Живые тени ваянг - Стеллa Странник Страница 24

* * *

В Патале, на одной из подземных райских планет, на той, где правил могущественный Бали, в этот день царило оживление. К дворцу непрерывно подъезжали колесницы, запряженные в небесных коней — драконов. И выходили из них нарядные гости. Они прогуливались по саду, наслаждаясь удивительным видом, вдыхали ароматы цветов и фруктов и слушали трели сладкоголосых птиц.

Гости проходили через чанди бентар, затем — через золотые открытые двери дворца в огромный мраморный зал, предназначенный для таких многочисленных собраний. Давно здесь не было такого столпотворения. И вот сейчас, наконец, разленившиеся слуги начистили до блеска полы и зажгли золотые лампы, висевшие на каждой стене почти под потолком. Светильники горели не для того, чтобы освещать помещение — с такой задачей жители подземного мира отлично справлялись самостоятельно: у каждого из них горели на шапке драгоценные камни. Ну, а лампы служили для создания обстановки торжественности, чтобы никто не забывал о величии мира, в котором он живет.

Потолок зала местные мастера украсили бирюзой, изумрудом, янтарем и горным хрусталем. Такими же камнями они инкрустировали огромное панно со сценой грандиозного сражения, которое произошло в такие стародавние времена, что стало историей. Но эта битва напоминала жителям подземного царства о том, что не всегда в этом мире спокойно, бывают и тяжелые времена.

Гости постепенно заполняли зал и удобно располагались на мягких коврах, которые слуги только что постелили. Возле золотого трона, украшенного плетеным кружевом из желтых нитей, стоял слуга с большим розовым опахалом из перьев райских птиц. Наконец, когда все расселись, появился и сам Бали, в праздничной одежде, расшитой золотом, в высокой шапке со сверкающим глазом — бриллиантом.

— Приветствую вас, уважаемые асуры, а также дайтьи, данавы и наги! Приветствую всех, кто явился по моей просьбе со всех семи планет Паталы! Сто двадцать лет не проводил я такого собрания, с того дня, когда великий Гунунг Агунг рассердился и выплеснул в наземный мир всю свою злость и желчь. Вот и сегодня он так разбушевался, что и у нас стало жарче обычного.

После этих слов слуга особенно усердно замахал опахалом, а присутствующие одобрительно закивали.

— Мы почитаем Бога Пасупати [118]за то, что он положил первый камень столь величественному сооружению, как священный Гунунг Агунг. Не случайно поселились там боги. И потому мы не можем противостоять силе Агунга, чтобы уничтожить или разрушить его. С другой стороны, мы не можем допустить, чтобы разгневанный Агунг стер с лица земли храмовый комплекс Пура Бесаких, получивший статус Храма Матери. Тысячу лет является Пура Бесаких для жителей острова культовым центром… А сегодня он может быть разрушен. Что скажете, уважаемые гости? Можем ли мы спасти храм?

— Из тех девяноста шести магических способностей, которые создал я, для Гунунг Агунга не подходит ни одна, — откликнулся демон Бала, сын данавы Майи.

Его красное лицо с выпученными глазами и с большим ртом, из которого торчали клыки, было явно звериным, как и длинные когти на руках и ногах, но туловище, разодетое в атласный красный плащ, подчеркивающий царскую принадлежность демона, было человеческим.

— Моей магией хорошо пользуются женщины, особенно — для соблазнительных игр…

При этих словах демон Бала замолчал, окидывая взглядом собравшихся. Среди них он узнал кое-кого из тех, кто побывал в его владениях. Видимо, и те уже поняли, что со всеми приехавшими сюда мужчинами местные женщины предаются любовным утехам, напоив их дурманящим напитком. И после этого гости, уверенные в своей силе и неотразимости, начинают мнить себя богами.

— Да-а-а, — вздохнул демон Бала, — моя магия не подойдет для горного великана Агунга…

— Хорошо! Я понял! — в голосе правителя Паталы чувствовалась неудовлетворенность, видимо, он хотел услышать от демона другой ответ. — А что думает царь нагов Васуки? Твое владение считают самым прекрасным местом в мире… Говорят, по красоте оно превосходит небеса Индры!

Поднялся с места царь нагов в расшитых золотом одеждах, которые подчеркивали его статную фигуру с человеческим лицом, однако не могли скрыть изгибающихся, мерцающих зеленым цветом, змей — вместо ног.

— О красоте нашего царства известно всему миру! И мы гордимся этим.

Васуки сделал шаг к трону Бали, и его ноги-змеи сначала разбежались в разные стороны, а потом собрались в клубок.

— Гордимся мы и тем, — продолжал царь нагов, — что не знаем ни бед, ни несчастий, ни времени, ни старости. Мы пьем соки и эликсиры из чудодейственных трав, купаемся в целебных источниках и не испытываем усталости. Но мы привязаны к материальному, и потому не имеем права принимать очень важные решения, особенно если после этого может измениться жизнь миллионов людей…

Бали пронзил Васуки своим проницательным взглядом и, взмахнув рукой, дал понять, что нет смысла тому продолжать свой рассказ. Потом он свел брови над переносицей, на секунду задумавшись, кому бы еще предоставить слово, и громко произнес:

— Хочу послушать учителя всех магов и чародеев, нашего самого талантливого архитектора… — и Бали остановил свой взгляд на царе асуров Майе. — Чтобы создавать дворцы, подчеркивающие богатство и могущество его владельцев, нужно обладать серьезными знаниями… А о тебе, данава Майя, о твоем таланте создавать дворцы по подобию райских и украшать их драгоценными камнями, рассказывают удивительные истории.

— Спасибо, уважаемый Бали, за такую честь — выступить на великом собрании! Но я знаю только материальное и в другой сфере боюсь ошибиться…

Царь Майя замолчал и посмотрел на свои руки, любуясь крупными перстнями с изумрудами и рубинами почти на всех пальцах. Потом он вспомнил, что говорил речь, и продолжил:

— Уважаемый Бали, среди всех нас ты самый преданный своему делу и самый удачливый царь. Давно уже стал легендой тот случай, когда Верховная Личность Бога воплотился в облик карлика-брахмана Ваманадевы и пришел на жертвоприношение, устроенное тобой. И ты, владевший тогда тремя мирами, пожертвовал Ваманадеве все, что имел. За такую щедрость к тебе не только вернулись богатства, но и приумножились. Все знают, что сейчас ты богаче самого Индры, царя небес. И магия, и мои способности в зодчестве не могут сравниться с твоим природным даром. Поэтому думаю, что именно ты сможешь договориться с Агунгом, умилостивить его.

— Спасибо, данава Майя, за искренность и доверие. Я давно уже принял для себя решение, но не хотел действовать в одиночку, чтобы не принизить значимость других царей планет Паталы. Видимо, сегодня мне придется провести не самый легкий в своей жизни поединок… — Бали сделал небольшую паузу, это было ему присуще — интриговать слушателей, и добавил, — словесный, словесный, поединок… Войны нам не нужно!

* * *

На следующий день вулкан Агунг молчал. Эта тишина была, однако, пугающей, потому как старики утверждали, что вулканы имеют огненный темперамент, а значит, могут показать свой характер в любую минуту, особенно, если люди уже не ждут этого. Так и случилось. Примерно через неделю Агунг снова начал бесноваться. Может быть, он и не собирался повторять свои злопыхания, но однажды у него запершило в носу, и он не сдержался и чихнул. А что бывает, если человек чихнет что есть мочи? И потому вновь хлынула из жерла накопившаяся желчь.