Магия тьмы - Майя Мотейн Страница 21

– Я думаю, у меня найдется дельце для человека с такими способностями, как у тебя.

Обычно сердце Финн трепетало от восторга, когда ей предлагали новое задание. Но на этот раз не она будет выбирать себе работу. Ей навяжут это дело. Сердце колотилось – болезненно, устало, напуганно. Но оно было живым. До боли живым. Как хромой раненый зверь, ковыляющий прочь от охотника.

– Я буду милостива. И позволю тебе сохранить большую часть магии. У тебя останется управление землей. Но это личико тебе придется носить еще какое-то время, – проговорила Коль. – Никакого использования пропио до тех пор, пока ты не выполнишь задание. Я попрошу тебя найти мне кое-что, что мне уже давно нужно…

Финн сплюнула кровь на землю под ноги Коль.

– Умение общаться с людьми?

Послышался сухой треск – будто сломалась ветка. Острая боль пронзила запястье Финн, и девушка не сдержала вопль.

– Не совсем, – невозмутимо продолжила Коль. – Ты раздобудешь мне кое-что более полезное.

– Жду не дождусь услышать, что же это. – От ярости Финн охрипла.

– Вот какую сделку я тебе предложу: в обмен на свою свободу ты принесешь мне плащ-невидимку.

Один из людей Коль коротко хохотнул. Финн потрясенно уставилась на женщину, от возмущения даже позабыв о боли в запястье.

– Плащ-невидимку? Тот самый? Который передается от отца к сыну? От короля к королю?

– Именно его. Принеси мне плащ-невидимку из дворца. У тебя есть на это три дня. Если у тебя получится – ты обретешь свободу. Если же по какой-то причине тебе это не удастся…

Приспешники захихикали.

– Если не удастся – ты будешь работать на меня с улыбкой. Договорились, Воровка Лиц?

Финн уставилась на Коль со столь обжигающей ненавистью во взгляде, что ей едва ресницы не опалило.

– Когда две стороны добровольно приходят к соглашению, у нас принято пожимать друг другу руки, entiendes? – Ухмылка Коль стала только шире.

Четыре бандита не давали Финн двигаться, а ее магию украли. Можно было назвать это соглашение каким угодно, только не добровольным. Но такие люди, как Коль, часто подменяли определения слов, когда им это было выгодно. «Нет» превращалось в «да», влетая в одно ухо и вылетая из другого.

Локоть Финн отпустили, и она смогла протянуть Коль руку.

– Нет. Другую.

Головорез, удерживавший девушку, завел ей руку за спину и высвободил другую. Со сломанным запястьем.

Но Финн не собиралась выказывать слабость. Она подняла обмякшую руку и протянула Коль. Когда глава Ла Фамилиа сжала ее пальцы, доламывая сломанное, Финн не застонала от боли, а зарычала, глухо, как дикий зверь.

– Договорились? – подчеркнуто вежливо осведомилась Коль.

– Договорились, – прорычала Финн.

Финн открыла дверь в комнату в «Яблочном огрызке» только с третьей попытки. Руки у нее дрожали.

Когда дверь со скрипом поддалась, девушка юркнула внутрь и захлопнула ее, опять повредив еще не до конца зажившее запястье. За чары исцеления, которые наложил какой-то сомнительный брухо в Щипе, она расплатилась плащом мальчишки в маске лиса. Хотя она предпочла бы повесить этого Лиса на его же плаще. Если бы не он, банда Коль ее бы не поймала. Впрочем, Коль все равно бы ее нашла, верно? Ла Фамилиа знала, что Финн живет в этой таверне. Следила за каждым ее движением. К горлу девушки подступила тошнота.

Нужно уехать из города. Изменить внешность, выпутаться из этой передряги. Воровка метнулась к треснувшему зеркалу, висевшему над небольшим ветхим столиком возле узкой кровати. На лице уже проступили синяки, будто она жадно сожрала пригоршню фиолетовых ягод. Нижняя губа кровила.

Она провела ладонью по лицу, думая о другой форме носа. Немного шире. Но когда ее рука опустилась, нос остался тем же. Финн ударила кулаками по столу, запястье пронзило болью. Разразившись бранью, она глубоко вздохнула и попыталась снова. На этот раз она провела ладонью по волосам, представляя себе белые кудри. Ничего не произошло.

Разочарование острыми когтями терзало ее избитое тело. Да кто такая эта Коль, чтобы решать, использовать ей пропио или нет?! Финн было наплевать на подлинное имя или внешность – все это она могла оставить в прошлом и никогда не оглядываться. Но припио было единственным, что она по-настоящему ценила. Единственным, за что она цеплялась. Если можно изменить облик, можно изменить и судьбу. А теперь с этим покончено. Ее пропио украдено.

Девушка чувствовала себя словно запечатанная бутылка игристого вина. Когда она пыталась воспользоваться пропио, она словно трясла бутылку, вместо того чтобы выдернуть пробку. Давление внутри нарастало, а сбросить его было некуда. В точке между бровями вспыхнула острая боль. Если Финн не раздобудет плащ-невидимку, пропио ей не вернуть. А вся эта затея с похищением плаща приведет лишь к тому, что ее поймает замковая стража.

«Нужно бежать», – подсказывал ей разум.

Но и побег ни к чему не приведет. Если Коль поручит Ла Фамилиа разыскать Финн, ей из города ни за что не выбраться.

Воровка притихла, склонилась над столом, с трудом дыша. А потом завопила от обиды, схватилась за столешницу, позабыв о поврежденной руке, и швырнула его через комнату. Хлипкий столик ударился о стену, чуть не попав в узкое окно, и развалился.

Финн даже подумала, не признать ли ей поражение: так она вернет магию. Но ей придется работать на Ла Фамилиа. А потом она вспомнила самодовольную ухмылку Коль, палец, прижатый к ее губам. Девушка отерла рот, отгоняя воспоминание. Нет, она так не поступит. Не станет так поступать.

Что, если выполнить условия игры? Проникнуть во дворец? Но при любых обстоятельствах эта затея самоубийственна. А ей нужно пройти в замок и затем покинуть его без возможности изменить свой облик. Безумие, да и только.

Поток мыслей в ее голове связался тугими узлами, она никак не могла найти решение.

Кровать привычно скрипнула, когда Финн опустилась на матрас. Она ночевала в этой комнате уже несколько недель – достаточно, чтобы назвать эту кровать своей. Зря она тут задержалась. Как только ей стало уютно под одеялом в этой комнате, нужно было собраться, убежать и никогда не возвращаться. Стоит пустить корни, как у тебя появляются слабости. Уязвимости. Нити, связывающие тебя с другими людьми. Нити, всегда эти нити.

И вновь этот голос зазвучал в ее голове. Голос Игнасио.

«Нити кукловода, Финни… Нити кукловода…»

Холодный пот выступил у нее на лбу. Коль была такой же, как он. Игнасио пытался превратить ее в послушную маленькую доченьку. Пытался ее контролировать. Определять, каким будет ее облик. На кого она должна работать. Кто она вообще такая. Финн невольно поддалась воспоминаниям.

Во время их первых дней вместе Игнасио купил ей на рынке кусочек карамельного пудинга. Тогда-то Финн и набралась храбрости спросить, зачем он взял ее, беспризорницу, к себе.