Стопроцентно лунный мальчик - Стивен Танни Страница 24

— Ну, не знаю, — дружелюбно засмеялся Пит. — Я уж лучше напрягусь. Люблю трудные задачи! У всех моих знакомых имена простые, как у меня: Пит, или Бад, или Кен, или там Слинни — тоже коротенькое имя. А у тебя вон какое классное! Постараюсь все-таки запомнить.

Иеронимуса поразила такая дружеская непосредственность, причем не только по отношению к нему самому, но и к тем двоим. Раньше они встречались всего один раз, и притом не особо тепло.

— В общем, — продолжал Пит, уставившись на свои здоровенные кроссовки, — я хотел извиниться за то, что вел себя как какашка тогда, в ротонде.

Вот уж чего Иеронимус никак не ожидал.

— Ты о чем? Совсем ты не вел себя как какашка, — соврал он.

— Ну, там, хамил, требовал, чтобы ты похлопал Слинни по плечу, а сам даже «пожалуйста» не сказал. Еще нос грозился тебе сломать, кажется.

Иеронимус в жизни своей не испытывал такой неловкости — и одновременно торжества. Довольно странно, ведь он практически и не вспоминал ту встречу. А если приглядеться, нельзя было не признать, что Пит ему даже нравился. В конце концов, не может он быть совсем уж плохим, если Слинни с ним встречается. Воспитание требовало вежливо ответить на извинения этого олуха.

— Да ладно, я тоже был неправ. Мог бы сразу хлопнуть ее по плечу, когда ты попросил, а я стал выпендриваться.

— Да, но я потом сообразил — Слинни же серьезно учится, ей неприятно, когда ее отвлекают от разных умных занятий. А я полез.

— Да ничего страшного, Пит, — настаивал Иеронимус, изумляясь этому неожиданному состязанию в извинениях. — Можно подумать, если человек хорошо учится, его уже нельзя и по плечу похлопать?

Пит не нашелся, что ответить, и задумчиво уставился в окно.

— В общем, Слинни мне все растолковала, и я понял, что вел себя не очень хорошо.

— Все нормально, Пит.

— Вы со Слинни давно дружите?

Иеронимус дернул плечом.

— С третьего класса.

— Она часто о тебе говорит.

— Вы с ней много общаетесь? — не удержался Иеронимус.

— Ага, довольно-таки. В субботу я ее водил на предварительный матч по телеболу между Ловет-тауном и Гагариным. Ей понравилось.

— Правда? Не знал, что Слинни интересуется спортом.

— Не, если матч интересный, она знаешь как увлекается! Мы договорились: она ходит со мной на соревнования, а я с ней — в музеи, в кино, на разные поэтические вечера. Я открыл для нее мир спорта, а она для меня… ну, знаете, мир фильмов, книг, живописи даже и еще массу музыки, я о такой и не слышал никогда. А знаете, в чем мы с ней полностью согласны? Моя машина, «Проконг-девяносто», в прекрасном состоянии, три года езжу! Слинни от нее в восторге. Нам больше всего нравится гонять по шоссе при свете Земли, рано-рано утром, когда другие машины не мешают.

Иеронимус заставил себя улыбнуться и сказал, немного помолчав:

— Это классно, Пит.

— Я даже прочел ту книгу, по которой ты делал доклад на прошлой неделе. Слинни мне скопировала перевод твоего дяди. Классная книга. Странная очень, но классная.

— Пит, мне приятно это слышать. Мы ведь сначала готовили доклад вместе, а потом Слинни вдруг передумала и взяла себе другую книгу, в паре с другим учеником.

— Угу, она мне говорила.

— А со мной она больше не разговаривает.

— Правда?

— Ага. С того самого дня, как мы тебя встретили в ротонде. Когда это было — три недели назад вроде? С тех пор она на меня смотреть не хочет. Я думал, она и доклад мой не слушала, пока ты вот сейчас не сказал, что она скопировала для тебя «Шального древоволка».

Пит со смехом покачал головой:

— Да она без конца про твой доклад талдычит! Считает, что это прямо нечто гениальное.

Иеронимус промолчал, глядя в никуда, потом отвернулся к окну, за которым проносились в неоновом блеске далекие жилые дома.

Пит наклонился к нему.

— Слышь, чувак, мне очень нужно тебя кое о чем спросить.

— Да, конечно, спрашивай.

— Я знаю, что Слинни учится в классе для ботанов. Чтобы туда попасть, нужно быть жутко умным. Обычно, если человек учится в ботанском классе по какому-нибудь предмету, то и по всем остальным тоже. Вот как Слинни. А она недавно о тебе сказала совсем странную вещь. — Пит понизил голос до шепота, чтобы Брейгель и Клеллен не услышали. — Сказала, ты учишься с ботанами только по трем предметам, а по всем остальным… с дебилами?

Иеронимус улыбнулся и так высоко поднял брови, что очки перекосило. Он ожидал какого-нибудь каверзного вопроса о лунарном офтальмическом символяризме, о четвертом основном цвете или о защитных очках, а тут вон что — старая дурацкая история с дебилами и ботанами.

— Это правда. Я — ботан и дебил одновременно.

Пит был потрясен до глубины души.

— Я же видел, как ты носишься через толпу по коридорам! В школе давно ходят слухи, что один очкарик — ох, извини, стопроцентно лунный парень, — учится сразу и в элитных, и в коррекционных классах, и вынужден бегать через всю школу, чтобы успевать на уроки. Значит, это ты?

— Да, Пит. Это я.

— Знаешь, у тебя невероятная скорость! Проносишься мимо, как метеор. Идем по коридору с друзьями, треплемся о чем-нибудь таком обычном — ну, там, обсуждаем вчерашний матч или еще что, и вдруг — вжик! Призрак с планшеткой и стилусом в руках мелькнул, и нету его. Каждый день такое. Никто не знает, кто ты, никто не учится с тобой в одном классе, а ты сам, кажется, общаешься только с ботанами и с дебилами. Тогда, в ротонде, мне и в голову не пришло, что ты и есть Призрак. Скорость у тебя что надо!

Иеронимус не мог понять, к чему все это. Похоже, его способности к бегу произвели на Пита впечатление. Сам Иеронимус никогда раньше о таких вещах не задумывался.

— Слушай, — продолжал Пит, — через три недели начинается отбор в команду по легкой атлетике.

— А-а…

До Иеронимуса наконец дошло, о чем речь.

— Мы с ребятами сначала ржали над Призраком, то есть над тобой, а потом сообразили, что ты бегаешь быстрей любого из нас. Мог бы стать классным спринтером в команде!

— Ты вроде в команде по телеболу? — спросил Иеронимус, удивленный и польщенный неожиданно высокой оценкой его таланта, о котором сам он и не подозревал.

— Ну да, но сезон уже заканчивается. И потом, в полуфинале, мы продули шестьдесят четвертой школе, так что из чемпионата все равно вылетели… А с Призраком в команде можно достичь многого.

— Призрак… — задумчиво протянул Иеронимус. — Мне нравится. Звучит лучше, чем очкарик.

Пит со смехом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Извини, пожалуйста!