Ваш номер - тринадцатый - Евгений Соломенко Страница 22

— Дорогой центрфорвард! Признаюсь вам в главном своем недостатке: я — умен! Это не прощается врагами, а друзей у меня нет.

Последняя фраза была произнесена с тихой грустью. Но печального философа снова сменил многогрешный сатир:

— Мне гусь не брат, свинья не сестра, утка не тетка! Хе-хе-хе!

Зорин внимал ему с удовольствием, не забывая, впрочем, поглощать поджаристое, натертое чесноком и усыпанное специями мясо. А профессор вдохновенно развивал свой экспромт:

— Бедное, наивное человечество! Тешится стандартным набором софизмов и почитает себя умудренным многими познаниями. Вслед за хитромудрым Конфуцием посмеивается: «Кто там ищет черную кошку в темной комнате, где кошкой даже и не пахнет?». А само слепо мыкается по собственному обиталищу, не ведая, что за монстры расплодились тут на каждом углу. Пернатые жабы, пауки с крысиными головами, летучие мыши размером с доброго быка. А бабочки-упыри? А пятиметровых пиявок не угодно ли?

— Да вы, я вижу, не чужды мистицизма? — улыбнулся Зорин.

— А что такое — мистика? — возразил Фабиан. — То, что вы, глубокоуважаемый Денис Викторович, именуете мистицизмом, постоянно пребывает в самых моих прозаических буднях. Да и в ваших, кстати, тоже!

— Вот как? — Зорин воздел брови. — В моих буднях? Ну а если бы я вас попросил привести хотя бы один пример моего «будничного мистицизма»? Для иллюстрации, так сказать!

— Что ж, извольте! — поднял брошенную перчатку космический профессор. — Не будем ходить далеко, возьмем сегодняшний наш матч.

— Так! Еще интересней! — Зорин все больше входил во вкус этой неожиданной игры. — В чем же вы там усмотрели мистику? В том, что я себе ногу набок сковырнул не без вашей помощи?

— Отнюдь! В данном случае меня не нога, а майка ваша интересует. Майку вы, достопочтенный центрфорвард, изволили надеть с девятым номером…

Тут Фабиан с легкой полуулыбкой выдержал эффектную паузу. И завершил победно:

— А на деле-то ваш номер — тринадцатый!

* * *

Только что подцепленная маслина сорвалась с Зоринской вилки, тяжко плюхнулась в бокал с нарзаном. Флер и обаяние беседы моментально улетучились, как и приятный хмель из головы вмиг протрезвевшего редактора. Зорин застыл с подъятой вилкой, нелепо раскрыв рот и вперив остолбенелый взор в таинственного собеседника. А тот улыбался, как ни в чем не бывало:

— Ну-ну, Денис Викторович, дорогой! Что это на вас столбняк напал? Я только выполнил собственное ваше пожелание. А вы ведете себя так, словно вас отправили в нокдаун!

— Нокдаун? — пробормотал Зорин, потихоньку приходя в себя. — Ну нет, тут нокаутом попахивает! Согласно закону Авогадро.

— Да полноте, право слово! Расквасились, ровно красна девица! — бросил недовольно профессор. — Ну, ведомо мне про ваш тринадцатый номер. Ибо сам я обладаю таким же точно. Только вы — пока еще новичок, а я, можно сказать, ветеран нашего гардероба. Так что вы радоваться должны. Как-никак, соратника встретили! Кафешантан!

— Да какого там, к шутам, соратника! — махнул рукою Зорин. — Я же до сих пор ничего и не понял. Хоть вы-то мне растолкуйте! Что за «Утренняя звезда» такая с ее чертовыми гардеробщиками и тринадцатыми номерками?

— «Утренняя звезда» есть мощнейшая и древнейшая транснациональная компания, названная по имени своего основоположника и бессменного хозяина.

— По имени хозяина? — переспросил Зорин. — Не странное ли имечко для человека?

