Хартблид: Цепи разума - Эйрел Пыльный Страница 26

— Ммм… Стали торговать? — отозвался Хартблид.

— Чёрта с два они стали торговать. Они прокачали алхимию и магию, разработали тактику, и сперва почти сожгли леса эльфов, а потом чуть не обрушили своды подземного города дварфов, и обложили их всех данью. Потому что опять захапавшие непомерно много власти жрецы постановили что все нелюди суть есть унтерменьши, их боги — говно, и даешь крестовый поход ради земель, лута и рабов.

— А орки? — с горящими глазами спросил Хартблид.

— А что — орки? "людышкы хатят напинать жопы эльфам? И без нас?!", — спародировал Мастер, будто у него был рот, в котором росли клыки. — Орки живут только ради битвы, всё прочее их не интересует. "Мы бля орки, мы зделаны для драки и пабеды" — вот их кредо. Ну, по крайней мере, было. Развитие тактики привело к разногласиям между людьми и орками на тему того, как правильно драться, иными словами, воин и солдат — это разные вещи. Орки — воины, им интересно вломиться в гущу битвы и драться до смерти. А люди — солдаты, их никто не спрашивает, что им интересно, их просто строят в шеренгу и дают команду идти вперед, и не приведи боже сломать строй. Даже когда в гущу шеренги влетает огненный шар, выжившие просто смыкают края и идут дальше. Жуткое зрелище.

— Мастер, а вы всё это видели? Но как, ведь Нубятник отгорожен Барьером!

— Это было ещё до появления Барьера и игроков. Потому, что случилось потом — я не имею ни малейшего представления, только слухи. За пару десятилетий могло случиться много чего. Вернемся к нашим ослам с волшебными палками. Как и в случае со жрецами, и я так подозреваю, с подачи их, в круге магов — я имею ввиду не группу психологической поддержки, где все сидят кружком и вайнят о том как им херово жить, а профессиональный круг общения — мнение о том, какая магия хорошая, а какая нет — разделились. Общими усилиями магия крови, некромантия и демонология были выбошены из круга за аморалку, а шаманизм — за клоунаду, недостойную высшего общества. На их адептов устраивали гонения, итогом которых были народные гуляния и массовые сожжения, и в общем, в круге остались практически исключительно одни стихийники, что к слову говоря, примитив. Подозреваю что к этому приложили руку эльфы.

— А каким образом тогда вам попала в руки та книга, о некромантии?

— Как ты наверное понял, Тритий — жуткий библиофил. Я не знаю где он достал эту книжку, но он заломил за неё, сука, тысячу золотых. Ты себе представляешь сколько это? В одном золотом — двести сорок медных монет. Можешь посчитать на досуге, сколько нужно пахать, чтоб заработать эту сумму. Это к вопросу о том, почему я так ненавижу этого жадного краба.

— Где-то три года, — шевельнув пальцами, за несколько секунд прикинул Хартблид. — … Если торговать жареным мясом.

— Молодец, счёт у тебя получается всё лучше и лучше. На самом деле там есть множество тонкостей, например то, что мне нужно было что-то есть и пить, платить за жильё, а также налоги и сборы.

— Три года… — Хартблид покачал головой. Для него это было сродни вечности.

— На самом деле больше. У меня не было семьи, почти не было друзей, одна работа в количестве "дохуя". И книги. У Трития была целая библиотека, жаль сгорела. Там я по сути и узнал многое из того, о чём рассказываю тебе. Итак, ты понял что такое дихотомия?

— Мне кажется, что да. Это действительно хороший способ устроить драку в круге магов. Они тогда ещё лупили друг друга по голове посохами?

— Нет, тогда они тыкали друг в друга палочками. К посохам перешли чуть позже, — Мастер подошел к столу и заглянул в волшебную книжку ученика. — … Неплохо. Развивай полученные знания, ищи новые применения, и однажды ты станешь настоящим повелителем мёртвых, потому что тебе придется, если не хочешь угодить на костёр. Итак, продолжим. Темы сегодняшнего занятия. По музыке: разучим, наконец, "литанию проклятых"; по геометрии — "нахождение объема усеченной пирамиды", чтоб тебе жизнь мёдом не казалась, логика у нас была вчера, философствовать мы уже на сегодня закончили, по литературе задание я тебе уже дал, астрологический прогноз ты уже составил… О, у нас возникла проблема: ты не владеешь разговорным языком живущих. Значит, будем учить.

* * *

Планам Хартблида по дальнейшему исследованию Нубятника было не суждено сбыться. Сперва он заработал перелом руки, когда неудачно упал во время попытки починить крышу своей хижины, чем вызвал раздражение Мастера и внеочередное занятие по технике безопасности, а затем умудрился заболеть, и заболеть тяжело. Причиной, как показали исследования, крылись в одной из банок с крупой из логова Трития — крупа оказалась заражена крайне опасным грибком. Мастер ругался, сыпал проклятьями и сутками сидел в лаборатории, варганя лекарства, в то время как мальчик метался в бреду, исходя жаром. Смотритель проводил с ним всё своё время, меняя компрессы и держа за руку. Один раз, когда мальчик из последних сил затянул "Литанию Проклятых", скелета пробрала дрожь.

Затем пришла зима.

"Есть определённые плюсы в том, что тебя считают ребёнком"

Хартблид, 9 лет

К весне окрепший после болезни мальчик уже мог более-менее хорошо понимать речь живущих, но говорил по прежнему очень плохо. И тем не менее, он решил наконец закончить историю с останками Дайкатаны, доставив их её родственникам для погребения.

Мастер, перегонявший какую-то едкую хрень, услышав это чуть не опрокинул реторту.

— То есть, ты решил упустить уникальную возможность для развития своих навыков и решил не создавать потенциально полезную нежить, пользуясь благожелательным отношением к тебе духа, имея восстановленный скелет и целую кучу времени на опыты? Ты просто отнесешь этот бесценный источник знаний каким-то там людям и позволишь его закопать под молитвы? Я конечно знаю выражение "зарыть в землю талант", но не столь же буквально!

— Мне кажется это правильным, Мастер, — вздохнул мальчик.

— Хорошо, и как ты себе это представлешь? Вот ты притаскиваешься за реку с мешком костей и почти не умея толком говорить, и?..

— Мастер, со времен прошлого разговора, у меня было много времени подумать. Вы упускаете из виду что это для вас я — ученик волшебника, некромант и начинающий владыка мёртвых. А для живущих там, за рекой, я — ребёнок. "Легендариум", что я читал, пока болел, очень ясно показал отношение живущих к детям.

— Это ты про детский труд, проституцию и жертвоприношения? — саркастически бросил Мастер.

— Но в Нубятнике этим никто не занимался!

— Это пока в Нубятнике всё было хорошо этим никто не занимался. И пока в Нубятнике была стража — этим никто не занимался. А сейчас, много лет спустя, у поставленных на грань выживания людишек могут немного сместиться моральные приоритеты.

— Не у всех. Отец Дайкатаны показался мне хорошим человеком.

— И конечно же нет никакой гарантии что он ещё жив.