самом деле важное для Эмброуза, редакция школьной газеты точно не обошла ситуацию вниманием.

– А можно поинтересоваться, зачем ты перечитывала школьные газеты семнадцатилетней давности? – не без иронии спросила Моника.

Анна смерила ее суровым взглядом.

– Потому что так мне будет легче стать лучшим редактором газеты за все существование школы: знания не только сила, но и власть, а сейчас, когда бразды правления находятся у Кимберли, мы читаем лишь ироничные статьи про похождения старшеклассников. В конце колонки не хватает только «я знаю, вы любите меня, целую, ваша Сплетница». Раньше разоблачения школьных скандалов напоминали политические дебаты, а теперь что…

Моника закатила глаза, перед этим спрятав лицо за одной из подшивок.

– Нам нужна статья за сентябрь, но лучше просмотреть все…

И мы принялись искать нужную нам информацию в далеком призрачном прошлом Эмброуза. Я часто отвлекалась: казалось, кто-то прожигает колючим взглядом мой затылок, я то и дело оборачивалась к книжным полкам, они закрывали нас от глаз тех, кто находился в другом конце библиотеки. Глупости, конечно, но сумеречная дымка среди белого дня в библиотеке влияла на меня каким-то странным образом.

– Я нашла! Нашла!

– Кто бы сомневался, что это будешь ты, – едва слышно сказала Моника.

– А это потому, – хмыкнула Анна, – что никто никогда не принимает во внимание школьную газету, а именно она часто бывает самым ценным источником информации.

И довольная собой, она важно помахала перед нами самой тощей подшивкой.

Мы втроем придвинулись как можно ближе к Анне, а она, нахмурившись, пробежала глазами текст, явно не в восторге от того, что там было написано, после чего принялась полушепотом объяснять:

– Как же я могла такое забыть… семнадцать лет назад, в ночь на двадцать первое августа, в больнице Эмброуза случился нешуточный пожар – начало гореть левое крыло, в котором было размещено родильное отделение…

– О Господи! – ужаснулась я.

Девочки шикнули на меня, а Анна продолжила:

– К счастью, пламя не успело разбушеваться вовсю – какой-то прохожий заметил языки огня и вызвал пожарных. Пожар удалось потушить в рекордные сроки, никто не пострадал: ни те, кто лежал с новорожденными, ни те, кто был на сохранении или уже на сносях. Дальше провели небольшое расследование, в ходе которого причиной пожара сочли устаревшую проводку. Кого надо оштрафовали, беременных и новоявленных матерей переместили на второй этаж подальше от левого крыла, ремонт сделали достаточно быстро за городские налоги, все живы и счастливы… а, вот, смотрите! Там в это время лежали родственники и близкие учащихся, список прилагается…

Лицо Анны вытянулось, она тревожно начала перечитывать про себя.

– Что там? – в предчувствии чего-то плохого мы обеспокоенно потянулись за старой школьной газетой, но Анна увернулась и виновато продолжила:

– Мамы Брайана, Дэвида и Фреда лежали на сохранении в ту ночь… новорожденные Алекс с Питером были выписаны на следующий день. Миссис Палвин с Кимберли уехали за день до инцидента…

Анна в замешательстве уставилась на нас.

– Страшно подумать, что было бы, не заметь случайный прохожий пожар.

Мурашки ужаса пробежались по всему моему телу.

– Как о таком случае не может быть никакой информации в интернете?

Моника покачала головой:

– Словно просто попытались уничтожить всю информацию о пожаре, да только про несчастную школьную газету забыли.

– Но ведь родители ребят уж наверняка все помнят, зачем тогда такие махинации?

– Думаю, стоит спросить у наших родителей, они наверняка помнят этот случай, может, хоть что-то объяснят.

У меня зародились сомнения по поводу родительских откровений, но вслух я сказала совершенно другое:

– Смотрите, в конверте написано, что Брайана О’Нила в списках нет, в то время как его фамилия упоминается среди потенциальных пострадавших.

– Может, говорилось о других списках? – предположила Кэтрин.

– Да сколько их тогда! – возмутилась Анна. – По крайней мере, это никак не связано со смертью Эмбер, что бы там ни происходило у О’Нилов. Ее еще даже в проекте не было, она родилась спустя два года.

Я чувствовала что-то вроде разочарования. Кажется, я на самом деле надеялась, что это как-то связано с Эмбер и мы хоть на один шаг приблизимся к разгадке ее смерти. С другой стороны, история с конвертом и пожаром вызывала бурю эмоций – здесь явно что-то было, но мы не располагали достаточной информацией. Или, как всегда, не видели того, что у нас перед носом?