Ртуть и соль - Владимир Кузнецов Страница 22

– Я пришел не грабить, – так спокойно, как только может, произносит Эд. Это провоцирует его собеседников – они истошно смеются, стучат по столу кружками, хлопают себя по бедрам.

– Не грабить? – наконец спрашивает Король. – Зачем же тогда?

– Я ищу человека, – Эд убирает руку, надеясь, что про стакан его собеседники пока забыли. – Монахиню ордена Скорбящих Сестер. Кому как не вашему величеству знать о ее местопребывании?

Троица замолкает, уставившись на Эда зло и пристально. Кажется, еще немного, и они бросятся на него.

– Ты спрашиваешь нас об этой мерзости? – Голос Короля кажется доброжелательным, но в этой доброжелательности легко различить ненависть и отвращение.

– У вас нет причин любить Плакальщиц, – кивает Сол. – Но вы – истинные хозяева этих владений.

Король Чума кивает, затем вдруг отрицательно машет головой:

– Нет. Не я. Красная смерть потеснила Черную. Моя власть уже не так безгранична и всеобъемлюща. Но ты прав – кому как не мне знать, где твоя Плакальщица?

– Ваше величество скажет мне?

Распялив широкую пасть, Король долго и раскатисто смеется. Смех этот звучит отвратительно и зло, а в зияющем провале рта можно видеть черное, гниющее нутро чудовища. Оно словно наполнено доверху дурной кровью, темной и полной паразитов.

Легенды говорят, что Король Чума появился в те дни, когда первые сестры-Плакальщицы и братья-Гробовщики встали на борьбу с жуткой болезнью. Зараза избрала себе носителя – Тим Шарманщик, бродячий артист из Хайгейта, принес чуму домой, где заразил старика отца и жену. Надежд на спасение не было, но Тим решил опробовать иной путь – он обратился к самой болезни, моля о спасении от жуткой и неминуемой смерти. Таковое было ему дано – но за ужасную цену. Он и его семья обратились в чудовищ, воплощения чумы, ни живые, ни мертвые, единственной целью которых стало распространение заразы. Больше года они внушали ужас простому народу, пока наконец не были пойманы черными мундирами и сожжены в подвалах епископата. С их уничтожением эпидемия пошла на спад и вскоре завершилась. Но спустя пятнадцать лет, когда чума вновь явилась в Олднон, Тима снова видели в самом сердце зараженных кварталов. Те немногие, кому удалось пережить встречу с ним, рассказали, что чудовище носит корону из человеческих костей и зовет себя Король Чума. С тех времен его трижды пытались упокоить, но каждый раз Король Чума возрождался, появляясь на гребне новой эпидемии. Но сейчас, когда городом владеет Красная Смерть, говорят, что Король стал слаб, утратив большую часть своего могущества.

Эти строки молнией проносятся в голове Сола. Алина знала о Короле, писала о нем. А теперь, возможно, повстречалась лично.

– Выпей за меня, – требовательно провозглашает монстр. – И я расскажу тебе.

Костлявый палец указывает на медную кружку.

– Я не стану пить, – Эд чувствует, что бледнеет.

– Тогда ты не узнаешь о судьбе своей монашки.

– Судьбе? – Эд не отводит взгляда. – Она мертва?

– Увы, нет, – скулит толстуха. – Живехонька. Ты ведь говоришь о той, что пришла из тех же мест, что и ты? Она одна выжила. Остальные быстро увяли.

– Пей, – Король неумолим. – Не разделив со мной хлеба и вина, ты не можешь быть моим гостем.

– Если я выпью, ты скажешь мне? – Эд поднимается на ноги.

Властный кивок служит ему ответом. Сол протягивает руку к кружке.

– А если откажусь?

– Мы силой вольем его тебе в глотку, – сипит старик.

От копоти и чада в комнате тяжело дышать. Потемневшие и облупленные фигурки ангелов смотрят с резных обломков слепо, их улыбки – жуткие гримасы.

Эд резко подхватывает кружку, опрокинув ее содержимое в себя. К его удивлению, это оказывается вино – неплохое к тому же, и довольно крепкое.

– За Короля Чуму! – Он с силой бросает кружку об пол. – Трижды сожженного и вновь возродившегося!

– За Короля!!! – подхватывают старик и толстуха жутким скрипящим воем.

Тим Шарманщик стоит напротив Эда, самодовольно скалясь.

– Дело сделано, – наконец произносит он.

Эд так не считает:

– Монахиня. Ты обещал.

Монстр кивает:

– Монахиня… Как по мне – слишком много желающих спасти эту полуженщину. Ты опоздал, незваный гость. Твоя пташка томилась в подвале этого самого дома, запертая с остальными. Две ее подружки здорово скрасили нам вечера, а она… Она нашла лазейку и бежала. Прежде чем я успел вернуть ее, некто встретил ее и забрал с собой. Прочь из моих владений. Живую. Невредимую. Я долго горевал о потере.

Эд тяжело дышит, стараясь обуздать обуревающие его чувства:

– Кто ее забрал?

– Этого я не знаю. Знаю только, что и этого оборванца его холуи звали «королем», но чаще – «генералом».

– Ну что же, спасибо за ответ, ваше величество, – кивает Эд, вставая. – Я хочу просить вас еще об одном одолжении. Я хочу пожать вашу руку.

Жуткий хохот разносится вокруг – просьба Сола изрядно веселит троицу. Тем временем он осторожно опускает руку в карман.

– Ну что же, – отсмеявшись, скрипит Король. – Давно я не обменивался рукопожатием с живым. Вот моя рука.

Он протягивает костистую ладонь Эду. Тот отвечает на рукопожатие, с силой сжимая твердую, как дерево, руку монстра. Второй рукой он выхватывает из кармана нож и резким движением поддевает большой палец Короля. Не отпуская руки, он с силой полосует ножом по пальцу. Тим ревет – скорее от гнева, чем от боли. Палец поддается легко, словно бумажный. Подхватив его, Эд тут же разворачивается и бросается прочь. Вслед ему летят гневные вопли и жуткий вой.

* * *

– Выйди вон! – хрипит Сол, когда Спичкина голова показывается в приоткрывшемся дверном проеме. – Сколько тебе говорить!

– Я принес то, что ты просил, – невозмутимо заявляет мальчишка.

– Оставь на пороге. И не забудь как следует вымыть руки. Ты понял? – Эд заходится в приступе тяжелого надсадного кашля.

– Да понял, понял, – обычный тон сменяется недовольным ворчанием. – Надо было меня слушать, Эдди.

– Не умничай, – сил спорить, тем паче уже в который раз, у Сола нет. Спичка бормочет что-то напоследок. Хлопает, закрываясь, дверь.

Из раскрытого окна в комнату доносится многоголосый городской гомон. Вечереет – начинают закрываться магазины, уличные торговцы не спеша собирают свои лотки, усталые рабочие неспешно бредут домой после очередной двенадцатичасовой смены. Эдвард отрешенно смотрит в потолок. Нужно подняться, забрать то, что принес Спичка. Сомнений уже давно не осталось – зараза все-таки достала его. Теперь остается выяснить, хватит ли у него сил выздороветь.

– Чертова дрянь, – едва слышно бормочет Сол. – Не с тем ты связалась. Я не какой-то дикарь-заморыш. Я знаю, как надо лечиться… А, черт… кого я обманываю?