Африканское бешенство - Нил Бастард Страница 24

Вместе с оружием и боеприпасами на каждом из нас – более десяти килограммов груза. Но без этого никак. Правда, рюкзаки нам брать не придется, в миссии нашлись прекрасные армейские «разгрузки», эдакое подобие жилеток с многочисленными карманами разных размеров.

Предусмотрительный Джамбо, не надеясь только на карманные фонарики, решает соорудить еще и факелы из палок и пропитанных смолой тряпок. Ведь батарейки теперь на вес золота!

Выход на поверхность запланирован на пять утра. А до этого времени нам следует хорошенько отдохнуть.

Укладываюсь на кушетке прямо в лаборатории, с хрустом потягиваюсь и, едва укрывшись одеялом, почти сразу же вырубаюсь.

Уже проваливаясь в сон, краем глаза замечаю рядом Миленку, голова ее на фоне колышущегося огня напоминает золотистый нимб, как на старинных иконах.

– Все будет хорошо, Артем, – шепчет она, задувая свечу. – Вот увидишь. Я в тебя верю…

Ночь на переломе к утру. Густая тьма, разлитая над миссией, слабо затекает опаловым заревом. Со стороны набережной задувает легкий бриз, и это очень кстати: ветер сносит невыносимое зловоние, которым теперь полнится весь центр города.

Вот уже минут десять мы стоим в темной разгромленной комнате, бывшей ординаторской, и сквозь разбитые окна напряженно осматриваем улицу, по которой нам предстоит добраться до ливневого стока. Вроде все тихо – даже крысы почему-то не шуршат. Однако это не значит, что поблизости никого нет. Смерть может таиться везде: за ближайшим углом, в разгромленном магазинчике напротив, на крыше нашего госпиталя, среди остовов сожженных машин, чернеющих во дворе.

Все-таки дорога из Посольского района до миссии выработала во мне рефлекторную боязнь открытого пространства, я ощущаю себя в безопасности только, подземном бетонном кубе. Тошнотворный и безотчетный страх, будто бы сочащийся из-под ложечки, постепенно охватывает меня, начисто парализуя волю. Ощущение это настолько мерзкое, что я буквально физически ощущаю, каким могильным холодом наливаются мои руки, как леденеет мозг, как испаряются из него остатки здравомыслия…

Это только у кинематографических суперменов не бывает выбросов адреналина. У обычных людей, вроде меня, адреналин сигнализирует о возможной опасности. В какой-то момент даже ловлю себя на мерзкой мысли, а не отложить ли путешествие по подземельям на завтра, и с трудом беру себя в руки – ведь завтра ровным счетом ничего не изменится – ни руины, ни опасности, которые в них таятся. А вот время очень дорого…

Осторожно, стараясь не хрустеть подошвами по битому стеклу и кускам штукатурки, подхожу вплотную к окну. И хотя рассвет все заметнее, тьма еще густо копится в узких переулках, в оконных проемах разбитых домов и особенно – в разросшихся кустах вдоль дороги.

– Пошли… – шепчу спутникам и осторожно выхожу во двор.

До ближайшего ливневого коллектора, со слов Элизабет, всего лишь метров пятьдесят. Но и этот путь полон опасностей…

Крадучись пробираемся вдоль задней стены госпиталя. Прислушиваемся к каждому шороху в чернильной тени густых крон. Крик ночной птицы, шорох невидимых ящериц в траве – все эти привычные для мирной жизни звуки сейчас заставляют холодеть от страха и нервно вытирать вспотевшие ладони.

Огибаем наш расстрелянный фургон, проходим сквозь распахнутые ворота. Небо на востоке быстро сереет. Ветер с океана гонит по разбитому асфальту бурую листву, ошметки целлофана и обрывки газет. Со стороны разгромленного магазинчика отчетливо тянет сожженной резиной, и от этого запаха все время хочется чихать. Осторожно, словно космонавты на незнакомой планете, ступаем по тротуару, то и дело обходя груды мусора и оплывшие воронки, неуловимо напоминающие лунные кратеры. Передвигаться следует бесшумно, и потому опытный Джамбо перед самым отходом потребовал, чтобы мы попрыгали на месте – не бренчит ли что в наших карманах?

Слух мой обострился настолько, что я, кажется, различаю даже биение сердец своих спутников. Или это кровь приливает мне в уши?!

Неожиданно Курума останавливается, прикладывает палец к губам и указывает взглядом в сторону руины, темнеющей на противоположной стороне улицы. Оттуда доносятся приглушенные шорохи, затем странное повизгивание, переходящее в низкое рычание.

Джамбо тут же приседает на корточки, вскидывает помповое ружье и знаками показывает, чтобы мы последовали его примеру. Мы даже не успеваем отреагировать на этот жест, как из-за кустов выбегают две собаки – худые и злобные. Псы рвут какую-то окровавленную тряпку, рычат, и с их клыков слетает желтая пена. Возможно, собаки бешеные, но стрелять в них нельзя, на выстрелы наверняка сбегутся те, с кем нам не стоит встречаться.

Еще метров двадцать, и Элизабет кивает на металлический люк с края дороги, забранный в чугунную решетку:

– Пришли.

Джамбо оказался предусмотрительным и на этот раз – достает из сумки загодя приготовленный кривой ломик. И где только он его подобрал?

Решетка намертво вросла в асфальт, словно пригоревший блин в сковородку, и приподнять ее стоит немалых усилий.

Теперь предстоит решить – стоит ли нам накрыть решеткой ливневую шахту, после того как мы спустимся под землю, или лучше оставить как есть. У каждого варианта свои плюсы и минусы. Если нынешние хозяева района заметят отсутствие решетки – это может привлечь их внимание, и кто-нибудь наверняка захочет спуститься в подземелье. Если у нас под землей возникнут какие-нибудь неприятности, и нам придется срочно подниматься на поверхность, то на поднятие массивной решетки изнутри уйдет уйма времени.

Как-то незаметно теряю Элизабет из поля зрения, но ненадолго.

– Положим сверху во-от это. – Наша спутница ставит на асфальт грубо сколоченный ящик. – И со стороны не видно, что решетки нет, и мы, в случае чего, сможем быстро выскочить на поверхность.

Спуск в городские коммуникации выглядит не так романтично, как многие себе представляют. Огромная бетонная шахта, уходящая, кажется, до центра земли, по крайней мере, свет карманного фонарика не достигает дна. Ржавые скобы-ступеньки в бетоне. И чудовищный запах затхлости и плесени, от которого не спасает даже респиратор.

Спускаюсь первым. «Разгрузка» с поклажей сразу тянет вниз, нарушая равновесие тела. На всякий случай пересчитываю в уме ступеньки. После тридцать девятой нога, наконец, упирается в нечто твердое – видимо, в бетонный или кирпичный пол. Отхожу в сторону, чтобы не мешать спутникам, щелкаю тумблером фонарика.

Подземный коллектор действительно высокий. Огромное жерло со сводами темно-красного кирпича по колено завалено гниющим мусором, разноцветным пластиком, истлевшей листвой и бесформенными ржавыми железяками. Крыс, правда, не видно и не слышно – наверное, еще спят. Но крысы – это вовсе не те существа, которых нам следует бояться в подземельях!

А Джамбо с Элизабет уже топчутся за моей спиной.

– Выключи фонарик, – предлагает Элизабет. – Сядет батарея – ты ее уже не поменяешь.