Олимпиец. Том V - Артур Осколков Страница 25

Вот только меня уже ждали.

Дальнейшая схватка с «Демоном» напоминает фехтование. Резкие тычки копьем сменяются взмахами крыльев, и так одно за другим, одно за другим. Сражение идет просто на безумных скоростях, тварей которых пытаются подобраться к нам со спины мгновенно сметает в сторону...

Прошло пять секунд, десять, пятнадцать… С удивлением для себя я понимаю, что проникаюсь… черт, уважением к оппоненту.

Нет, правда! «Демон» под постоянным Стазисом, Аспект Ахилла поднимает позволяет мне владеть копьем на уровне легендарных героев древности, а финты со временем должны давать неоспоримое преимущество… Но мы все еще бились на равных!

И дело не только в его безумной скорости, нет. Движения, плавные словно у кошки, они буквально вытекали одного из другого. Удар ногой из нижней стойки, подсечка крылом переход в удар ладонью по горлу… Воин будто танцевал, а не сражался.

И вдруг до меня дошло. Я же его уже видел! Там, в самолете, когда воин прятал крылья в пиджаке. Но еще до этого, раньше… Это же даемон Энрико Фулмен. Рик мне точно говорил, как его звали…

Как же его звали…

— Крас? Крас Арен?

Слова срываются с моих губ без единого звука, но эффект превосходит любые ожидания. На лице даймона мелькает узнавание. Сомнение. Страх. Горящие инфернальными огнем глаза потухают, а лицо приобретает обычный человеческий лик.

Всего на момент, не более.

Но мне хватает. Кленовое острие копья с чавканьем пробивает грудь дворецкого, а затем… Затем на меня водопадом обрушиваются звуки.

— Хорошая работа, Адриан. Это была достойная добыча.

Боже! Мелодичный голос Артемиды звучит словно музыка для моих ушей. После нескольких минут тишины… Я буквально готов ее расцеловать.

— Но-но-но! — словно заметив что-то на моем лице, девушка поспешно отступает в сторону. — Мы еще не закончили.

Кхекнув, я потряс головой и быстро огляделся. Что ж.. богиня поработала на славу. Вот что значит «Альфа» в закрытом пространстве. Я насчитал около трех десятков монстров. Самых разных размеров и форм, но при этом каждый был утыкан стрелами, почище любого ежа.

С возвращением слуха в храм вернулось электричество, словно сама аура демонического даймона гасила свет вокруг. Глаза быстро отыскали последнее зеркало, как вдруг…

— Стой! — «Стазис» заставил уже выпущенную Артемидой стрелу застыть в воздухе, в то время как руки автоматически ухватили потянувшуюся за новой стрелой девушку за пояс.

— Адриан! Какого…

Вот только я ее не слышал. Я вообще ничего слышал.

Все мое внимание было сосредоточено на двух маленьких девочек, неуверенно выступивших в храм из последнего зеркала. И если первую розоволосую малявку с волосами-змейками и удивленной рожицей я спутать не мог при всем желании, то вот узнать в спокойном беловолосом ребенке с красной шапочкой набекрень принцессу Екатерину я смог лишь с большим трудом.

Что было дальше я заполнил урывками.

Я помнил… Я помнил сверкнувшие алым глаза Кати, хищно высунутый змеиный язычок… Помню, как отшвырнул в сторону Артемиду, помню боль… Жуткую ломающие кости и выворачивающую внутренности боль… А! Еще помню отчаянные детские крики «Не трогай его! Это же мистер Адриан!». А затем…

Темнота.

Я очнулся от того, что кто перевязывал мне плечо. Че-е-ерт. Тело повиновалось с огромным трудом. С сухих губ сорвался болезненный стон, но я заставил себя разлепить глаза и хоть немного приподнять голову.

— Лучше не дергайся, — посоветовал мне знакомый женский голос.

Повернув шею, я обнаружил сидящую рядом на коленках Артемиду. Она сосредоточено бинтовала мне плечо, при этом что-то шепча на неизвестном мне языке.

Лицо само собой растянулось в кривой ухмылке. Ну надо же. Обо мне заботятся.

— Ты же в курсе, «белым» не нужны повязки, да? На нас все и так заживает, как на собаке, — хмыкнул я.

Со стороны богини послышался тяжелый вздох.

— Голову подними, придурок.

— Сама такая, —На меня накатил приступ слабости, так что вместо смешка с губ сорвался тихий хрип.

Ладно, давайте посмотрим, что там со мной.

Поднять голову стоило огромных трудов и результат того явно не стоил. Ну да, несколько сотен кровоточащих разрезов по всему телу, будто в первый раз.

Затем зрение сфокусировалось, и я заметил, что кожа вокруг ран приобрела странный белесоватый оттенок и будто бы крошилась, а вместо крови на пол медленно капала бордовая жидкость.

— Ты пережил прямой удар Тифона, — в голосе Артемиды даже не было привычного сарказма. Даже щепотка уважения. — Не каждый бог может этим похвастаться.

— В следующий раз отойду в сторонку, — простонал я, откидывая голову обратно на холодный пол. — Кстати, почему я ничего не чувствую? Мне даже почти не больно.

— А ты угадай? — закатила глаза девушка, помахав у меня перед носом буквально звенящей от божественной силы рукой.

Точно заботится.

Так я пролежал несколько минут, не мешая богине работать. В голове вертелся очевидный вопрос, но… Ответ я уже знал, хватило лица богини. Но всегда хорошо получить подтверждение.

Я скосил глаза вбок.

У дальней стены, противоположный входу в храм на полу лежал перевернутый алтарь. Жалкое зрелище. Словно грубый гигант вырвал тяжеленую мраморную структуру и, поиграв отбросил в сторону, словно ненужную игрушку. Погнутую, дымящуюся игрушку.

Рядом с которой на полу лежала сломанная пополам стрела.

— Храм Двенадцати в вашем распоряжении, Архонт, — церемониально поклонился высокий жрец в простой серой робе и, не оборачиваясь, вышел наружу.

Я поморщился. Жрец выглядел… плохо. Устало, подавленно даже. Последние два дня — а именно столько мне пришлось пролежать в кровати, чтобы восстановиться от оставленных Тифоном ран — оказались для жителей Эфеса серьезным ударом.

Больше всего досталось, понятное дело, жрецам, — после новостей об осквернение Храма Артемиды, они все как один ходили с серыми лицами — но и простых жителей трагедия тоже коснулась.

Эфес умирал. Перепуганные люди покидали город, опасаясь нового нападения, ярмарки закрывались одна за другой, а новые самолеты в город прилетали полупустыми.

Для города, который во многом опирался на многочисленных туристов и паломников, ради Храма стекавшихся со всех уголков Империи, подобное могло означать толь одно.

Медленное, но необратимое увядание.

Пройдет сто, двести лет и никто не вспомнит, что когда-то на этом месте располагался Эфес. Такая судьба постигла Архей, город, в котором когда-то находился величественный Храм Зевса. Город, о котором сейчас все просто забыли.