Очкарик 4 - Семён Афанасьев Страница 27

— Частично работает. План действительно был составлен, когда мы с ней путешествовали вместе. Но сейчас я сам по себе и не знаю, как у неё получается реализация.

— Всем странным вещам, о которых она говорит, её научил ты?

— Понятия не имею, что она тебе сказала, — красноречиво смотрю на артефакт в его руках, который он пока мне не вернул.

С другой стороны, они — родные дочь и отец. Им есть о чём поговорить после всего, что с ними произошло. В крайнем случае, если Асем сама захочет, она может написать мне и на другую деревяшку, если ей нужен буду именно я.

— Она не была такой раньше, — поколебавшись, Ермек забрасывает в рот пару фиников. — Где-то такого нахваталась…! Кроме тебя учить было некому. Зачем?

— Не то чтобы учил специально. Просто девочка — реальная Ханшайым по духу, — ничуть не лукавлю, да в этой компании и не получится. — Она умеет задавать очень правильные вопросы. Внимательно слушает на них ответы, после чего разматывает ниточку до конца и делает очень хорошие выводы. Не боится крови и ответственности, плюс умеет руководить. Я сам удивился, когда она свои таланты скрывать перестала.

— Это из-за того, что ей пришлось пережить, видимо… Ты же взял над девочкой опеку? — нейтрально бросает он что-то типа пробного шара. — И я вижу, что ты к ней неравнодушен. Оставить её одну не побоялся?

— Если бы речь шла только о ней, это одно. Но не одну, увы: в приложении к твоей дочери неожиданно очутились и ваши мужчины, с которыми я не желаю иметь ничего общего. По крайней мере, с Даулетом и его командой, а иных на горизонте не наблюдалось.

— Она пишет, это ты ей посоветовал какие-то первоочередные решения для будущего хана. Где ты планировал этого хана взять? — он, не мигая, смотрит на меня. — Что я жив и буду жить, мне самому стало известно совсем недавно. Ты точно не был в курсе. На кого были рассчитаны эти твои предложения?

— Ты понимаешь, что такое феодальная раздробленность? И почему после неё неизбежна феодальная централизация? — общение лично с ним мне уже надоело, а на три буквы его не пошлёшь.

Отец Асем как-никак.

* * *

Наконец солнце село. Ермек с удовольствием накинулся на еду.

Хуман, надо отдать ему должное, вёл себя словно хозяин с гостем: отказался есть сам и только подкладывал орку лучшие куски.

Впрочем, возможно, человек действительно был сыт.

Хорошо, что до их стола никому дела не было.

За последние пару часов Асем вывалила через амулет столько, что он не знал, как к этому относиться. Один весьма серьёзный вопрос так и вовсе стоило задать открыто.

Что Ермек и сделал. По-хорошему, тот, кто спас дочь, не должен злоумышлять и против отца.

— Ты понимаешь, что такое феодальная раздробленность? И почему после неё неизбежна феодальная централизация? — человек не шутил, не издевался.

Он выглядел уставшим учителем, который вынужден что-то объяснять десятилетним подросткам, получившим своих первых коней.

Ермек попытался разговорить чужака с разных сторон, но тот, похоже, отлично ориентировался в правилах беседы.

Что в словах пятнистого сразу много смыслов, понятно и так. Но кого он видел на роль номер один? Пока не признался.

Между тем, на языке говорит чисто и обычаи знает. Следовательно, должен понимать: личность хана — первое, о чём возникнут вопросы к такому вот мыслителю.

За недолгое время их знакомства пятнистый заставил относиться ко всем своим словам серьёзно. Ну и неприятные вещи всё равно пришлось обсуждать: если не выяснить деталей сейчас, то потом вообще неизвестно, увидятся ли они.

Хуман, как назло, был готов общаться без барьеров лишь с Асем — это становилось более и более очевидно.

А с другой стороны, ради дочери этот Вадим явно готов на всё. Даже находясь на расстоянии и, фактически, обзаведясь первой женой (упругая и сиськастая дроу, кстати, в этой роли выглядела вполне достойно, можно только позавидовать).

— Нет. Не понял ни единого слова, — твёрдо ответил хан на вопрос пятнистого. — Ты говоришь слова на наш манер, но это слова не нашего языка. Я их не знаю.

— Заимствования потому что, — кивнул лучший друг дочери. — Там, на моей родине, язык почти такой же, как у вас. Но соседи по границам другие — оттого в ходу много таких слов, которые вам надо объяснять.

— Кто в твоём плане должен был возглавить орков? — Ермек знал, что ответ получит любой ценой.

Здесь и сейчас.

— Какой ты тяжёлый, — пожаловался хуман. — Ладно, зайдём с другой стороны. Что ты знаешь об эльфийской ассамблее?

— Собрание ушастых, — кочевник ненадолго задумался. — Знаешь, хорошая, если разобраться, вещь местами.

— А почему? — пятнистый словно предлагал поиграть.

Почему бы и нет, размять мозги разговором с кем-то мудрым всегда полезно.

— Во-первых, у них светлые тёмным далеко не всегда друзья. Во-вторых, внутри этих ветвей кланы друг с другом тоже конкурируют за власть. Вот когда они созывают ассамблею, весь народ как-будто объединяется.

— Спасибо, — в голосе собеседника почему-то прозвучала насмешка, орочье ухо это слышало хорошо. — А теперь скажи, как собрать подобным образом воедино орков?

— Никак, — рассеянно ответил Ермек и опять задумался вслух. — Толко внутри одного жуза. Потом трём ханам нужно будет по-любому встретиться и договориться, чтобы три разных войска действовали согласованно. Это проблема же, и всегда была.

— А зачем оркам три независимых структуры? — человек огляделся по сторонам и тоже принялся за финики.

Вопрос был с подвохом.

— У нас большие территории, — пояснил хан. — Три жуза испокон веков кочевали независимо. До последнего времени этих связных амулетов не было, — он хлопнул деревяшкой по столу. — Для жуза лучше в радиусе сотни переходов иметь своего хана и какое-то командование, одно из трёх. Чем по три месяца ждать вестей из этой твоей гипотетической единой ставки. А что?

— Времена изменились. Хотите выжить — нужна одна власть, — недовольно поморщился человек. — Есть очень старый пример: удар кулаком или растопыренными пальцами.

— Слишком много проблем, жузы нужно долго убеждать. Так никто никогда не делал, — хотя сама идея звучала обоснованно. — Никто из ханов добровольно власть не отдаст. Как бы в итоге хуже не вышло. Ты не орк, можешь не понять.

— Всё я отлично понимаю, но мне надоело спорить. Ты спросил? Я ответил.

— Ты нервничаешь, — кочевник втянул носом воздух. — Почему? Просто разговариваем же.

— Вначале я это всё не одну неделю объяснял твоей дочери… Старался, приводил примеры, убеждал! Теперь это всё нужно повторять с тобой? Так я не успею — ты через день едешь к своим. Недели у нас с тобой просто нет, — человек поколебался и добавил. — Уже молчу, что твой ребёнок может быть просто умнее тебя и учиться быстрее. Извини, что в лоб, обычно я более деликатен.