Останкино 2067 - Виталий Сертаков Страница 25

– А что же это? – Коко щелкает пальцами, возвращая в скрин знакомую парочку в белом лимузине.

Передо мной больше не статичные фото, а медленное воспроизведение эпизода. Первой нарушение режима парковки зафиксировала «стрекоза», она зависла метрах в четырех над землей. Очень типичная дрожь изображения, в унисон взмахам микроскопических крыльев. Машина останавливается, виден профиль черного шофера в очках. Он выходит, смиренно распахивает дверь. Затем – левая нога Ксаны, кружева на брюках, ворох бумаг, профиль мужчины, резко отодвигающегося в глубину.

И почти сразу, с отставанием на секунду – та же сценка, но с другой стороны улицы. Сто процентов – это не «стрекоза», а «жук» со стационарной оптикой. Первым делом он считывает инфу с бортового компьютера «ягуара». Год и месяц выпуска, место продажи, технические характеристики, условия кредита, адрес последнего техосмотра…

А вот это интересно. Включается третий ракурс. Сверху, со спутника. Ксана уже вышла, закидывает на плечо сумочку, что-то говорит в браслет. Шофер Сибиренко возвращается на свое место. Сомнений больше нет, это личный «ягуар» моего главного босса. Затем Ксану забирает «мерседес» с желтыми «шашечками».

Я думаю о дорогой спутниковой слежке. За Сибиренко следят, и задействована особая программа, мгновенно активизирующая камеры спутника, едва на земле Лев Петрович попадает в неприятное положение. Всем известно, кто контролирует спутниковые сети, родное Управление тут отдыхает.

«Бентли» обгоняет транспортный поток по выделенному для спецсредств рельсу. Соскочив в развязку под Пресней, машина обменивается паролем со шлагбаумом и занимает резервную правительственную полосу.

– В этой тачке нет лишних глаз. – Коко скидывает туфли, освобождает прическу от гирлянд. Белокурые волосы волнами покрывают грудь. – Хочешь меня, котик?

Повинуясь тому, что мы называем «профессиональным инстинктом», я задаю поиск по теме «Реаниматоры». Мне нужны фамилии всех людей, которые имели отношение к шоу, и сравнение их с теми, кто делает теперешнюю «Жажду». А заодно сравнение с теми, кто участвует в руководстве фирмы Костадиса.

Милена Харвик и переодетая рыжая. Рыжая и моя Ксана. Ксана и Сибиренко. Госпожа подполковник что-то разглядела, а я – нет…

Я гляжу на скрин, и вначале кажется, что гонял компьютер вхолостую. «Салоники» никак не пересекаются с «Жаждой». Точнее, не пересекаются служащие корпорации Костадиса и люди в Москве, которые делали «Жажду». Не найдено ни единого совпадения, только в двух-трех интервью фамилия грека звучит рядом с хозяевами питерских программ. Фирма «Салоники» не оказывала питерцам никаких услуг. Хотя это ни о чем не говорит, кто-то мог уволиться, кто-то мог продать пакет акций. Я, как и раньше, не понимаю, какого черта понесло Милену Харвик в игорный зал «Салоников». Я ничего не понимаю, я не продвинулся ни на сантиметр…

И вдруг! Коко замечает первая: наверное, мои извилины окончательно перепутались.

– Смотри-ка! А ты умненький, котик. Я и не знала, что Сибиренко приложил лапку к «Реаниматорам». Это ведь было так давно.

– Я тоже не знал…

Кусочком мозга я успеваю подумать о том, что Коко первая произнесла фамилию моего босса. Блондинка перехватывает управление скрином и задает несколько новых команд. Она почти не делает ошибок. Слой за слоем Коко снимает тончайшие пласты лишней информации и внедряется в закутки, куда никто до нее не забирался.

То, что поначалу выглядело как гипотеза, становится аксиомой. Лев Петрович Сибиренко приложил руку к созданию одного из самых скандальных шоу века. Раскопать его долю собственности невозможно и, пожалуй, ни к чему. Создатели и владельцы шоу не афишировали имен, но и прятаться, согласно законодательству, не имели права. Коко виртуозно вытащила молодого еще телемагната на свет, отряхнула от пыли и преподнесла мне.

Я по инерции переписываю десяток фамилий, скользнувших рядом с моим боссом. Кто-то из них кажется весьма знакомым, следует непременно проверить. Острым ноготком Коко проводит по темному профилю Сибиренко. Те ногти, что сейчас удлиняют ее пальцы, запрещены, как холодное оружие. В умелых, точнее – на умелых руках, – это страшное оружие. Выдвижные акриловые полосы с закаленной титановой оплеткой; легкого взмаха кисти достаточно, чтобы вскрыть человеку трахею.

– А ты-то сама знаешь, кто он такой?

– Может, и знаю. – Коко потягивается, шевелит своими страшными ногтями, как сытая пантера. – А она ничего, твоя Ксана, я бы с ней поиграла. Она работает на этого борова?

– Нет!

Эта бестия хитрит. Для нее ничего не стоит заполучить биографию любого человека, проживающего в странах Европы и не защищенного в сети синим или красным флажком.

– А где работает твоя киса?

– В одной конторе. – Собственный голос доносится издалека. – Продает недвижимость. Это маленькая фирма. «Зеленый дом» или что-то вроде…

– «Зеленый дом», торговля недвижимостью, Ксана Арсенова, – повторяет Коко в окошко свободного скрина и вновь, не отрываясь, изучает мою переносицу.

Мне показалось, что лимузин сильно накренился на повороте, но мы едем по совершенно ровному, прямому отрезку пути. Коко смотрит на меня остановившимся взглядом.

– Тебе дурно, котик? Хочешь глотнуть коньяка?

Нет, я ничего не хочу глотнуть. Я кое-как расслабляю свои пальцы, вцепившиеся в подлокотники. Со мной такое в третий раз. Вероятно, нервное. Живот не болит, ничего несвежего я не употреблял.

Компьютер выдает ноль ссылок на указанное сочетание.

– Новая фирма, – тупо повторяю я. – Они недавно организовались. Продают участки в лесу.

Почему-то я не могу смотреть в скрин. Я хочу, чтобы эти разговоры побыстрее закончились.

– В лесу, – словно эхо, отзывается блондинка. – А тот боров, в «ягуаре», он тоже из леса?

– Это мой босс, один из главных акционеров «Останкино», – делюсь я. – Но Ксана никогда не работала на телевидении. Она тут ни при чем!

Коко смотрит на меня сквозь фиолетовые очки. Снаружи по стеклам «бентли» ползают леопардовые пятна. На спидометре двести сорок, внизу проносятся сонные кварталы, затем впереди вырастает цепочка ярких огней. Это заградительная стена Второго транспортного кольца. У меня такое ощущение, словно я перед этой голозадой куклой в чем-то оправдываюсь. И еще, если я буду и дальше думать о фирме «Зеленый дом», из меня сию минуту полезет назад мой обед.

«Бентли» несется над морем хибар, далеко справа в сполохах фейерверков встает чей-то дворец, над колпаком кружит очередь туристических автобусов, ожидая права на посадку.

– Ксана ни при чем, она просто случайно лизалась с убийцей. – Коко ласково проводит мне пальцем по щеке. – Отчего же ты так волнуешься? Или тебе страшно подумать о том, где она пропадает в рабочие часы?

Я не успеваю отшатнуться, а сам чувствую, что весь покрываюсь потом. Коко произносит пароль, и лимузин начинает спешно сбрасывать скорость. Я сижу, до боли сжав кулаки. Не похожи ли эти симптомы на инсульт?