Город без людей - Павел Иевлев Страница 25

—Так свету, вестимо, конец пришёл. Демоны вокруг, псы адские, люди пропали все…

—Так вы, выходит, бесов гоняли?

Олег вздохнул и выразительно покрутил пустым стаканом. Артём вылил туда остатки виски — набралось чуть больше половины. Священник степенно отхлебнул, поставил стакан на столик и покрутил головой в поисках закуски.

—Закусь только скоромная, батюшка, — почтительно предупредил Артём. — Сосиски, — не будучи религиозным, он, однако, попов слегка робел.

—Не человек для поста, но пост для человека! — назидательно сказал Олег, — Тащи сосиски.

Некоторое время все собравшиеся, разорив коллекцию декоративного холодного оружия, жарили в камине сосиски на шпагах и молчали, собираясь с мыслями. Первым нарушил тишину неугомонный Борух:

—Так значит ваша версия, Олег, Армагеддон? Всеобщий конец света?

Священник тяжело вздохнул, отложил недоеденную сосиску, и отхлебнул из стакана.

—Я прекрасно понимаю, что картине данного конкретного апокалипсиса не хватает… ну, масштаба, что ли. Ни тебе ангелов с трубой, ни всадника бледного на коне окаянном, да и произошло все как-то моментально и не поучительно. Какой смысл в таком апокалипсисе, ежели нет ни примера, ни воздаяния?

—Пафосу мало? — подмигнул Борух.

—Да, если хотите, и пафоса тоже. Ежели мы предполагаем здесь свершившийся по предсказанному апокалипсис, то сие есть действие целенаправленное сил надмирных, а потому и знамения должны быть соответствующие.

—И что же вы предполагаете причиною сему действу? — невольно скопировал тон Борух.

—Предполагаю действо это имеющим природу инфернальную, но не глобальную.

Артём и Борух некоторое время молча переваривали сказанное.

—Значит, по-русски говоря, это демоны всех пожрали? Но не везде, а только тут? — спросил Артём.

Отец Олег солидно кивнул и отправил в рот последнюю сосиску.

—Мыслится мне, — сказал он не совсем внятно, — что в иных местах жизнь своим чередом идёт. Пробовал ли кто покинуть град сей?

—Я пробовал, — мрачно ответил Артём. — Раз этак тридцать попробовал, и утомился. Солярки только три бака впустую сжёг.

Артём пересказал, как мог, все события этого длинного дня, не забыв упомянуть и свои версии происходящего. Все задумались.

—Нет, Артём, — сказал наконец Борух, — это в тебе писательское сыграло. Инопланетяне или американцы — слишком шаблонно. Для книжки годится, для жизни — нет.

—Да я сам вижу, что концы не сходятся, — вздохнул Артём, — однако ж для естественного катаклизма все как-то слишком замысловато.

—Да, я бы тоже не стал силы природы привлекать, — согласился Борух, — тут, я думаю, всё-таки разумная воля присутствует. Давайте прикинем, что мы имеем: некий немалый кусок пространства оказывается закрыт, покинуть его, если верить Артёмовым экспериментам, невозможно, люди исчезают — большинство сразу, некоторые — чуть погодя. Собачки и птички — это ещё ладно… Но Чёрные… — это совсем другая история и она мне очень сильно не нравится. Напрашивается вывод, что здесь должно происходить нечто, не предполагающее наличия людей. Потому инфернальная версия, озвученная Олегом, представляется мне маловероятной — нечистая сила без людей утрачивает свой смысл. Дьявол, он как ротный снайпер — по людям работает. А нет человека — и ему тут делать нечего. Что скажете, батюшка?

Борух с Артёмом повернулись к Олегу, но священник, утомлённый тяжёлым днём и изрядной порцией виски, уже спал, неловко откинув голову на спинку кресла.

—А и верно, — сказал Борух. — Засиделись мы чего-то. Денёк у всех выдался не из лучших, так что отдохнуть надо. Иди-ка ты Артём спать, а я подежурю. На рассвете разбужу — сменишь меня.

