Лишенное формы - Марк дель Франко Страница 21

Бриаллен бережно подняла куб и передала мне.

Едва взяв сосуд в руки, я ощутил окружающее его силовое поле. Интересно, что же в нем такое? Я присмотрелся и вдруг почувствовал неприятный холодок. То, что поначалу показалось высохшей скорлупкой стручка, было на самом-деле серыми, безжизненными крыльями флита. Неестественно вывернутые вперед, они как бы сжимали сморщенное тельце с едва различимым бесстрастным личиком. Не говоря ни слова, Бриаллен забрала у меня куб и вернула на стол.

Из кабинета мы спустились в кухню, где она стала готовить салат.

— Впервые увидел мертвого флита.

Бриаллен принялась крошить зелень.

— Да, редкое зрелище. Я разговаривала с одним из моих подданных — речь шла о похоронных процессиях флитов, свидетельницей чего мне посчастливилось быть — и упомянула, что ни разу не видела, как избавляются от тела умершего. Сегодня утром он принес мне вот это. Сказал, что они просто оставляют его на подходящем холме, и что оно уходит с первым светом дня.

— Но зачем он отдал его тебе?

Бриаллен наклонилась и, пошарив на полках, достала глиняную миску.

— Он мне его и не отдавал. Просто подумал, что мне захочется на него посмотреть. Я пообещала, что выставлю его наружу до рассвета.

— Но ты же наложила на него охраняющее заклятие.

Она пожала плечами.

— Временная мера. Я заметила, что оно сильно обесцветилось, пока находилось в доме. Вероятно, все дело в свете, и солнце просто справляется быстрее. Полагаю, это имеет какое-то отношение к покидающей тело сущности. Трудно поверить, что существо размеров флита может быть разумным. Я даже думала, что может быть сущности в них больше, чем физической материи.

Я с невинным видом наклонился к салату.

— Кстати, о сущности…

Прежде чем я успел продолжить, Бриаллен подняла руку и с улыбкой покачала головой.

— Нет-нет, сначала мы поболтаем как старые друзья, поедим, а уж потом займемся делами. Бери тарелку.

Я грустно вздохнул. Бриаллен невозможно застать врасплох. Она вытащила из духовки здоровенный, рассчитанный явно больше чем на двоих ростбиф и расставила тарелки для овощей и картофеля. Мы забрались на высокие стулья и принялись за дело. Я по большей части помалкивал, чтобы не соскользнуть случайно на запретную тему, зато Бриаллен было что рассказать.

Она лишь недавно вернулась после годичного академического отпуска, который провела в Гарварде, где преподавала — по ее собственному выражению — «не столь уж и Темные века». Приступив к изучению флитов, Бриаллен продолжала вести исследовательскую работу, продолжала попытки культивировать в суровом климате Новой Англии кое-какие заморские растения и еще постигала секреты тайской кухни. Последнее увлечение, как мне показалось, вполне могло послужить причиной еще одного путешествия.

Рассказала она и о своем участии на первой стадии переговоров в Таре и о планируемом визите в Германию с целью изучения сложившейся там политической обстановки. Бриаллен была среди тех, при чьем непосредственном участии создавалась Гильдия стражей, и хотя формально не подчинялась королеве, ее симпатии были целиком на стороне Благого двора. В качестве главы колледжа друидов она имела дипломатический статус в большинстве европейских стран и нередко выступала в роли специального советника мировых лидеров. Далеко не сразу, а лишь по прошествии многих лет я осознал, насколько высок ее статус. До этого я всегда воспринимал ее как милую даму, научившую меня заклинаниям.

Бриаллен начала убирать тарелки.

— Ты такой молчаливый сегодня. Расскажи, чем занимаешься помимо работы.

Я знал, что она имеет в виду. Бриаллен понимала, что мне нужно полностью сосредоточиться на возвращении прежних способностей. Предпринятые с моей стороны попытки ее не удовлетворяли. По крайней мере так мне казалось.

— Ну, начну с того, что я сейчас в отличной физической форме…

— Уже неплохо. — Она поставила на стойку два стакана и разлила портвейн. Потом протянула мне один стакан, прихватила бутылку и вышла их кухни. Мы поднялись в гостиную, где уже горел камин. Хотя его топили даже летом, температура никогда не поднималась настолько, чтобы создавать уютную атмосферу. Хотя в ее распоряжении был весь дом, эту комнату — с пухлыми, мягкими креслами, книгами и видом на сад — хозяйка любила больше всего, и я легко мог представить, как она засиживается здесь за чтением, пока рассвет не прогонит ее в постель.

— И?..

Я опустился в кресло поближе к камину.

— Моя телесная защита активируется, похоже, автоматически. Сенсорные способности работают будто с перегрузкой. С мысленными посылами по-прежнему не получается. О прочем не приходится и говорить. А заклинания забываются в следующую минуту после того, как я их выучиваю.

Бриаллен поджала губы.

— Все это я знаю. Но что ты делал в последнее время?

— Позавчера попытался зажечь свечу и поджег письменный стол, — сказал я, постаравшись сдержать ухмылку.

Она раздраженно фыркнула.

— А ты хотя бы пытался слушать собственное сердце?

Я нахмурился.

— Послушай, мне прекрасно известно…

Она не дала мне закончить.

— Я начинаю в этом сомневаться. Ты хочешь зажигать бесценный огонь. Хочешь прорицать будущее. Накладывать заклинания. Но даже не пытаешься подготовить себя к этому. Если бы ты сломал обе ноги, то, наверное, сидел бы и хныкал, пока не поднялся бы, чтобы пробежать марафон. С тем же успехом, что и сейчас.

— Это несправедливо, — сердито бросил я, уязвленный упреком.

— Ну и что? Я не твоя мамочка. И не собираюсь гладить тебя по головке. У тебя необыкновенный талант, а ты отказываешься пользоваться им.

— Никакого таланта у меня больше нет! — Никогда раньше я не поднимал голос на Бриаллен, но сейчас это случилось — к немалому моему удивлению.

Она рассмеялась.

— Неужели? И это все? Кто же ты теперь, Коннор? Тело без таланта? Ты должен справиться с тем, что у тебя в голове. Должен научиться жить с этим. Но прежде всего ты должен действовать. Те ответы, что у тебя есть, не решают проблему, и ты ищешь у меня сочувствия. Но ты слишком хорошо знаешь меня, Коннор, и должен понимать — я не питаю жалости к неудачникам.

Я почувствовал, как вспыхнуло, заливаясь краской стыда, лицо.

— Я пришел сюда за помощью.

— И ты ее получишь. — Она посмотрела мне в глаза. — Но главное, чтобы ты сам захотел помочь себе. Я не собираюсь бросать все и выяснять, что с тобой не так. Я помогу тебе. Но сделаю это не ради тебя.

Глядя на огонь, я чувствовал, как уходит злость. Бриаллен права. Резка, но права. Я злился не на нее. Я злился, потому что она права. Слишком долго меня несло по течению. Жизнь сделала неожиданный поворот, и я уступил, отказался от борьбы, притворяясь, что все устроится само собой, что однажды утром я проснусь, и все будет так, как было.