Мессия-42 - Лидия Смирнова Страница 26

Ну в самом деле, должны же быть у меня секреты.

Наша Галактика, относящаяся к срединным мирам, дала жизнь уникальному конгломерату, состоящему из довольно большого числа планет, населенных разумными существами. Хотя по моему мнению, с которым многие несогласны, а кое-кто даже считает такие идеи опасными для Содружества и призывает уничтожать любое сомнение в общепринятых канонах, некоторые расы с трудом можно отнести к высокоорганизованным существам, способным самим распоряжаться своей судьбой К таким, например, я отношу людей. Никто не знает, как возникла эта полуразумная — это я готов признать — раса, поражающая полным отсутствием логики, излишней истеричностью и совершенно невыносимой тягой к размножению. Их появление, не вписывающееся в великую картину сотворения, является зловредной аномалией, способной менять ход истории и вносить хаос в любое мало-мальски разумное начинание. Никто не знает, откуда они пришли и что за звезда смогла породить эту не поддающуюся классификации силу, но я всегда говорил и буду повторять снова и снова: люди, эта колючка в заднице срединных миров— вот главная опасность для Великого равновесия. Их выживаемость в экстремальных условиях вызывает удивление, беспричинная смена настроения — брезгливость, а понимание прекрасного — изумление.

Мои оппоненты, возражая мне, говорят, что некоторые из этих тварей обладают способностью к метафизической трансформации осознанного мира, и одно это подтверждает полную разумность их вида. На это можно с легкостью возразить: исключение подтверждает правило, и то, что десять процентов людей на что-то способны, лишь укрепляет меня в убеждении в полной несостоятельности остальных девяноста.

Конечно, тот факт, что они всегда умудряются оказываться в самом центре любых трагических событий и порой играть в них не последние роли, не вызывает сомнения. Но я думаю, что без них большинства этих историй могло и не быть, а жизнь в нашей Галактике стала бы гораздо спокойнее и упорядоченнее.

Из речи лидера ВПВ Эдгора Оринт велъ `Дота.

Виланий стоял нахмурившись перед старинным зеркалом и с напряжением в него всматривался. Его красивое лицо выглядело усталым, лоб пересекала морщина, глаза покраснели: работа с пространственным искажателем вытягивает очень много энергии, особенно когда пытаешься отыскать «то, не знаешь что» и в качестве ориентира используешь маловразумительные отчеты постоянных агентов, прижившихся там, куда они засланы, и не видящих смысла в своей работе. Гладкая поверхность зеркала словно подернулась изморозью, и внутри заклубились густые облака, пронзаемые тут и там толстенными раскормленными молниями. Осторожно, как бы нехотя, стало проступать изображение человеческого города, стоящего на берегу широкой, но изрядно заросшей реки. «Идиоты, — подумал магистр. — Сразу видно, что всех эльфов прогнали. Еще лет двадцать, и бедняжка полностью уйдет под землю». «Бедняжка» текла неторопливо, огибая приютившееся на правом берегу поселение и не обращая на него никакого внимания. Эльф нетерпеливо постучал по стеклу. Прибор есть прибор, и если он начинает глючить, самое надежное средство — физическое воздействие. Как ни странно, зеркало послушалось и, перевернув изображение, приблизило город. Гроза осталась сверху, а внизу стали угадываться очертания домов.

Зеркало, подарок матери, пресветлой хранительницы Великого леса, старшей жрицы Невидимой Пустоши, Простирающейся За Гранью, вывезенное с Меона много лет тому назад, заслуживало того, чтобы рассказать о нем отдельно. Эльфийская цивилизация, в процессе своего развития достигшая необычайного единения со своими планетами, считающимися у эльфов чем-то вроде высших существ, была большой мастерицей на всяческие селекционные штучки. Темно-зеленая, теплая на ощупь рама являла собой изогнутые ветви необычного растения, имеющего короткий мощный ствол с небольшой впадинкой на верхушке. Ствол и ветви, опушенные мелкими серебристыми листочками, больше напоминавшими иголки, при прикосновении издавали мелодичный звон. Росло это чудо в здоровенной глиняной кадке, расписанной эльфийскими рунами, и очень любило свежий навоз на завтрак. Самое главное, ради чего и выращивались эдварры, или пространственные искажатели (а именно так их классифицировал справочник «Особенности светло-эльфийской флоры»), находилось в центре перекрестья ветвей и представляло собой зеркалоподобный цветок, обладающий весьма необычными свойствами — по желанию своего хозяина он показывал любое место, отдаленное на приличное расстояние.

Чрезвычайная редкость растений, выращиваемых не одно столетие, не позволяла экспортировать их за пределы Меона, и данный экземпляр можно было с уверенностью назвать артефактным. В отличие от операторского центра МЕССИИ, сплошь заставленного приборами и увитого километрами проводов, здесь все зависело от искусства мага и его осведомленности о месте поиска. И вот сейчас как раз с вторым условием у Вилания и возникали проблемы. Эдварр мысленно заскулил, как напроказивший щенок, ментально уловив недовольство хозяина, и зазвенел иголками, демонстрируя готовность исполнить любой каприз. Эльф вздохнул поглубже и попытался сосредоточиться. Он вспоминал, как пятьдесят лет назад приезжал на Триш в составе расширенной делегации. Пробыл он там недолго и в основном общался с лесными эльфами, но примерно представлял местонахождение Феба, а именно этот город и был предметом поиска. В его обязанности тогда входило посещение дома Лари, главенствующей семьи светлого рода, и он, просидев всю командировку в изрядно потрепанном форте, выдержавшем штурм армии, которая состояла из результатов экспериментов старины Галара, досыта насмотрелся на трогательное единение различных рас, сплотившихся перед лицом общей опасности.

Словно отвечая на мысли хозяина, зеркало эдварра заструилось серебром, и на экране отобразились развалины, поросшие мхом и увитые ползущей растительностью. Покинутый форт являл собой печальное зрелище. Нахмурившись, Виланий резко провел рукой перед глазами, стирая изображение, и напел мантру, очищающую сознание. Достигнув нужной глубины концентрации, он спроецировал образ искажателю, и ранее уже мелькнувший город наконец обрел очертания, развернувшись в широкую панораму с высоты нескольких метров. Настраивая четкость изображения, Виланий прокручивал в голове сегодняшнее совещание у Командора, закончившееся для него весьма печально: согласившись временно исполнять обязанности руководителя «сорок второй», он взвалил на свои плечи все проблемы, связанные с этой должностью. А их, как всегда, хватало: в ряде миров набирало силу движение «все против всех», или сокращенно ВПВ. Его неуловимые пока лидеры проповедовали необходимость полной изоляции всех рас, населяющих Вселенную, и, судя по донесениям, использовали для достижения своих целей запрещенные средства.

Считая смешение культур непоправимым грехом, они призывали к уничтожению полукровок, называя их уродами и неполноценными личностями. Ледовые великаны Сириуса грозились свернуть часть пространства вокруг своего светила в случае отказа в предоставлении им двух голосов в Высшем Совете. В отношениях гномов с эльфами наметилась очередная конфронтация (младший сын Велтигора Величественного, председателя сообщества свободных гномов, при всех назвал Двалля орАттава, наследного принца темно-эльфийской семьи из созвездия Волопаса, надменной скотиной. В ответ вельможный эльф вырвал из бороды гнома изрядный клок волос, нанеся тому смертельное оскорбление. Закончилось все грандиозной потасовкой). К этому надо было добавить непроверенные слухи с Ревиля о создании там новой некромантической секты, а этот вид магии был запрещен конвенцией № 55 от 1015 года по современному летосчислению.