Артём, прихватив зачем-то автомат, побрёл искать спальню, а Борух направился к кованой винтовой лестнице, ведущей на башню. Лучшего наблюдательного поста было не найти.

Самым высоким помещением Рыжего Замка оказалась маленькая, три на три метра, квадратная комнатка, снабжённая широкими стрельчатыми окнами на все стороны света, образующими своеобразный «фонарь» — не то студия для художника, не то место для маяка. «Шикарная снайперская точка» — подумал Борух и внутренне усмехнулся. Сесть в комнате было не на что, и он в задумчивости начал ходить из угла в угол, иногда останавливаясь, и пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь стекла. На улице, однако, была практически полная темнота, которую редко удаётся наблюдать современному человеку. Никакого рассеянного отсвета далёких фонарей, никаких светящихся окон, и — никакой луны. Отсутствие спутника Земли на привычном месте смущало Боруха больше всего. Это говорило о космическом масштабе происходящего, а таким силам противопоставить было просто нечего. Собственно, смысла в этом дежурстве особо не было — в темноте было не разобрать даже очертаний стены. Так что если неведомый враг полезет на штурм без криков и стрельбы, то Борух ничего и не заметит, пока не начнут ломать двери в дом. Тем не менее, его военная натура протестовала против идеи плюнуть на все и завалиться спать, не выставив часового. «Ничего, — подумал Борух, посмотрев на светящийся циферблат часов, — вот-вот начнёт светать, там и разберёмся». Он продолжал ходить из угла в угол, потом, не без труда разобравшись в мудрёной конструкции, приоткрыл фрамуги окон, чтобы пыльные стекла не мешали смотреть, но почти сразу пожалел об этом — на улице было неожиданно холодно для летней ночи. Сонливость сразу как ветром сдуло, остались только резь в уставших глазах, да ломота в теле. «Да, — подумал с сожалением Борух, — мне уже не двадцать лет, когда мог по трое суток не спавши идти в бой. Сейчас рассветёт, огляжусь, разбужу нашего писателя и спать завалюсь…»

Однако рассвет явно не спешил. Борух раз за разом с нетерпением смотрел на часы, пока не убедился окончательно, что все сроки прошли, а солнце и не думает озарять горизонт. Выругавшись, он достал из кармана компас-брелок, чтобы хотя бы определиться с востоком, но тот вёл себя как-то не слишком уверенно — стрелка, покачавшись, указала на ручной пулемёт. Когда же прапорщик, прислонив пулемёт к стене, отошёл от него подальше, то компас, утратив жизненный ориентир, растерялся окончательно — стрелка описывала вялые круги, не желая определиться. Казалось, на картушке вот-вот появится надпись: «Ошибка 404. Север не отвечает», как на компьютере с упавшим интернет-соединением. Высунувшись, насколько позволяла фигура, в приоткрытое окно, Борух попытался отыскать Полярную звезду — но не преуспел. На небе не было даже Большой Медведицы, которую может найти даже самый неискушённый в астрономии человек. Небо оказалось совершено чужим и незнакомым.

Спустившись по витой лестнице в зал, Борух обнаружил, что камин прогорел, а спящий в неудобной позе священник оглашает пространство зычным храпом. Борода его вызывающе торчала в потолок, содрогаясь от богатырских «Хрррр… Хрррр… Хрррр…». Усмехнувшись этому зрелищу, прапорщик пошёл искать Артёма, коего и обнаружил в ближайшей спальне. Писатель беззастенчиво дрых, завернувшись в гобелен, явно сорванный со стены. Видимо, разыскивать постельное белье и одеяла Артёму было лень… К идее проснуться организм Артёма отнёсся без малейшего энтузиазма, но тут уж прапорщику опыта было не занимать — писатель и сам не понял, как оказался стоящим посреди комнаты в зашнурованных ботинках и с автоматом в руках. Очумело лупая глазами в свете фонарика, Артём спросил: