Факел в ночи - Саба Тахир Страница 21

Лайя, охнув, отпустила рукоять и отступила. Шикаат вытянул руки, хватая ее за волосы. Она открыла рот в безмолвном крике, глядя на торчащий из груди бандита нож. Потом обратила ко мне полное ужаса лицо, в то время как Шикаат на последнем издыхании снова попытался ее убить.

Но силы наконец вернулись ко мне, и я оттолкнул его. Он отпустил Лайю и удивленно воззрился на свою внезапно ослабевшую руку, как на чужую. Потом замертво упал на землю с глухим стуком.

– Лайя? – позвал я, но она словно впала в ступор, не в силах отвести взгляд от мертвого тела. Ее первое убийство. Я вспомнил свою первую жертву – мальчика-варвара, и внутри у меня все сжалось. Вспомнил его лицо, разрисованное синей краской, и глубокую рану в животе. Я слишком хорошо знал, что сейчас чувствовала Лайя. Отвращение. Ужас. Страх.

Я наконец полностью пришел в себя. Болело все – грудь, руки, ноги. Но ни припадки, ни галлюцинации больше меня не терзали. Я снова позвал Лайю, и на этот раз она посмотрела на меня.

– Я не хотела этого, – пролепетала она. – Он… просто шел на меня. И нож…

– Знаю, – сказал я мягко. Она не захочет это обсуждать. Инстинкт самосохранения не позволит. – Расскажи мне, что случилось в Разбойничьем Привале. – Я мог отвлечь ее хотя бы ненадолго. – Расскажи, как тебе удалось раздобыть теллис.

Она быстро рассказала о своих злоключениях, одновременно помогая мне связывать второго кочевника. Слушая историю Лайи, я, с одной стороны, едва мог поверить во все это, а с другой – чувствовал, как меня распирало от гордости за ее бесстрашие.

Снаружи донесся крик совы. Только вот совам тут делать нечего в такую погоду. Я встал у края входа в пещеру и выглянул.

Ни единого движения. Но порыв ветра донес до меня запахи пота и лошадей. Видимо, Шикаат не соврал насчет своих людей, что ожидали снаружи.

Позади нас, с южной стороны, возвышались горы. К западу лежала Серра. Пещера смотрела на север. От нее вниз, к пустыне и перевалам, вилась узкая тропа, по которой мы смогли бы пройти через Серранский хребет. На востоке тропа резко уходила вниз, к Елманам – отвесным скалистым зубьям, протянувшимся на полмили, которые и в хорошую погоду смертельно опасны, не говоря уж о проливном дожде. Сразу за Елманами поднималась восточная часть Серранского кряжа. И нет ни тропинок, ни перевалов. Лишь дикие горы, которые в конце концов спускались к пустыне кочевников. Проклятье.

– Элиас, – беспокойно позвала Лайя, стоя рядом со мной. – Мы должны выбираться отсюда. Пока кочевник не очнулся.

– Одна загвоздка. – Я кивнул в темноту. – Мы окружены.

* * *

Спустя пять минут я привязал Лайю к себе. Шикаатова приспешника, все еще связанного, подвинул поближе к выходу. Тело Шикаата я усадил на лошадь и закрепил в седле. Плащ с него пришлось снять, чтобы его не узнали. Лайя все это время старалась не смотреть на него.

– Прощай, кляча. – Лайя потрепала лошадь между ушами. – Спасибо, что привезла меня. Жаль тебя терять.

– Я украду тебе другую, – сказал я сухо. – Готова?

Она кивнула, и я отошел в глубь пещеры, приготовив трут и кремень. Я развел огонь, подложив в него все ветки и хворостины, какие смог найти. Правда, в основном сырые. Густой белый дым повалил вверх, быстро заполнив пещеру.

– Давай, Лайя.

