Война с демонами. Книга 2. Копье Пустыни - Питер Бретт Страница 24

– Я… стану хаффитом?

Впервые в жизни его охватил слепой ужас. Страх перед дама’тинг показался чепухой по сравнению с этим. Кровь отхлынула от лица Джардира, он вспомнил, как Аббан молил спасти ему жизнь.

«Ни за что, – подумал он. – Нападу на первого попавшегося даль’шарума, и ему придется меня убить. Лучше умереть, чем стать хаффитом».

– Нет, – произнес дама, и Джардир выдохнул. – Возможно, дама’тинг это не кажется важным, ведь даже худший из хаффитов выше женщины, но я не позволю воину, прошедшему все испытания, пасть так низко. Со времен Шар’Дама Ка ни одному юноше, пролившему кровь алагай в Лабиринте, не было отказано в черных одеждах. Запрет дама’тинг марает нас всех. Пусть она служанка Эверама, но всего лишь женщина и не понимает, как это отразится на всех шарумах.

– Тогда что со мной будет?

– Тебя заберут в Шарик Хора. Я уже говорил с Дамаджи Амадэверамом и заручился его благословением. Даже дама’тинг не сможет ничего изменить.

– Я стану священником? – Джардир попытался скрыть недовольство, но тщетно – его выдал надломившийся голос.

Хеват хмыкнул:

– Нет, мальчик, твое призвание по-прежнему Лабиринт, но ты будешь тренироваться здесь, пока не придет время. Учись, старайся, и станешь кай’шарумом, прежде чем твои ровесники снимут бидо.

– Это твоя келья. – Хеват отвел Джардира в комнату в глубине переходов Шарик Хора. Комната – десять на десять футов – была вырезана в песчанике. В углу стояла жесткая койка. На тяжелой деревянной двери не было ни щеколды, ни засова. Сквозь зарешеченное дверное окошко проникали лучи коридорной лампы – единственного источника света. По сравнению с общей комнатой с каменным полом в Каджи’шарадж даже это могло показаться роскошью, если бы не позор, приведший сюда Джардира, и не удовольствия шатра Каджи, в которых ему было отказано.

– Постись и изгоняй своих демонов, – велел Хеват. – Обучение начнется завтра.

Священник вышел. Когда его шаги затихли, воцарилась тишина.

Джардир бросился ничком на койку, уткнувшись в скрещенные руки, но поза напомнила ему о Хасике, и стыд и ярость охватили его с новой силой. Он вскочил, схватил койку и с криком треснул о стену. Он швырнул ее на пол, пиная дерево и разрывая ткань. Вскоре он стоял посреди горы щепок и ниток, задыхаясь и охрипнув.

Внезапно осознав, что наделал, Джардир выпрямился, но никто не явился посмотреть, что за шум. Он смел обломки в угол и занялся шарукинами. Отточенная серия движений шарусака помогла ему успокоиться лучше всякой молитвы.

События последней недели мелькали в памяти. Аббан стал хаффитом. Джардир стыдился этого, но открылся стыду и узрел скрытую за ним правду. Аббан с самого начала был хаффитом, и Ханну Паш просто выявил это. Джардир сумел отсрочить исполнение воли Эверама, но не отменить. Это неподвластно никому из живущих.

«Инэвера», – подумал он и открылся утрате.

Он вспомнил, с каким восторгом убивал демонов в Лабиринте, и смирился с тем, что могут пройти годы, прежде чем он снова испытает подобную радость. Кости сказали свое слово.

Инэвера.

Он снова подумал о Хасике, но случившееся не было инэвера. Он сам во всем виноват. Незачем было пить кузи в Лабиринте. Нечего было доверять Хасику и ослаблять бдительность.

Телесную боль и кровотечение он уже принял. И даже унижение. Он видел, как седлали других мальчиков в шарадж, и был в состоянии с этим смириться. Он не мог стерпеть того, что Хасик сейчас расхаживает среди даль’шарумов и думает, будто победил, сломил Джардира.

Джардир нахмурился. «Возможно, я и сломлен, – мысленно признал он, – но сросшиеся кости становятся крепче, и мой звездный час еще впереди».

Судя по тому, что лампу в коридоре потушили, оставив келью в полной темноте, наступила ночь. Джардир не боялся мрака. Метки Шарик Хора – самые надежные в мире, но даже без них храм охраняют бесчисленные души воинов. Любой алагай, ступивший в это святое место, сгорит дотла, как если бы увидел солнце.

Джардир не уснул бы, даже если бы захотел, а потому продолжил повторять шарукины, пока движения не стали естественными, как дыхание.

Когда дверь кельи со скрипом отворилась, Джардир мгновенно насторожился. Он вспомнил первую ночь в Каджи’шарадж и бесшумно скользнул к двери, приняв боевую стойку. Если най’дама решили оказать ему теплый прием, они об этом пожалеют.

– Если бы я хотела тебе навредить, то не отправила бы сюда, – произнес знакомый женский голос. Вспыхнул алый свет, и Джардир увидел дама’тинг, которая приходила прошлой ночью. Она держала маленький череп огненного демона с ярко пылавшими в темноте резными метками. Когда вспыхнул свет, дама’тинг посмотрела Джардиру в глаза, как будто заранее знала, где он стоит.

– Ты не отправляла меня сюда, – осмелился возразить Джардир. – Ты велела дама Хевату отправить меня с позором обратно в Каджи’шарадж!

– Я знала, что он этого не сделает. – Дама’тинг не обратила внимания на его обвинительный тон. – И не превратит тебя в хаффита. Ему оставалось одно – послать тебя сюда.

– С позором. – Джардир сжал кулаки.

– В безопасное место! – прошипела дама’тинг, подняв череп алагай. Метки вспыхнули ярче, из пасти вырвалось пламя. Джардир ощутил его жар на лице и отпрянул. – Не тебе меня судить, най’шарум. Я буду делать то, что сочту нужным, а твое дело повиноваться.

Джардир прижался спиной к стене и понял, что отступать дальше некуда. Он кивнул.

– Учись, пока есть время, – приказала дама’тинг, выходя. – Грядет Шарак Ка.

Джардира словно ударили кулаком. Шарак Ка. Последняя битва грядет, и он будет в ней сражаться! В этот миг все мирские заботы перестали его волновать. Дама’тинг закрыла дверь и оставила его в темноте.

Через некоторое время коридорная лампа вновь зажглась и в дверь легонько постучали. Джардир открыл и увидел Ашана, младшего сына Хевата. Худенький мальчик был одет в бидо, край которого был переброшен через плечо, как у всех най’дама, будущих священников. Рот Ашана закрывала белая ткань. Джардир знал, что это означает первый год обучения, когда най’дама запрещено говорить.

Мальчик кивнул в знак приветствия и покосился на обломки койки в углу. Он подмигнул и чуть поклонился, как будто Джардир выдержал тайное испытание. Ашан мотнул головой и пошел по коридору. Джардир понял знак и направился следом.

Они вошли в просторный зал с полом из гладкого мрамора. Десятки дама и най’дама – быть может, все красийские священники – оттачивали шарукины, расставив ноги. Ашан махнул Джардиру, и мальчики встали среди най’дама. Они присоединились к медленному танцу, перетекая из стойки в стойку. Весь зал дышал в унисон.

Многие движения были незнакомы Джардиру. Он привык к грубым урокам, на которых Керан и Каваль осыпали мальчишек бранью, секли всех, кто не мог достичь совершенства, и требовали, чтобы они двигались все быстрее и быстрее. Дама тренировались молча и только посматривали на ведущего дама и друг на друга. Джардир решил, что священники – избалованные слабаки.