Lvl 2: Рок-н-ролльное сердце - Василий Криптонов Страница 23

— Угм.

Доротея обратно задрыхла. Припёрся я к ней уже под утро, весь такой радостный, немножечко в говно. А у неё в это время романтика в организме была на нуле. Но я ж мега-звезда, всё равно раскрутил, под конец она даже расшевелилась немного. Выпить, правда, не дала, да не больно-то и хотелось. У самого ещё бутылка едва початая есть. Живём!

Я нашёл на тумбочке хозяйкины сигареты, закурил. Доротея немедленно чихнула и приоткрыла один глаз.

— Слушай, может, ты домой пойдёшь? — буркнула она.

— Пойду, — не стал спорить я. — Ща покурю — пойду.

Анекдота она, по ходу, не знала. Успокоилась. И даже снизошла до разговора.

— Ремесленник я.

— По жизни?

— По классу. Да и по жизни тоже.

— Так, это... вроде ведь на рынке барыжить — это торговцем надо быть. Или купцом? — загрузился я.

— Я эти булки, думаешь, на складе беру? — окрысилась Доротея.

Вот, блин, хрень какая. Раз трахнешь — золото, а не баба. Второй раз придёшь — п**дец, а не золото. В третий раз, однако, ну-ка н**уй экспериментировать. Щас правда докурю — и до свидания.

— Печёшь, что ли? — буркнул я.

— Пеку, что ли. — Встала, оделась. — До открытия рынка напечь надо.

— Ну и нахер такая работа, если она тебя бесит?

— Тебе сколько лет-то было?

— Когда помер? Тридцатник почти.

— А мне — полтинник. Почти.

Е**ть-колотить, держите меня семеро. Аватар-то себе аппетитный состряпала, лет на двадцать восемь — не больше.

— И что? В пятьдесят лет мозг резко перестраивается, и ты понимаешь, что единственный смысл в жизни — осуществлять бессмысленные действия, от которых тебя воротит?

— В пятьдесят лет понимаешь, что те, кто всю жизнь гонялся за мечтами и желаниями, сейчас сидят на пособии, накачиваясь дешёвым пойлом, пока их дети с кривыми зубами делают минеты дальнобойщикам за горячий сэндвич.

— Тьфу, б**дь! — Я соскочил с кровати, накинул базовый шмот из инвентаря. — Ну тебя н**уй, с такими сказочками на ночь.

— Что, правда глазоньки колет? — заржала Доротея, просто в реальном времени превращаясь из нормальной блядовитой и хлебосольной бабёнки в стрёмную и душную б**дину.

— Низкие люди, — глубокомысленно сказал я от самого выхода, — стараются заставить тебя чувствовать себя ещё ниже. А великие люди дают тебе возможность почувствовать, что и ты можешь стать великим. Я вот — великий. Поэтому Ромыч, Иствуд и Вивьен тоже чувствуют себя великими. А ты — х**та на постном масле. Булок я у тебя больше не куплю и всем друзьям отсоветую!

— Угу, смотри обувку не сбей, пока по друзьям бегать будешь.

Я уже дверь захлопнул, когда до меня дошло, что она имеет в виду.

— Иди-ка ты на**й! — рявкнул я в дверь. — Есть у меня друзья! Бля буду — всё верну! И всех. И пойдём в рейд. Трахнем дракона. А потом такой концерт будет — весь мир о**еет!

Высказавшись, я взмахнул плащом и отвалил. Отошёл подальше, остановился, задумался. Куда идти-то? Вот бля, засада... Утро начинается, я — в пограничном состоянии между бодуном и в говнину. Не выспался нихрена. Щас бы коксом полирнуться, часик поиграть и баиньки. Впрочем, нахер, уже даже рефлексов таких нет почти.

— Обувку не сбей, — буркнул я. — Будешь так п**деть — я тебе е**льник набок собью. Шалава!

Давно меня так никто не бесил. Хорошо хоть в этом мире залётов быть не должно. А то если такая мразота мне потом ещё женитьбой грозить начнёт — это ж вообще п**дец проснётся.

— Спокойно, Мёрдок, — сказал я. — Дыши глубоко. Рассуждай логически. Можешь не дышать — х*й с ним — но логически рассуждай. У тебя есть проблема? Есть. Собственно, у тебя вагон проблем, Мёрдок. Ты молод, Мёрдок? Нет, Мёрдок, ты — стар. Суперстар. Тебе уже тридцатник, по меркам рок-музыки ты — древняя развалина. А значит, поздновато менять мировоззрение и жизненные ориентиры. Куда ты обычно идёшь, когда у тебя проблемы? Ну, вот, видишь, просто же всё! Чё ты загрузился-то?

И я, жахнув чуток с горлышка, для разогрева, зигзагами двинул через просыпающийся город к месту, в котором на протяжении целого года успешно решались все мои проблемы.

— Иствуд! И-и-иству-у-уд! — Я закашлялся и достал из инвентаря глиняный кувшин.

Когда-то два таких кувшина замесил по моему индивидуальному заказу Грой. С их помощью я сп**дил у Дона целую бочку пива для вечеринки, да так они у меня в инвентаре и пылятся.

— Иствуд, сука, ты пожалеешь, что игноришь!

Я размахнулся и швырнул кувшин в окно второго этажа. Ставни на окнах были предусмотрены, но ими редко кто пользовался, они тут больше декоративную роль играли. Ну, до этой секунды, наверное, так думал даже Иствуд. Однако когда к тебе в комнату, окружённый блестящими осколками, влетает кувшин и расхерачивается об пол с диким грохотом, ты вынужденно меняешь своё восприятие реальности. Я бы на пиво поменял.

— Это последний миг твоей жизни, потрать его на молитву! — рявкнул обозлённый ковбой, вслед за револьвером появившийся в окне. Тут же узнал меня и револьвер опустил. — А, это ты... Надо было догадаться.

— Ик! — икнул я и потёр пространство меж грудиной и животом. Вот ещё херня какая. Новое охеренное обновление, идеальный мир теперь с икотой? Вкусно, б**дь, как «Орбит икота». — В смысле, «догадаться»? Ты что — ик! — хочешь сказать, я стал предсказуемым?!

— Ты всегда был предсказуемым, Мёрдок. — Иствуд зевнул и, смахнув осколки, облокотился на раму. — Как только происходит что-то непредсказуемое — значит, за этим стоишь ты. Чего-то хотел, или просто пьяный дебош?

— А сегодня вторник? — спросил я.

— Суббота.

— Значит, чего-то хотел... А! Вспомнил. Дверь открой.

— Зачем?

— Внутрь хочу. Вишь — озяб, из сил выбился.

— Иди домой, Мёрдок.

— Я тебе сейчас в репу кувшином зах**чу, Иствуд.

— Это вообще не аргумент. Я успею выстрелить в кувшин раньше, чем он долетит до меня.

— На бутылку крепкого?

— На бутылку крепкого.

Я бросил. Иствуд выстрелил.

Технически, он успел. Пуля попала в кувшин, расколола его на несколько частей и свистнула у меня возле уха. Но все до единого осколки успешно врезались в рожу Иствуда, и он исчез из оконного проёма.

Я покатился со смеху. Обоссался бы, если б не ограничения, накладываемые виртуалом. Еле на ногах устоял, честное слово.

Мрачный Иствуд появился в окне.

— Поздравляю! — Я похлопал в ладоши. — Твоя взяла. Спустись, открой дверку, я тебе выигрыш отдам.