Лайя со всей силы хлопнула по крупу лошади, та с шумом выскочила из пещеры, унося Шикаата, и помчалась к северу, прямиком к поджидавшим ее кочевникам. Спрятавшиеся люди повыскакивали из-за валунов и грозно взревели, увидев дым и своего мертвого вожака. На нас с Лайей они не смотрели.

Мы выскользнули из пещеры, низко надвинув капюшоны, укрытые клубами дыма, дождем и темнотой. Я подсадил Лайю к себе на спину, проверил веревку, один конец которой привязал к наполовину скрытому горному выступу, и молча спрыгнул навстречу Елманам. Переставляя руки, я спустился футов на десять, пока ноги не коснулись скользкого от дождя камня. Лайя спрыгнула со спины с легким шорохом, который, как я надеялся, кочевники не услышат. Затем я сдернул веревку с выступа.

Наверху послышались приступы кашля – это кочевники вошли в задымленную пещеру, затем – проклятия, когда они пытались освободить своего друга.

Я кивнул Лайе, чтобы следовала за мной. Мы шли медленно. Наши шаги заглушали топот и крики кочевников. Скалы были острыми и скользкими. Зазубренные камни вонзались в подошвы и цеплялись за одежду.

Вспомнилось, как шесть лет назад мы с Элен жили в Разбойничьем Привале.

Все пятикурсники должны провести там пару месяцев, шпионя за бандитами. Бандиты это ненавидят, и если кого поймают, то беднягу ждет долгая и мучительная смерть. В том числе и поэтому Комендант в первую очередь отправляла сюда студентов.

Нас с Элен – байстрюка и девушку, двух изгоев – поставили в пару. Комендант, распределяя студентов по двое, наверняка злорадствовала, ожидая, что одного из нас уж точно убьют. Но дружба сделала нас обоих сильнее, а не слабее. Мы, будто играя, перемахнули через Елманы. Легкие как газели, мы подначивали друг друга на все более безумные прыжки, и Элен ни на йоту мне не уступала, так что никто бы не догадался, как она боится высоты. Проклятье, мы были так глупы и самонадеянны в своей уверенности, что не упадем и смерть нас не настигнет.

Сейчас я стал разумнее.

Ты мертв. Ты просто этого еще не знаешь.

Пока мы пробирались через каменистое плато, дождь стал понемногу стихать. Лайя, сжав губы, молчала. Я чувствовал, что она в смятении. Наверняка думала о Шикаате. Но при этом она не отставала от меня ни на шаг, замешкавшись лишь раз, когда я перескочил через расселину шириной в пять футов и глубиной – в двести.

Я прыгнул первым, без труда перелетев через трещину. Потом оглянулся и увидел, как она побледнела.

– Я тебя поймаю, – пообещал я.

Она посмотрела на меня своими золотистыми глазами, в которых боролись страх и решимость. И прыгнула без предупреждения, налетев на меня так, что я покачнулся. Я сжал Лайю в объятьях, ощутив ее талию, бедра, облако волос, которые так сладко пахли. Ее пухлые губы приоткрылись, как будто она собиралась что-то сказать. Я просто не мог повести себя разумно, когда она всем телом и так крепко прижималась ко мне.

Я оттолкнул ее. Она споткнулась, на лице ее отразилась боль. Я даже не знаю, почему так сделал. Может, потому, что подобная близость отчего-то казалась мне неправильной. Нечестной.

– Мы почти на месте, – сказал я, чтобы отвлечь ее. – Будь рядом.

Чем ближе мы подходили к горам, все дальше и дальше удаляясь от Разбойничьего Привала, тем слабее шел дождь. Постепенно его сменил густой туман.

Каменистые плато сглаживались и становились ровнее, переходя в уступы, поросшие деревьями и кустарниками. Я остановил Лайю, прислушавшись, нет ли погони. Ничего. Туман толстым слоем, точно одеяло, окутывал Елманы и клубился между деревьями, что окружали нас. Их жутковатый вид заставлял Лайю держаться ко мне как можно ближе.