— Ну что вы, дорогой Денис Викторович! Окститесь! — скривил губы «ветеран гардероба». — Наш с вами большой босс — вовсе даже не человек. А имен этих у него — что у собаки блох. (Да простит мне Хозяин столь фривольное сравнение!) Он и Утренняя Звезда, и Творящий Свет, и Денница, и Иблис, и Люцифер. Ну а чтобы вам стало совсем уже понятно, он — Сатана. А мы с вами, почтенный господин Зорин, до гроба преданные сатанисты.

Пламя настенных свечей померкло в Зоринских очах. Сатанинское пламя! В сатанинском фужере согревался сатанинский мартини.

Зорин помертвел лицом: он, Денис Зорин, — сатанист?!

Но долго пребывать в этом состоянии ему не позволил Фабиан:

— Милейший, вы уже и вовсе впали в кому! Будьте добры держать себя в руках! Вы все-таки мужчина, а ведете себя, как божья невеста, которую пьяный пономарь обесчестил перед алтарем! Оттрахал после светлого, хе-хе-хе, причастия!

Зорин молчал. Слова не шли на ум. А Фабиан, между тем, наращивал боевой напор:

— Хорош, нечего сказать! Еще не знает толком, кто такие сатанисты, а уже нос воротит и едва не в обморок валится! Тоже мне, девочка-целочка после седьмого аборта!

— Ну и кто же такие сатанисты? — подал голос Зорин. — Бойскауты? Тимур и его команда?

— Оставьте вы своих Тимуров в покое! Вот начитался советской беллетристики, не к ночи будь помянута! Да, сатанист, не ангел с крылышками. Но и не Гитлер напополам с Мамаем! Это самый обычный человек, только не позволяющий на ногу себе наступать. К вашему сведению, у нас тоже свои заповеди имеются, свои каноны и табу. И среди них, между прочим, такие: не причини вреда ребенку, не тронь зверя и птицу, если только не ради пропитания охоту затеял. И не вторгайся в дела других людей, пока эти другие не вторгаются в твой дом. Ну а уж коли вторгаются — тогда уничтожь их и живи в мире и покое, и полный кафешантан. Если тебя ударили по щеке, то воздай десятикратно.

— И это — все? — переспросил Зорин. — Весь кодекс сатаниста?

— Представьте себе! В общих чертах — почти весь. Ни вам кровавых пиршеств, ни разнузданных оргий. Уразумейте одну элементарную вещь: сатанисты — не злодеи и не садисты. Не надо представлять нас монстрами, которые таблетку аспирина запивают кровью невинного младенца. Мы — просто гордые люди, которые желают себе счастья не на том, а на этом свете. Нам подавай не рай на небесах, а свободу, знание и власть на земле!

Фабиан говорил тихо, но яростно, от ироничной небрежности не осталось и следа:

— Мы — не тупое быдло, которое униженно тянет свое ярмо в ожидании потустороннего рая. Мы не считаем грехом, когда утверждаем свое «я», когда любим женщину, когда уничтожаем врага, вставшего у нас на пути. У сатанистов за грех почитаются глупость, чувство стадности, отсутствие широты взглядов и эстетического начала.

Зорин изумленно слушал лекцию, которую ему читал вдохновенный механик небесных сфер.

— Так что сатанист — это прежде всего большое «Я». Вот, например, какой у нас самый главный праздник? Думаете, Вальпургиева ночь? Или Хэллоуин? Ничуть не бывало! Самый главный праздник для любого сатаниста — это день его собственного рождения!

— Выходит, главный праздник у каждого свой? А как же весь ваш орден?

— А наш, как вам было угодно выразиться, орден состоит из индивидуальностей и только поощряет неповторимость каждого своего члена. Разве сам факт своего появления на свет для вас важен менее, нежели рождение какого-то там Иисуса, который вам — не папаша и даже не троюродный дядя?