Тварь непобедимая - Михаил Тырин Страница 21

– Слушай, а что с докторской квартирой получилось? – неожиданно прервал Мустафа. – Мне Грузила какие-то вещи странные говорит...

Кича мельком взглянул на Ганса, немного помялся.

– С доктором промашка вышла. Он привел какого-то... В общем, выкинули нас...

– Не понял... – Мустафа прищурил и без того узкие глаза.

– Ну, в общем... Да непонятно там все. Я подумал, лучше не соваться. За доктором не те люди оказались, что мы думали.

– Какие еще люди? Ты говорил, никого за ним нет.

– Ну, ошибочка получилась. Кто-то есть.

– Кто? Говори, кто?!

– Ну... – Кича задумался и вдруг понял, что ему нечего сказать. Защитник доктора не назвал ни одного авторитетного имени, однако в тот момент, когда все кувырком летели с лестницы, почему-то казалось, что сила против них стоит неимоверная. Об этом говорил и сам факт, что кто-то посмел унизить людей Мустафы.

– Интересно... Выходит, ты даже не знаешь, кто тебя морщил. А сам ты назвался? Сказал, чей ты?

– Да, сказал. Я думал...

– Ты думал?! Ни черта ты не думал! Теперь каждая собака в городе узнает, что моих людей с лестницы спустили.

– Да нет, никто знать не будет... – Кича беспомощно замолчал. Ганс с любопытством наблюдал, как его всесильный, несгибаемый бригадир съежился под взглядом своего шефа. Впрочем, удовольствие от этого быстро улетучилось.

– Кретины, – процедил Мустафа и до хруста сжал кулак. – Учить вас, что ли, как вопросы решать?

Кича молча развел руками. Мустафа замолк, глядя в одну точку. Чувствовалось, как в голове у него бродят мысли, сталкиваясь и переворачиваясь, будто айсберги.

– Нет, ребята, это дело решать надо, – проговорил он наконец. – Из-за вас, ублюдков недоделанных, надо мной весь город смеяться будет.

– Никто ж не знал, – опять развел руками Кича. – Я все начинал по-умному делать, вон Ганс видел.

– Умник, мать твою... – Мустафа шагал взад-вперед, мысли-айсберги продолжали сталкиваться и расходиться. – И ведь не вовремя все, нельзя сейчас ни с кем ссориться. Ладно, обождем пока, но расхлебывать будете сами. Это дело оставлять нельзя, я не для того свой авторитет в городе ставил, чтоб со мной так шутили.

– Сделаем все как надо, – горячо пообещал Кича.

Мустафа не ответил, он думал. В его душе боролись гордость и благоразумие. С одной стороны, он не мог позволить, чтобы какой-то червяк, жалкий докторишка, ломал авторитет одной из его бригад. Самый важный и решающий вопрос сейчас – кто ему противостоит? Кто посмел так грубо накатить на людей Мустафы из-за простого бесполезного человечка? Или, может, не так уж прост этот доктор?

Мустафа знал, что в городе готовятся крупные перемены из-за передела рынка наркотиков. Его не касалась операция «Снегопад», поскольку он подобного бизнеса избегал. Но в такой ситуации ни в коем случае нельзя было ссориться с другими городскими авторитетами. Нельзя затевать мелкие разборки накануне грандиозных дел, перед лицом которых люди становились маленькими и хрупкими. Попав в шестеренки этой большой и мощной машины, можно в одночасье лишиться всего.

Вопрос с доктором требовал принципиального решения, но не сейчас, немного позже.

Мустафа думал.

* * *

Весна пришла ночью, под удары ветра и грохот крыш. Она словно бы штурмом ворвалась в город. Утром бой стих и наступила тишина.

Григорий проснулся, угомонил шлепком будильник и разлепил глаза. Даже сквозь задернутые шторы было видно, что за окном уже царствует солнце и что пришло оно надолго.

Он оделся, побрызгал лицо холодной водой и, пока на плите грелся чайник, вышел на балкон. Двор был залит светом и пропитан свежей весенней влагой. Было пусто, только черная дворовая собачонка разлеглась на скамейке и, наслаждаясь, ловила солнечные лучи – пока еще слабые, неверные, но уже, без сомнения, весенние.

Пользуясь хорошим настроением и приливом сил, Гриша захотел сделать что-нибудь такое, до чего обычно не доходят руки. Хотя бы подклеить отвалившийся кафель в ванной или привести в порядок книги, завалившие стол и подоконник. Потом – в библиотеку, в родной медицинский отдел. День сегодня выдался свободный, да еще такой солнечный и прекрасный, и его следовало потратить с пользой.

Собачонка, напитавшись солнечной энергией, потянулась и соскочила со скамейки, намереваясь пойти по своим собачьим делам. Но едва она ступила на тротуар, как ее спугнул сигнал въезжающей во двор машины.

Это была очень роскошная машина. Длинная темно-серая иномарка, неброская, но внушительная. Именно таким, по мнению Григория, и должен быть представительский класс.

Машина двигалась медленно, водитель смотрел номера подъездов. К немалому удивлению Григория, именно под его балконом и остановилось это автомобильное чудо, приглушенно сверкающее полировкой и хромированными деталями. Мягко захлопнулась дверь, пискнула сигнализация, и шофер неторопливо, с достоинством, вошел в подъезд.

«К кому бы это? – подумал Гриша. – К Витьке-телемастеру? Или к тете Даше с четвертого этажа, знатной станочнице-стахановке?»

В прихожей коротко пропел звонок. Так и не успев ничего предположить, Гриша открыл дверь.

– Здравствуйте. – На пороге стоял шофер. Он посмотрел в бумажку. – Если не ошибаюсь, Григорий Пшеницын?

– Кто? – От удивления Гриша даже не сразу понял вопрос. – Да, конечно! Это я.

– Андрей Андреевич Донской просил вас заехать к нему сегодня, – вежливо проговорил шофер. – Если, конечно, вы свободны.

На водителе была форменная фуражка-восьмиклинка и пиджак с затейливой монограммой на кармане. Приятное ухоженное лицо с легким загаром. Человек словно сошел с рекламного плаката фирмы по VIP-обслуживанию.

– Свободен, – кивнул Гриша.

На плите засвистел чайник. Гость повел глазами в сторону кухни.

– Вы завтракаете? Я подожду вас внизу.

Григорий снова кивнул и закрыл дверь. Некоторое время стоял в прихожей, хлопая глазами.

– Неплохо, – произнес он и пошел одеваться.

Завтракать Гриша не стал, только выпил чашку растворимого кофе. Спустился во двор – роскошная большая машина не растаяла, как мираж. Она стояла у подъезда, противореча окружающему пейзажу, как летающая тарелка на автозаправке.

– Меня зовут Сергей, – сообщил водитель, когда Гриша погрузился в просторное кресло и закрыл дверь.

– Меня – Гриша.

– Я знаю, – слегка улыбнулся Сергей.

– Ну да... – смущенно кивнул Григорий.

– Это «Линкольн»? – спросил он, когда машина выехала на шоссе.

– «Лексус», – ответил Сергей.

Машина плыла, мягко принимая на себя неровности дороги. Двигателя почти не было слышно, его заглушала негромкая музыка из динамиков. Было приятно двигаться по городу, ощущая долгие взгляды прохожих и почтительное отношение других водителей. Вскоре они были уже возле «Золотого родника». Высокие зеленые ворота открылись, проглотив машину, и отгородили от городской суеты тихий чистенький дворик.