Весна Гелликонии - Брайан У. Олдисс Страница 23

— Послушай, — сказала она, делая шаг вперед и протянув к нему красивую руку. — Я не сказала, что ты можешь идти, монах. То, что ты мне рассказал, очень интересно, но ты же должен от имени Усилка уговорить меня пойти с тобой.

— Минуту, Искадор. Во-первых, мое имя Юлий, а не монах. Во-вторых, с какой стати я должен уговаривать тебя от имени Усилка? Он не друг мне, а кроме того…

Он замолк. Щеки его покрылись багровым румянцем. Он сердито взглянул на нее.

— Что кроме того?.. — в ее вопросе ему почудилась насмешка.

— О, Искадор! Ты так прекрасна! Я сам восхищаюсь тобой.

В настроении Искадор сразу же произошла перемена.

— Ну что же, Юлий, это совсем другое дело. Да и ты, как я вижу, далеко не урод. Как тебя угораздило стать священником?

Чувствуя, что лед тронулся, Юлий, немного поколебавшись, решительно сказал:

— Я убил двух мужчин.

Она долго всматривалась в него из-под густых ресниц.

— Подожди здесь. Я только уложу самое необходимое и захвачу лук.

Когда кровля рухнула, возбуждение овладело всем Панновалом. Произошло самое страшное, что могло произойти. Чувства людей были довольно противоречивы. Ужас сменился облегчением, что заживо похороненными оказались только заключенные, надзиратели и несколько фагоров. Их, вероятно, постигла заслуженная кара бога Акха.

Задняя часть Рынка была оцеплена милицией. На месте катастрофы суетились спасательные отряды и люди, относящиеся к гильдии врачей. Толпы людей, движимых любопытством, напирали на ряды милиции. Юлий проталкивался через толпу, ведя за собою девушку. Люди по давнему обычаю уступали дорогу священнику.

Твинк было трудно узнать после катастрофы. Всех посторонних удалили. Вокруг места происшествия были установлены яркие факелы, при свете которых работали спасатели.

Суета была довольно мрачной. В то время как одни заключенные разрывали гору обломков, другие стояли сзади, ожидая своей очереди. Фагоров заставили откатывать тележки с породой. То и дело раздавались крики, и тогда люди начинали лихорадочно копать, пока из под земли не появлялось тело, которое тут же передавали врачам.

Размеры бедствия были внушительны. Когда обрушилась новая штольня, то кровля главной пещеры также обвалилась. Фермы по выращиванию рыбы и грибов были почти полностью разрушены. Причиной обвала был подземный ручей, подтачивавший горную породу в течение веков. Вырвавшись из каменного плена, вода еще больше усугубила трудность положения.

В результате обвала проходы были завалены. Юлию и Искадор приходилось карабкаться по грудам обломков. По счастью, именно из-за этого их передвижение было незаметно для любопытных глаз. Они не останавливались ни на минуту. Усилк и его товарищ Скоро ожидали их в темноте.

— Черно-белое тебе к лицу, — ядовито заметил Юлий, увидев одеяние, в которое облачились оба заключенных. Усилк ринулся навстречу Искадор, намереваясь заключить ее в объятия, но та отстранилась, возможно, испугавшись его побитого лица.

Даже в сутане Скоро имел вид настоящего заключенного. Высокий и худой, он сильно сутулился, как человек, который долгие годы провел в камере с низким потолком. Его большие руки были в ссадинах. Он все время смотрел куда-то в сторону, избегая встретиться взглядом с Юлием. Но стоило Юлию отвести взор, как Скоро сразу начинал исподтишка рассматривать его, наблюдая за ним. Когда Юлий спросил, готов ли он к дороге, тот лишь кивнул и что-то пробормотал, а затем движением плеч поправил мешок на спине.

Начало их предприятия не сулило ничего хорошего. Юлий уже сожалел о своем минутном порыве. Он рисковал слишком многим, связав свою судьбу с такими личностями, как Усилк и Скоро. Он решил, что ему следует сразу утвердить свою власть, а то ничего, кроме беды, из их затеи не выйдет.

По-видимому, Усилк думал о том же.

Он шагнул вперед, поправляя мешок за спиной.

— Ты опоздал, монах. Мы думали, ты пошел на попятный. Мы думали, что это еще одна из твоих хитростей.

— Ты и твой друг готовы к трудному пути? У вас обоих неважный вид.

— Лучше давай отправляться. Нечего тратить время на пустые разговоры, — проговорил Усилк и шагнул вперед между Юлием и Искадор.

— Командование группой я беру на себя. А вам придется подчиняться моим указаниям. Ясно?

— А с чего ты взял, что будешь нами командовать, монах? — спросил Усилк, насмешливо подмигнув другу. Его лицо с прищуренным заплывшим глазом казалось одновременно и хитрым и угрожающим. Сейчас, когда появилась надежда на спасение, он был полон боевого задора.

— А вот с чего, — бросил Юлий и коротко размахнувшись, ударил кулаком в живот Усилка.

— Ах ты сволочь, — едва смог тот проговорить.

— Выпрямись, Усилк, и пошли.

Охота противоречить сразу пропала. Все покорно двинулись за Юлием, который, скользя рукой по стене, повел их в безмолвие горных недр.

Другие не обладали его умением читать стены и ориентировались только при свете. Но слабые огни Твинка уже давно скрылись вдали и все стали просить Юлия идти помедленнее или зажечь лампу. Но Юлий не пожелал сделать ни того, ни другого. Улучив момент, он взял за руку Искадор, которая с радостью дала ее. Юлий зашагал, испытывая наслаждение от прикосновения ее тела. Остальным двоим ничего не оставалось, как тащиться сзади, ухватившись за одежду девушки.

Вскоре рисунки на стене исчезли: значит они достигли границ Панновала. Юлий объявил небольшой привал. Пока другие разговаривали, он мысленно перебирал в голове план, который составил отец Сифанс. Снова он пожалел, что не попрощался со старым отцом-наставником.

— Подъем, — прокричал Юлий, поднимаясь на ноги. Он помог встать Искадор. Девушка молча переносила все тяготы пути, в то время как Усилк и Скоро начали ныть.

Наконец, выбившись из сил, они заснули, сбившись в кучу на склоне, покрытом гравием. Девушка лежала между Усилком и Юлием. Их начали мучить ночные страхи. В темноте им чудилось зловонное дыхание червя Вутры, скользившего к ним с раскрытой пастью, из которой тянулась мерзкая слизь.

— Нужно зажечь свет, — наконец решил Юлий. Было холодно, и он тесно прижался к девушке, уткнув лицо в ее одежду.

Когда они проснулись, то поели из скудных запасов, которые захватили с собой. Дорога становилась все более трудной. Иногда в течение нескольких часов им приходилось ползти на животе. Отбросив всякое чувство стыда, они постоянно окликали друг друга, боясь потеряться в этом всепоглощающем мраке земли. Иногда по щели, через которую они ползли, дул холодный пронизывающий ветер, от которого к голове примерзали волосы.

— Давайте вернемся, — заныл Скоро, когда они наконец встали во весь рост. — Лучше уж жить в неволе, чем переносить такое.

Никто ему не ответил, а он не осмелился снова заговорить об этом. Дороги назад для них уже не было. Они молча двигались вперед, подавленные окружающим их безмолвием.