Наблюдатель - Николай Буянов Страница 24

- Предатель! - хрипел Такаси. - Подлый предатель, почему ты не умер? Все погибли, никого не пощадили, моего отца казнят, и все из-за тебя!

- Стой! - крикнул Оуэма. Все обернулись к нему.

- Сейчас некогда возиться с ним. Скоро здесь будут солдаты, нужно уходить.

- Послушайте, - заплетающимся языком проговорил Онуко Тэрай. - Я никогда не был предателем, меня просто подставили. Из меня пытались вытянуть ваши имена, но я ничего не сказал!

Оуэма рывком взял его за грудки.

- Живи, слизняк. Я не буду марать об тебя руки. Но помни: одно слово - и я найду тебя. Даже под землей.

Он повернулся к Такаси.

- Во дворе ждут лошади. Нужно успеть до рассвета.

Самураи, посланные Итиро Иэхисой, опоздали на несколько минут. В бессильной злобе они смотрели на отчалившее от берега судно. Похлопал и развернулся на ветру парус, и корабль растворился в тумане. На корабле контрабандистов уплывали государственные преступники Оуэма Тэдзива, Чико, Такаси Нуэми и Онуко Тэрай, который все-таки проследовал за беглецами и, незамеченным проникнув на корабль, спрятался в трюме.

Еще в 1588 году император Тоетоми Хидееши издал повсеместный указ, названный Катана-гари («Охота за мечами»), запрещавший хранение и ношение холодного оружия. Указ касался всех, кроме самурайского сословия, которые, напротив, получили ничем не ограниченную власть. Крестьяне, горожане и даже монахи, утаившие не то что меч, а даже нож или топор, подлежали немедленной смертной казни на месте, без суда. Чтобы исключить малейшую возможность производства оружия, в деревнях были закрыты кузницы и конфискованы все железные предметы домашнего обихода. А после разгрома тайного общества «Белый Лотос» настали и вовсе тяжелые времена. На все село выдавался один-единственный нож для убоя скота, и хранился он на центральной площади под охраной часовых.

Такаси Нуэми мрачнел с каждым днем. Он был одержим одной идеей: найти безопасное место для постройки новых кузниц взамен разгромленных, чтобы, выковав там новое оружие, возродить тайное общество и поднять восстание против японцев на Окинаве. Но крестьяне и горожане были напуганы. Везде странников встречали одинаково настороженно: ничего не знаем, мы люди маленькие, у нас семьи, приютить вас на ночь - приютим, но утром… Знаете, как бы беды не накликать.

Оуэма Тэдзива хорошо понимал невыполнимость этих планов, но Такаси был непреклонен.

- Если нельзя построить кузницы здесь, нужно идти дальше, - каждый раз говорил он, забрасывая котомку за плечи. - Не может же власть Императора простираться до бесконечности.

Мерно поскрипывала мачта на судне контрабандистов, резким голосом отдавал команды капитан, маленького роста, сухой как палка, с продубленной солнцем и ветром кожей. Плавание продолжалось уже пятый день.

Из трюма за спиной беглецов вдруг показался матрос, державший за шиворот упирающегося человека.

- Капитан! - крикнул матрос. - Он прятался здесь! Посмотрите!

- Ах, ты… - выдохнул Такаси Нуэми и, прежде чем остальные успели опомниться, бросился на Онуко Тэрая, отбивавшегося от матроса. Тэрай, обессилевший в своем убежище, не мог оказывать сопротивления, и Такаси быстро оказался на нем. Одной рукой он схватил Тэрая за горло, другой выхватил из-за пояса нож. Оуэма едва успел удержать Такаси. Команда в мгновение ока собралась вокруг.

- Кто это? - хрипло спросил капитан.

- Он следил за нами, - прошипел Такаси. - Он следил от самого Эдо, а может, и раньше. Подлец!

- Нет, - крикнул Тэрай. - Послушайте, я шел за вами в надежде спастись! Если меня схватят самураи, меня тоже ждет смерть!

- Ты врешь! Я сам видел, тебя отпустили, даже обещали награду. Награду за предательство!

Онуко Тэрай бессильно привалился спиной к борту.

- Не знаю. Я подозреваю, что меня просто подставили.

Оуэма недоверчиво посмотрел на него.

- Подожди. Ты хочешь сказать, что Итиро Иэхиса сделал это для того, чтобы отвести подозрение от кого-то еще?

Такаси вскочил на ноги.

- Что ты его слушаешь! Он же предатель! Он сочинит что угодно, лишь бы оправдаться! Какой смысл во всем этом? Ведь «Белого Лотоса» не существует.

- Но он может возродиться, - возразил Чико. - И тогда, если предатель действительно еще среди нас, нам угрожает страшная опасность.

- Ты останешься с нами, - решительно сказал Оуэма Тэраю. - Мы не тронем тебя, но имей в виду: каждый твой шаг отныне будет на виду. Задумаешь недоброе - берегись.

Юга Японии корабль так и не достиг. В проливе Осуми, отделяющем Японию от островов Яку, контрабандисты столкнулись с морским конвоем. Стычка была короткой и больше походила на бойню. Утро этого дня показалось беглецам сплошным кошмаром. Ноги дерущихся людей скользили по крови, красным ковром покрывшей палубу, контрабандисты, плохо организованные и вооруженные, в панике бросались в воду, где становились добычей акул. Корабль был подожжен, мачта сломана, и беглецов ждала неминуемая смерть, если бы не Оуэма Тэдзива, который убил троих контрабандистов и захватил крошечную джонку, привязанную за бортом. Так они вчетвером ушли от конвоя.

Безоружные, истерзанные, без крошки еды и капли воды, полуобезумевшие, через три дня они достигли незнакомого берега. Выбравшись на него, они до тошноты напились из ручья, стекавшего с лесистой сопки, и в изнеможении упали на землю, не надеясь на спасение.

Оуэма проснулся ранним утром от холода. Ему еле удалось растолкать своих спутников. Они молча пожевали каких-то кореньев и, шатаясь, двинулись в глубь материка. Тайга казалась мрачной и враждебной.

- Здесь можно построить кузницы, - тяжело дыша, проговорил Такаси, даже в такой ситуации не отказавшийся от своих планов. - Ни один самурай не доберется до этих мест.

- Но мы не сумеем доставить оружие на Окинаву, - возразил Чико. - Морской патруль перехватил контрабанду на этот раз, не пропустит и в следующий.

- Значит, нужно найти другой путь, в обход маршрутов патрулей.

Оуэма положил руку ему на плечо.

- Конечно, ты прав. Мы преодолели столько препятствий, что, кажется, нас уже ничто не остановит.

Меньше чем в двух часах ходьбы от них огромный полосатый тигр, припав к земле, наблюдал за человеком. Он оскалил пасть и напряг лапы перед прыжком.

Человек был седой, с длинными спутанными волосами, сухощавый и уверенный. На нем была теплая одежда из звериных шкур, на ногах удобные мягкие мокасины. Человек шел по тропке и нес на плечах вязанку хвороста. При себе у него не было никакого оружия - ни топора, ни ножа и даже палки, но он не ведал страха перед тайгой, как не ведает ребенок страха перед тем, кто его растит, кормит, выводит в жизнь.

Мать-природа

Взрастила тебя, человек,