Наследники Земли - Шон Уильямс Страница 21

— Я полагала, что теперь ты даешь право принимать решения другим, — сказала она, как только Сол присела. — Похоже, это была особая тема — после Бейда, не так ли?

— И это все еще тема, — ответила Сол. — До тех пор, пока ты сама не попросишь об участии.

Тор оторвала взгляд от рук Сол и от ее кожи поразительного естественного цвета. Человеческая плоть теперь была вполне доступна — в понимании нужд сообщества энграмм, — однако ее постоянная нехватка могла принести желающим лишь разочарование.

— Что есть, то есть, Сол, как тебе хорошо известно. Что еще хуже — ты сама потворствуешь этому. Ведешь к повторению того, что однажды уже произошло — на Со-тисе. И главное, сама позволяешь им поклоняться тебе так, словно ты — божество.

Что-то дрогнуло в лице женщины-оригинала, и Тор в душе рассмеялась, убежденная, что попала в точку. Однако последовавший ответ Сол застал врасплох и ее:

— Что, если бы ты была объектом их поклонения, Тор? Вероятно, это обстоятельство понравилось бы тебе больше?

. Ответ не требовал особого размышления. Еще секунды хватило, чтобы решить, стоит ли озвучивать его. Мардук и Махатала смотрели из-за плеча Сол, нервозные и податливые, в ее присутствии какими обычно бывали все.

— Да, — наконец согласилась Тор. — Полагаю, что так.

— И ты думаешь, что справишься даже лучше, чем я?

В голосе слышалась неопределенность, вдруг поколебавшая решимость Тор.

— Полагаю, это пока неизвестно, или я не так поняла?

Сол пожала плечами.

— Не я поручала тебе эту работу, Тор, и я не особенно нуждаюсь в ней.

Совершенно бесцветные глаза внимательно смотрели на Тор.

— Я всерьез задумала уйти и сдать дела после Бейда, но из вашего строя до сих пор никто не вышел вперед. Вы даже не смогли самостоятельно представить план Эксфорда Совету, однако взамен вы смогли использовать меня. И — да, они выслушали меня, как известно из их заявления. Кстати, сейчас они все еще прислушиваются ко мне, независимо, хочу ли этого я. Однако еще не поздно. С удовольствием отдам полномочия — в любое время, когда захочешь. И я готова письменно подтвердить твое лидерство. Пусть это будет моим последним приказанием. Несколько минут Тор взвешивала ее слова.

— Похоже, я сильно достала тебя, не так ли?

— Нет, Тор. Вовсе нет. Пусть это станет моим освобождением от гнета ответственности.

— Хорошо. — Тор ощутила волну легкого озноба. Трудно было понять, был ли причиной страх или эйфория. — Итак, теперь уже я должна освободить тебя от ноши?

Сол просто кивнула, протянув руку. Инстинктивно Тор приняла пожатие; сомнение охватило ее лишь на какой-то миг, когда выражение лица Сол стало решительным, а их руки уже сомкнулись воедино.

— А для начала, — голос Сол звучал уже в ее голове, — тебе понадобится вот это.

Взрыв воспоминаний и эмоций распустился в ее сознании, точно живой цветок. Мысли, прикосновения, сомнения, вкус… Все эти нюансы шли потоком по каналу, открытому между ней и Сол, каждый из них был связан с десятками других, вдруг бросивших Тор прямо в омут личных ощущений оригинала. Падение было неотвратимым, а контакте воспоминаниями — жестким. Все было гораздо насыщеннее и детальнее, чем даже при высокоуровневом моделировании и тестах в Дзета Золотой Рыбки, и много более аутентичным в сравнении с рабочими версиями кусочно-аппроксимированной памяти, замещавшей чистую память энграммы с момента первой активации. Это были глубоко личные нюансы, первородные ощущения женщины, прожившей более полутора сотен лет; и все они вливались в мозг Тор сплошным потоком, словно воды, прорвавшие сдерживавшую их плотину, сметая со своего пути весь лишний хлам.

Все это, однако, вовсе не было похоже на вторжение в мозг или, к примеру, замещение ее личности на иную. Все шло как бы от нее самой, или по крайней мере от иной ее версии, как будто это были ее более ранние, собственные воспоминания. А потому первый шок и испуг очень скоро сменились вдруг прорезавшимся чувством признательности за эти новые краски ее личности.

Конечно, информации все еще было слишком много, чтобы воспринять ее полностью. Одно изображение сменялось в сознании Тор другим — и так без конца; они приносили с собой все большую и большую ношу эмоционального груза. Картина, как Сол погибает от оружия Морских Звезд, и чувство, что твоя сущность, высшее воплощение тебя самой умирает, часть за частью, было завершением огромного и сложно сцепленного клубка моральных травм — начало которому было положено еще на Земле. В том, уже прошедшем времени, она была свидетельницей разрушения целой планеты и гибели тех, кого любила — матери, сестер и отца, — после страшного взрыва на порочном витке беспорядочного технологического прогресса.

Отец! Она противилась памяти, не находившей поддержки в ее собственном рассудке. Отец ей помнился, но всегда — окруженный чувством глубокой скорби. Прежде она любила его, преклонялась перед ним — все это было еще до его гибели на Ио. Однажды именно эта потеря стала источником ее вечной печали, или по крайней мере так казалось.

Еще было многое, чего Тор не знала вовсе. Теперь же перед ней раскрывалась череда воспоминаний, последовательно, шаг за шагом заполнявших пробелы памяти. Они несли то, чего Тор не могла осознавать до сих пор, и каждое последующее оказывалось все более трагическим, чем предыдущее: смерть любимой собаки, Скотта, после того, как кто-то скормил ей кусок битого стекла, смерть знакомого мальчика в автомобильной аварии. Она сама, попавшая в ловушку и в течение четырех часов находившаяся рядом с его мертвым телом — пока специалисты пытались извлечь детей из остатков машины. Ее сестра — на диване, рыдающая, только что рассказавшая их маме и отцу о приставаниях родного дяди…

Дядя? Она даже не предполагала, что у нее когда-то был дядя. Рыжий маленький человечек, с густыми волосами и выразительными глазами — как у газели. Он был вроде перекати-поля и приезжал иногда к Хацисам, чтобы «отдохнуть» после какой-то ужасно трудной работы. Маленькая Кэрил помнила его руки — они были незагорелые, с нежной кожей и слабыми пальцами. Вовсе не руки упорно работавшего человека, скорее руки педофила.

После того как сестра, рыдая от стыда, сделала свое признание, отец загнал дядю Рена в сад и там застрелил его. Кэрил, еще ребенок, стала свидетелем убийства — она сидела на яблоне и видела все сквозь ветви. Она вспомнила ощущения от коры в стиснувших дерево руках, слабость где-то внутри и горячие слезы, ручьем текущие по щекам, и ярко-красную вспышку, мелькнувшую одновременно со звуком раздавшегося выстрела.

Воспоминание было похоронено так глубоко, как только можно, оно было спрятано и от энграмм, когда пришло время построить их активационные воспоминания. Трагедия ее семьи была тайной, которую не следовало сеять по всей галактике. Это не было воспоминанием, которым можно делиться с кем-либо.

Не было им раньше.

Тор постепенно пришла в себя, обнаружив, что стоит на коленях, делая слабые движения в поисках опоры. Сол стояла рядом, не пытаясь помочь.