Проект "Повелитель" - Игорь Денисенко Страница 23

– Пока ты тут кувыркаешься, рой в городе свирепствует. У меня двое пропали – Малыш и Шустрый. Джокер троих недосчитался, и Кота в том числе.

При имени Кот Федя подмигнул и прижал палец к губам. Я ничего не понял и спросил вполголоса:

– Ты Розу, что ли, в стукачестве подозреваешь?

А она как раз зашла в комнату. Надеюсь, не услышала. Косой кивнул, как бы наклоняясь за моим ботинком.

– Вижу, горел ты синим пламенем… Одежонку раскидал. Давай, хлопец, собирай манатки.

– Да вот, собственно, и всё.

Я затянул шнурки и подхватил с полу куртку.

– До свидания, Роза, прости, если что не так.

Роза, до того безучастно смотревшая на мои сборы, вдруг подошла и, поднявшись на цыпочки, поцеловала меня в щеку.

– Береги себя, Максим, – сказала она и отвернулась. Косой же ухватил меня за плечи и увлек за собой, на ходу крикнув:

– Учти, Роза, Толстого ты не видела. Не было его у тебя, если кто спросит.

В этот момент я ощутил спиной, что Роза украдкой утерла слезу.

Мы вывалили во двор и в темпе зашагали в направлении дома Хаймовича. Повернув за угол дома, я избавился от объятий Феди.

– Давай рассказывай, что происходит? Как все это понимать, твою мать!

Федор зашипел:

– Ты, лопух прошлогодний! Весь город знает, что Роза у Джокера на довольствии.

– Врут! Сроду никого у нее не заставал, – отмахнулся я.

– А часто ты у нее бываешь? Ты когда ей последний раз еды приносил? Она что, росой питается?

– Ну, неделю назад…

– Вот! А голод не тетка. Может, и не часто их обслуживает, но свои люди Джокеру нужны, чтобы знать, что в городе делается, вот и бегает к ней мальчонка, хавку таскает да новости собирает.

– Ты-то откуда знаешь?

– Оттуда – этому пацану лишний кусок не помеха. Мне он тоже докладывает.

– Господи, – вздохнул я, – скажешь ему, чтоб про меня не говорил, и всего делов.

– Скажу, – вздохнул Косой, – только нет у меня в нем уверенности.

– На фиг тогда кормишь?

– На всякий случай, – подмигнул Федя.

– Что еще случилось, рассказывай.

– Пока нас не было, люди Джокера пробовали мою хату на прочность.

– И как?

– Ружье их сильно удивило. А дробь в жопу огорчила до невозможности. Но я думаю, они еще придут, и к этой встрече надо готовиться. А у нас рюкзаки в подземелье остались.

– Ну и забирай, я-то при чем? Дорогу знаешь.

– Ты, я вижу, не только кувыркался вчера, но и водкой баловался?

– Ну.

– Оно и видно, не соображаешь ни хрена. Ключики заветные от лифта-то у тебя? И защита работает. Мне без такого мутновидящего, как ты, туда и соваться не резон.

– А-а-а. Понял, не дурак. Значит, прямо сейчас меня в поход тянешь.

– Да, потому что ждать их надо этой ночью.

– Ладно, идем к Хаймовичу, пистолет захвачу.

– Да мы и так к нему идем. Не проснулся, что ли?

Я кивнул. Встреча с Хаймовичем не радовала. Теперь я вроде как действительно перед стариком виноват. Я всегда знал, что дед любит меня как родного, хоть он никогда ничего подобного не говорил, но я всегда это чувствовал и знал. Одного меня он выбрал из всех и оставил у себя. Хотя первый с ним подружился Ящерка.

* * *

– Прости меня, Максим, – рука Хаймовича лежала на моем плече, – просто в тот момент я испугался. Испугался тебя, мне на мгновение показалось, что ты страшнее и опаснее всех этих бандитов. Так просто убить человека, без мыслей, без эмоций, словно выполняя обычную работу. Ты вырос на моих глазах, а оказалось, я совсем тебя не знаю. Глупость, конечно. Просто ты стал взрослым, а я всё еще, по привычке, считал тебя ребенком.

Из глаза Хаймовича выкатилась слеза, и он внезапно схватил меня за шею и привлек к своей груди.

– Прости, ладно?

– Да чего там, – смутился я, – дело житейское.

– Вот и ладушки. Куда собрались, ребята?

– Туда же, Хаймович, туда же, – кивнул Федор, – вещички там остались нужные. Мы быстро. Задерживаться не собираемся.

– Что ж вы вдвоем? Рюкзака-то три. Я с вами пойду.

– Не обижайся, Хаймович, но без тебя быстрее получится, а лишнее брать не будем.

– Ну смотрите, вам виднее…

* * *

Самый страшный и беспощадный зверь – человек. Голодный, доведенный до безумия, он все еще остается самым хитрым, самым изворотливым, самым умным и потому смертельно опасным. Было время, когда существовали банды людоедов, люди начали жрать друг друга. Ели самых слабых и беззащитных. Приманивали ребенка, нападали на беззащитную женщину. Как звали мою мать, не помню, почти забыл, как она выглядела. Но, кажется, она была самая прекрасная на свете. Ее светлый образ почти стерся из моей памяти. Но, как не заставляю себя забыть, не могу одно…

Ее крик до сих пор стоит в моих ушах: «Беги! Сынок, беги!!!» А в горло ей уже впивался нож. И я бежал, бежал изо всех сил. И слышал за собой топот тяжелых ног и смрадное дыхание убийц. От них несло человечиной. Несло запахом давно не мытых тел. Испражнениями. Несло смрадом разложившегося трупа. Они ничем не брезговали. Помню, как бешено колотилось мое сердце. Как будто молот стучал в голове. Уши заложило от стука. Я ничего не соображал от страха. И меня, скорее всего, поймали бы и съели, не провались я тогда в расщелину. Это был обрушившийся подземный переход. И преследователи потеряли меня из виду. А я два дня потом сидел в этой яме и не мог выбраться. И даже не пытался. Мной по очереди овладевали то страх и отчаяние, то ненависть к убийцам. Пока не накатило полное равнодушие к жизни. Я хотел умереть, чтобы оказаться на небе с мамой, чтобы никогда уже с ней не расставаться. Самым моим любимым и дорогим человеком…

А потом в яме меня обнаружил Косой и стал кидаться мелкими камешками – не больно, но очень обидно. Он так меня разозлил, что я вылез из, казалось бы, невылазной ямы, чтобы набить ему моську. И мы подрались. А потом помирились. Позже находили других ребят, так же поодиночке прятавшихся от всех на свете. Не помню, кому из нас пришло в голову уйти из города. Но пришло. После одной облавы, устроенной за нами взрослыми. Мы оказались в ловушке. И если бы не были такими маленькими и мелкими, то не просочились бы по канализационной трубе до ближайшего колодца. Вылезли. Отодвинули неимоверно тяжелую чугунную крышку, закрывавшую колодец. И пошли куда глаза глядят. Туда, где был хоть малейший шанс выжить. Мы ушли из города в пустыню, образовавшуюся после бомбежки к югу от города. Эх, если бы мы тогда знали, куда идем! Было нас человек двадцать примерно, когда уходили. А вернулись семеро. Я, Косой, Веник, Блямба, Шустрый, Верзила и еще один. Вот, блин, уже и не помню кто. Ах да, был с нами Ящерка. До похода в пустыню звали его как-то иначе, но вернулся он уже Ящеркой.